Дмитрий Иванов - Замок Орх

Только когда чёрная стена нежити, стоящая у границы, скрылась за высоким холмом, единороги чуть сбавили ход. Впереди, прямо посреди степи, стоял конический шалаш из жердей, покрытый шкурами животных — традиционное жилище орков. Возле шалаша стояла кибитка с нехитрым орочьим скарбом, да лошадь чёрно-белой масти с короткой гривой и сильными ногами паслась рядом. Зак и Хорт остановились и, переминаясь с ноги на ногу, поглядывали то на шалаш, то на своих всадниц.

Шалаш, который орки называли кьяг, был высокий, с торчащими кольями у вершины. Вход его прикрывала огромная мохнатая шкура чёрного медведя. По лёгкому дымку, струящемуся из вершины кьяка, девушки догадались, что и сам хозяин или внутри или где-то поблизости. Спешившись, они подошли к шалашу и остановились, чуть переминаясь с ноги на ногу и не решаясь заглянуть внутрь.

— Ну, чего стоять, заходи внутрь, — услышали они грубый, но беззлобный голос за своей спиной. Вздрогнув от неожиданности, они оглянулись и обнаружили за своей спиной настоящего орка. Орк был большой и сильный. Ростом на три головы выше девушек, с грубым лицом, характерной частью которого была выступающая вперёд нижняя челюсть и низкие, также выступающие надбровные дуги. Всё тело орка покрывали пучки рыжей шерсти, растущей неравномерно и непредсказуемо. Умные глаза его из-под тяжёлых надбровий внимательно изучали путниц.

— Проходи в кьяг, говорят кому! — повторил он и, махнув рукой, указал в направлении шалаша. Девушки послушались и последовали за ним.

В кьяге было жарко. Пахло дымом, лошадиным молоком и жареным мясом.

По старому обычаю кочевников нельзя начинать разговор с путником, не угостив его, и если есть возможность, то прежде всего путника необходимо пригласить в дом и накормить, и уж после этого начинать расспросы.

— Сыр бери, мясо, вот молоко только принёс, — деловито произнёс орк, расстилая перед девушками кусок кожи и раскладывая на нём нехитрые припасы кочевника.

— Спасибо! — ответили Адиона и Треллия одновременно и принялись за еду. Они знали, что нельзя обижать кочевника отказом от угощения, и стали есть исключительно из вежливости, но предложенные сыр и мясо оказались так вкусны, что девушки не моргнув глазом прикончили огромную голову молочного сыра и здоровенный кусок мяса, запив всё свежим конским молоком. Только после того как на расстеленном перед ними куске кожи ничего не осталось, они заметили, что съели всё без остатка.

Заметив смущение девушек, орк засмеялся и захлопал в ладоши. Такое странное выражение радости было свойственно оркам.

— Я Айгах, проводник, — представился он после того, как увидел, что девушки действительно сыты.

— Я Ад… Аминель, — представилась Адиона, чуть смутившись.

— Я Треллия, — представилась Треллия как можно приветливее, стараясь отвлечь внимание орка от случайной оговорки подруги.

— Бежать вы из Амилора? — сочувственно спросил Айгах.

— Да, нам приходится бежать из своей страны, — печально улыбнулась Адиона, как бы извиняясь перед Айгахом за своё неожиданное вторжение.

— Много человек бежит, ай много, из ваш страна, — закачал головой орк. — Тяжёлый, плохой времена там настал.

— Многие бегут? — переспросила Треллия.

— Да, очень много человек бежит, — печально ответил Айгах. — Хоть мне и работа, но это невесёлый работа. Старый Айгах не радоваться такой работа, но делать её. Такой жизнь у старый Айгах.

— Да, радости мало, — согласилась Адиона. — А куда все бегут? Не в Сел-Дикар?

— Зачем Сел-Дикар? — Айгах всплеснул руками. — Тут ваши все. К ваш Кахейторн бегут, он воевать хочет, порядок хочет.

— Кахейторн? — удивилась Адиона.

— Вы разве не слышал о такой воин? — в свою очередь удивился Айгах.

— Нет, мы долго были не в Амилоре, далеко, — попыталась знаками объяснить Треллия, — и потом сразу через Амилор побежали сюда. Мы почти нигде не останавливались и ни с кем давно уже не говорили.

— Старый Айгах понимать, но говорить надо. Долго не говорить со своими, это не знать о них нового, — ласково проворчал орк, наливая девушкам ещё молока.

— Ты прав, Айгах, но у нас были на то причины, поверь, — с горечью ответила Адиона. — Мы и сами не рады, что не можем общаться с теми, кто нам дорог. Но всё же кто такой этот Кахейторн? Расскажи, что знаешь.

— Это человек. Умный человек, — орк сел напротив девушек и начал рассказ. — Кахейторн пришёл и сказал, что злой человек стал командовать вами. Он сказал, что тот человек много хочет сделать плохого. И потому Кахейторн хочет убить тот злой человек. И те, кто убежал из вашей страна, как и он, он зовёт к себе, учить воевать, учить, как бороться с тот злой человек и его люди.

— Вот оно что! — изумилась Адиона. — Но простым людям не победить армию Варгата Орха! Как бы Кахейторн этого ни хотел.

— Кахейторн сказал, лучше умереть, чем смотреть, как творить зло в его страна. И много человек думают так же. Лучшие орки их учить держать в руках оружие. Орки это хорошо уметь и хорошо учить ваши люди. Орки любить свободу и не любить зло.

— Да, орки прекрасные воины, — подтвердила Треллия, и глаза Айгаха вспыхнули на мгновение гордым огнем, а грудь его чуть подалась вперёд.

— Каждый орк рождается воином! — не без гордости произнёс Айгах. — Так вы едете к Кахейторн?

— Нет, дорогой Айгах, — печально ответила Треллия. — Нам очень дорога наша страна, но дела таковы, что путь наш лежит дальше, через ваши земли и даже через земли Эллирии. Но поверь, мы это делаем тоже для спасения нашей страны от зла, которое там поселилось.

— Если для ваш народ ваша дорога даст добро, то пусть будет так. Айгах проводит вас, — согласился орк. — Когда вы продолжать путь?

— Мы хотим ехать прямо сейчас, — с твёрдостью в голосе произнесла Адиона. — Но сколько ты возьмёшь за свои услуги?

— Раньше Айгах брал только деньги, сейчас у ваш народ нет денег, Айгах понимать это. Айгах берёт вещи, который можно продать другой орк или северный эльф.

— Хорошо, Айгах, — чуть подумав, ответила принцесса.

— У нас есть несколько монет и вот этот эльфийский кинжал.

Когда-то он был изготовлен мастерами Хагеллона, — и Адиона достала из своей дорожной сумки отличный кинжал ручной работы, который когда-то взяла в жилище у Нерпы. Хотя он так никогда и не пригодился, но расставаться с ним было нелегко. Это была последняя память об эльфийской разбойнице, удивительным образом сочетавшей в себе и лихую удаль, и нежную материнскую любовь, и необычайную мудрость. Бережно держа кинжал, она протянула его Айгаху вместе с несколькими хагеллонскими и амилорскими монетами.