— Был, — добавил полицейский.
— Был, — согласился Рик.
— Семейные отношения — штука сложная.
— Это ты к чему?
— Сейчас расскажу… Уверен, ты о таком даже не догадывался.
Комната для допросов была расположена на первом этаже, и к тому времени, когда Рик до нее добрался, он очень многое узнал об острых противоречиях между Бобом и его тещей, узнал бы и больше, но, на его счастье, дальше идти было некуда.
Охранник открыл тяжелую дверь, завел Рика внутрь и, сняв с него наручники, вышел.
Дверь закрылась, и Рик остался наедине с человеком, который стоял в углу и курил дешевые вонючие сигаретки.
— Это ничего, что я курю? — спросил он, выходя из табачного облака.
— Курите, — пожал плечами Рик.
Адвокат подошел ближе и протянул руку для рукопожатия.
— Патрик Рандоль. Предоставлен вам для судебной защиты.
Рик вяло ответил на рукопожатие и сказал:
— Рик Сквоттер…
Адвокат ему достался не самый свежий, если можно было так сказать. У него была кучерявая бородка, которую давно не подравнивали, он носил давно не глаженный костюм из синего вельвета, а поверх измятого воротника сорочки — криво повязанный галстук.
Судя по мешкам под глазами и характерным складкам на лице, рандеву с алкоголем Рандоль имел накануне вечером. Рик в таких вещах разбирался.
Кустистые черные брови и разросшаяся шевелюра придавали адвокату мятежный вид и делали его похожим на какого-нибудь революционера из леса, которых Рик повидал немало.
Человеку с подобной физиономией он не доверил бы даже полпесо, не то что защиту в суде. Но выбора у него не было.
— Прошу садиться, — произнес адвокат и на правах хозяина указал Рику на стул справа от стола.
На другой стороне уже лежала пачка сигарет «Какао-скотч» и тонкая ученическая папка для бумаг, из которой сиротливо выглядывал край замусоленного листочка. Видимо, это был весь арсенал Патрика Рандоля. А венчала это изобилие привинченная шурупом металлическая пепельница, расположенная как раз посередине.
— Ну, мистер Сквоттер, какими вам видятся ваши ближайшие перспективы? — спросил адвокат, откидываясь на спинку стула и затягиваясь сигаретой.
— Думаю, вам лучше знать, господин адвокат. На то вы тут государством и поставлены.
— Правильно мыслите, камрад. Светит вам за ваши, э-э… аэромобильные выкрутасы — «десяточка». Понимаете?
Рандоль придвинулся к столу и произнес по слогам:
— Де-ся-точ-ка…
— А вас это как будто радует, господин адвокат.
— Не спешите с выводами. Все будет зависеть от некоторых обстоятельств.
— Про то, что мне светит десять лет, я знал, еше когда возил контрабанду, так что… — Рик горько усмехнулся и покачал головой.
— Десять лет, коллега, это еще в лучшем случае! — продолжил адвокат и энергично затянулся, отчего его сигарета сократилась едва ли не наполовину. — Если у следователя будет скверное настроение, он выбьет из вас признание каких-то дополнительных темных делишек. А у прокурора может случиться приступ геморроя, и он легко вытащит вас на двенадцать, а то и четырнадцать лет. Как вам такая перспектива?
— Перспектива скверная, господин адвокат, но тут я бессилен… — сказал Рик и посмотрел на Рандоля, стараясь понять, чего тот добивается. А тот задымил еще усерднее, выхватил из пачки следующую сигарету и, прикурив от окурка, снова откинулся на спинку стула и стал смотреть на Рика словно удав, выбравший для себя слишком большого кролика.
— Вы, дорогой коллега, можете сильно пострадать, окажись вы в тюрьме на полный срок.
— Это неожиданно для меня, — в тон ему ответил Рик.
— Зря иронизируете. В вас, я вижу, скрывается тонкая, ранимая натура, а в тюрьме можно запросто получить в морду ни за что ни про что…
— Вы, господин адвокат, говорите прямо, чего добиваетесь. А то мне надоело выслушивать весь этот бред, достойный скорее галлюциативных проявлений длительного приема сахеллы…
— О! — только и сумел произнести адвокат в ответ на стол витиеватую фразу. — О! — повторил он. — Видимо, я не ошибался насчет тонкой натуры и прочего реквизита, правильно?
Рик не ответил, ожидая, когда же адвокат откроет карты. И тот открыл. Он снова придвинулся к столу, нагнулся к Рику и с заговорщицким видом произнес:
— Пять тысяч…
— Что «пять тысяч»?
— Пять тысяч песо — и вы получите пять лет в поселении на дисциплинарном острове. А там доступны шлюхи и выпивка.
— Я предпочитаю выпивку.
— Я уже понял, что шлюхи не ваша сильная сторона… Итак?
— Денег нет. И было бы странно предполагать, что после обыска что-то осталось.
— Отнюдь, — покачал головой адвокат и глубоко затянулся. — Отнюдь, мой друг, ведь остается еще ваша задница…
При этом он хитро подмигнул и шутливо погрозил Рику пальцем.
— В каком смысле «задница»? — уточнил тот.
— Вы знаете в каком, — адвокат снова погрозил пальцем и мерзко захихикал.
«Урод какой-то, — подумал Рик. — Может, врезать ему?»
— Я, господин адвокат, подобными делами не занимаюсь и ваши грязные намеки мне неприятны.
Адвокат перестал хихикать, вдавил сигарету в пепельницу и, сложив руки на столе, сказал:
— Я намекаю на то, мистер Сквоттер, что чаще всего мои подопечные прячут кое-какие накопления, простите, в заднице. И это, между прочим, весьма распространенная практика. Золото, алмазы, банковские чипы. Бывают, что таким образом подследственные укрывают от закона по двести тысяч песо. Хорошие, между прочим, деньги…
— Мне жаль вас разочаровывать, господин адвокат, но я об этом не позаботился.
— Но почему? Вы же могли бы прямо в камеру получать наркотики и выпивку!
— Не знаю. — Рик пожал плечам и искренне огорчился. Ну что ему стоило истребовать с сеньора Ромеро свою зарплату и спрятать ее… ну хотя бы в поясе штанов.
— В таком случае, мистер Сквоттер, мне очень жаль… — произнес адвокат и поднялся, давая понять, что встреча окончена.
— Мне тоже, поверьте, — ответил Рик и тоже встал. Лязгнул замок, открылась дверь, и он вышел в коридор, покорно подставляя руки для наручников.
— Так вот… — продолжил охранник, — и тут она мне говорит — ты слишком мало зарабатываешь, чтобы разевать здесь рот, чмо! Представляешь?
Кормили в тюрьме неплохо, и тосковавшему по алкоголю Рику волей-неволей приходилось искать утешение в гастрономических изысках тюремного повара.
Прошло еще четверо суток, в течение которых Рику казалось, что о нем забыли прокуроры, адвокаты и даже охранники, которых он окончательно перестал различать, но однажды, примерно за полчаса до обеда, лязгнули замки и открылась дверь, однако вместо охранника в камеру вошел полноватый майор-артиллерист со штабными замашками.
