Майор молча залил бак и принялся наполнять канистры. Ямото стоял рядом, словно приклеенный. Когда Луганский закрыл последнюю канистру, подкатил красный «Хаммер». Из «Хаммера» выпрыгнул бритоголовый здоровяк и с благодушной улыбкой проорал:
– Мужики, вы даете! Расставили, блин, на дороге! – подхватив две канистры, он всучил их Ямото. – Оттаскивай, мужик! Дай подъехать!
Ямото автоматически принял канистры.
Майор Луганский без промедления чесанул в сторону леса. Застыв с канистрами в руках, Ямото пытался принять решение. Момент, однако, был упущен: беглец скрылся за деревьями.
Бритоголовый водитель «Хаммера» изумленно спросил:
– Че это с ним?
Не понимая по-русски, суть вопроса Ямото уловил. Он указал на свой живот и выразительно скорчился. Версия желудочного расстройства бритоголового удовлетворила. Ямото спешно погрузил канистры в багажник и помчался далее по начерченной майором дорожной схеме.
Среди поредевших облаков сияло солнце. Воздух заметно потеплел, будто осень вздумала притвориться весной. Но это не улучшило настроения Ямото. Клокоча от бешенства, он обдумывал детали убийства Ньюгартов.
До Голицыно оставался один поворот.
10
Глеб и братья Абэ неслись в «жигуленке» со скоростью сто тридцать. Посольский автомобиль не отставал. После продолжительного молчания Такэру произнес:
– Может, мы зря не взяли с собой Стаса?
Сато сердито на него покосился.
– А может, мы зря взяли тебя?
Глеб сжимал руль.
– Спокойно, ребята. Нам только бы успеть, а уж там… Только бы успеть.
11
Даша, Илья, Светлана и Стас бестолково слонялись по кухне. Говорили мало, обмениваясь в основном односложными репликами.
– Шли бы вы в шкаф! – не выдержала Даша. – Искупались бы, что ли!
Илья поцеловал ее в щеку и сунул под нос кукиш.
Стас буркнул:
– Вот именно.
А Светлана предложила:
– Даш, может, тебе прилечь?
Зеленые глаза Даши сверкнули.
– Свет, приляг сама. Я спою тебе колыбельную.
Рыжий изобразил улыбку.
– Могу чечетку сбацать. Жутко бодрит.
Илья обеспокоенно всех оглядел.
– Ша, бояре. Не перейти ли нам в голубую гостиную?
– На хрена? – поинтересовалась Светлана.
Илья пожал плечами.
– Я знаю?.. Для перемены обстановки.
Предложение было принято, и они перешли в комнату. Затем – опять на кухню. И опять в комнату… Ожидание было мучительным.
12
Дачу Куроедова Глеб отыскал без труда: она располагалась на огромном земельном участке, несколько в стороне от поселка для богачей. Двухэтажный деревянный домина поблескивал на солнце резными окнами и окружен был, как водится, высоким сплошным забором. У приоткрытых ворот стоял распахнутый золотистый «Опель*. Глеб и братья Абэ выскочили из „жигуленка“, посольский автомобиль притормозил сзади. Сато подал знак водителю, чтобы тот не двигался и ждал. Вокруг царила какая-то неестественная тишина. Глеб, Такэру и Сато скользнули в приоткрытые ворота.
Представшая их взору картина ошеломляла. Перед домом, на широком газоне, лежали восемь мертвых охранников с лопоухим своим начальником. Почти рядом с каждым валялось оружие – автомат или пистолет, – воспользоваться которым покойнику, очевидно, не удалось. Три откормленных бульдога также лежали мертвыми. Крови не было. Тела людей и собак были изломаны, как тряпичные куклы.
– Ямото! – вырвалось у Такэру.
И Глеб в отчаянье выдохнул:
– Опоздали.
Сато с грустью осмотрелся и… вдруг принял боевую стойку.
– Иди сюда, тварь!
Глеб обернулся. Маленький японец со шрамом над бровью, вынырнув из-за угла дома, старательно поливал стены бензином из канистры. При возгласе Сато он поднял взгляд и с усмешкой отбросил опустевшую канистру.
– О, Абэ Сато, человек-кондор! Я рад нашей встрече!
Такэру принял стойку рядом с братом.
– Давай, черная цикада! Покажи себя!
Ямото рассмеялся, окутываясь сумраком.
– Выйди сперва из пеленок, сопляк!
Глеб хмуро посмотрел на братьев.
– Ребята, он мой.
– Нет! – запротестовал Сато.
Но Такэру крикнул:
– Сэнсэй имеет право!
Ямото обратил взор на Глеба.
– Сэнсэй?!. О, я тебя помню! Отель «Метрополь», дружок тупицы Мак-Грегора! – Глава клана Черная Саранча принял боевую стойку. – О'кей, начнем с тебя!
Глеб не шевельнулся.
– Я не убью тебя, Ямото, – пообещал он по-японски. – Просто спеленаю и сдам в ФСБ.
Глаза японца со шрамом превратились в щелочки.
– И как же ты это сделаешь, бой?
Глеб посмотрел на часы.
– Засекай: две минуты, не более.
Покрытый сумраком Ямото с расстояния пяти шагов выбросил удлинившуюся руку, нацеленную Глебу в горло. Удар был столь молниеносным, что у Такэру и Сато невольно вырвался вздох. Но кошмарная рука сокрушила лишь воздух. Поднырнув под эту руку, Глеб закатил противнику пощечину, от которой тот отлетел на три метра.
Просиявший Такэру взглянул на брата.
– Сэнсэя никому не одолеть.
Ошеломленный Ямото между тем вскочил и, погруженный в сумрак, словно черный вихрь, ринулся в атаку. Скорость его меняющих размеры конечностей была неимоверной, и трудно было вообразить, как можно блокировать такие удары. Глеб, однако, на блоки не разменивался: просто ни один удар японца не заставал его на месте. И вот вторая пощечина отбросила Ямото на несколько метров.
Братья Абэ рассмеялись.
От унижения и ярости Ямото, что называется, света белого не взвидел. Ноги его удлинились втрое, и на подобных ходулях, не утратив скорости, Ямото в сумраке, точно демон ада, снова ринулся в атаку. На сей раз Глеб не выжидал, а прыгнул противнику навстречу. И, немыслимо извернувшись в прыжке, ногой ударил Ямото в тазовую часть великанского бедра. С диким криком японец рухнул на газон. А Глеб, сделав сальто, приземлился легко, словно кошка.
Ямото, утратив сумрак, обрел обычные размеры и со стоном пестовал сломанную ногу.
Глеб взглянул на часы.
– Минута сорок семь. – И обратился к Такэру: – Принеси-ка веревку из багажника.
Не успел Такэру сдвинуться с места, как Сато, наблюдавший за Ямото, крикнул:
– Ах, мерзавец!
Проследив за его взглядом, Глеб заметил лишь горящую зажигалку, падающую в пролитый бензин. Деревянный дом вспыхнул, подобно стогу сена. И раздался безумный хохот поверженного Ямото.
– Привет Ньюгартам, бой!
– Ньюгарты живы! – в ужасе догадался Сато. Он заметался по участку. – Такэру, Глеб-сан!.. Где-то должна быть вода!
Бросившись к пылающему дому, Такэру отшатнулся.
– Ведрами не потушить! Бесполезно!
Ямото торжествующе хохотал.
