— Читвёртый бокс, гавариш? — Аслан сдёрнул с висящего на стене допотопного вида телефона трубку с дисковым набирателем… и в сердцах хлопнул кулаком по рычагам: гудка не было. — Да чито ж такое, а?
— Говорит полтысячи первый, всему персоналу базы обслуживания наземной техники немедленно покинуть помещения, — внезапно ожила рация на поясе лейтенанта, заговорив голосом дежурного одного из координаторов Полигона. — Повторяю, это полтысячи первый, всем немедленно покинуть помещения. Это не учебная тревога. Всем…
Голос эхом разносился под сводами мастерских – мобильные рации были обязаны при себе таскать все, начиная от старшего техника, в том числе и для подобных нужд. Копающийся в двигателе грузовика механик спрыгнул с бампера, смачно сплюнул на пол, и, сдирая с рук перчатки, пошёл в сторону раскрытых настежь ворот. Лейтенант, подавив желание разбить телефон планшетом, поплёлся за ним… и влетел в спину идущего впереди человека, когда его догнала горячая ударная волна.
— …! — теперь уже на чистом русском выразился военный инженер и, вздёрнув слегка оглушенного подчинённого на ноги, потащил за собой от буквально бегущего по пятам пламени. — …!!! Что это было?
Как бы в ответ, ночь с грохотом прорезал синий слепящий свет. Словно исполинское лезвие светящегося меча воткнулось в соседний корпус и перечеркнуло строение вдоль – из конца в конец. Следом, чуть отставая, из крыши и верхних оконных проёмов плеснуло нереально ярким оранжевым пламенем, периодически вспухающим сполохами вторичных детонаций, подсвечивая разбегающиеся от начинающегося пожара человеческие фигурки, в одной из которых офицер опознал блудного специалиста по компьютерам.
— Вот везучий сын осла, а? — непонятно кому сообщил лейтенант, отступая от давящего жара за спиной и внезапно осознавая, что теперь не нужно суетиться с экспресс-ремонтом и подставляться под выговор. Пламя всё спишет.
Военный аэродром при В/Ч 16732 (т. н. «Полигон-Степь», Монголия) Расчёт мобильного ракетно-артиллерийского комплекса ПВО/ПРО малого радиуса действия «Панцирь-С2».
— Гроза, что ли? — младший лейтенант Скворцов с сомнением посмотрел на небо, где, несмотря на мощную засветку от полосы близкого аэродрома, вполне можно было рассмотреть несколько самых ярких звёзд. Над горизонтом опять мигнула неяркая синяя вспышка, потом, спустя десяток секунд, долетел едва слышный ворчливый грохот. — Эй, Наката, вроде же дождя не обещали?
— Симата![102] – вместо «так точно» или «никак нет» долетело из кабины управления мобильным комплексом ПВО. — Сумимасен,[103] тайчо![104] Сдеся опять «оно».
По уставу, во время дежурства командир расчёта развёрнутой в боевое положение системы ПВО ближнего радиуса действия должен был сидеть в кабине вместе с остальными, однако, даже с распахнутыми настежь люками втроём внутри довольно быстро становилось нечем дышать: разумеется, проклятая система кондиционирования в очередной раз сдохла именно во время учений. Маму её за ногу. А теперь вот, похоже, начал сбоить радар захвата цели.
— Наливайко, что там у вас? — спросил он, забираясь в люк и заглядывая своему второму дежурному через плечо.
— Бисовщина якая! — ругнулся светловолосый двухметровый детинушка, скрючившийся на месте оператора ракетного оружия. — От мигнёт и сгинет… И ничего. НЛО поганэ!
— Ты это, не выражайся на боевом посту, боец, — хмыкнул младлей. — Неопознанность объекта не есть достижение противника, а наша недоработка…
В этот момент опять мигнуло синим – судя по яркости, значительно ближе, а на мониторе Накаты-японца вновь возникла точка цели. В следующую секунду дисплей радарной станции побелел от помех, а управляющий компьютер разразился громким писком.
— Чёрт! — Скворцов буквально влетел за свой пульт. — Активные помехи! Щит-два, щит-четыре, у нас противник! Пеленг сто восемьдесят…
— Нет связи, тайчо! — перебил со своего места японец-связист. — Нет данных с Щита-три!
— Нас глушат. Рыбы,[105] мать вашу, проснитесь уже! — воззвал в пустоту младлей, со всей возможной скоростью колотя пальцами по сенсорной клавиатуре и одновременно уходя в лёгкий, очищающий сознание транс. Радарный комплекс «Панциря» был спроектирован таким образом, что мог быстро и хаотично менять каналы приёма и передачи, уходя от направленного глушения, и через несколько секунд ему это выполнить удалось. Вроде бы.
— Это ещё что так…
Множественные неидентифицируемые отметки
Согласился с командиром командный компьютер комплекса ПВО.
— Лейт! — отчаянный крик Наливайко наложился на грохот уже не раската молнии, а явного взрыва… Множества взрывов. — Там!
Машинально проследив за рукой оператора, Скворцов упёрся взглядом в открытый люк… и увидел зарево, мерцающее отдельными вспышками и встающее над горизонтом.
— Склады боеприпаса… — опознал офицер, не глядя переводя мобильную точку ПВО в боевое положение. Холодом обжигавшее понимание, что происходящее не может быть учебной тревогой, от большого ума устроенной командованием для не участвующих в учениях зенитчикам, уже никак не сказывалось на работоспособности адепта Второго Пути. Сейчас самого Скворцова можно было легко сравнить с машиной, ещё одним элементом прицельного комплекса, дополняющим радары и инфракрасные сенсоры «Панциря». И этот комплекс сработал.
— Все из машины, — коротко приказал младлей, чётким движением сдёргивая невысокого, как и все островитяне, Накату с рабочего места и толчком выкидывая в раскрытый люк. Гораздо более массивный коллега с воистину медвежьей грацией покинул борт со своей стороны совершенно самостоятельно. Отлично. Прыжок. Перекат.
Уши заложило и, подчиняясь даже не предчувствию, а какому-то дремучему инстинкту, лейт повернулся спиной и к ВПП, и к зареву взрывов. И увидел. Словно сама ночь вдруг сгустилась, обрела плотность, собираясь в считанных метрах над землёй – в «мёртвой зоне» для орудий и ракет комплекса – в чёрный кристалл смутно узнаваемых очертаний… И на вершине этого кристалла зажёгся ярко-синим сиянием единственный глаз. Зажёгся – и с рёвом, болезненно отдавшимся в голове, выплюнул сияющий «луч», прошедший точно над машиной ПВО, едва не касаясь задранных в небо пушечных стволов. Этот «луч» был такой силы, что тёмное нечто откинуло назад, а на кабине «Панциря» потекла и запузырилась вскипевшая краска, ещё через секунду самопроизвольно сработали двигатели двух выставленных в боевое положение зенитных ракет. К счастью, снаряды к пушкам в зарядных ящиках с честью выдержали испытание и не сдетонировали, а люди успели покинуть враз превратившуюся в душегубку машину – лезвие пламени пропало так же быстро, как и возникло, а его источник канул в ночи. Командир расчёта медленно повернулся, усиленно моргая слезящимися, как после пойманного «зайчика» электросварки, глазами: на месте шести тяжёлых, уже заправленных ночью военно-транспортных «Журавлей» поднималась многометровая стена огня.
