— Дело не в принципе действия оружия. Для моих предков обсидиановый нож не имел себе равного по мощи. Когда владеешь самым мощным оружием, оно начинает шептать тебе в ухо, оно требует проверить границы его возможностей. И очень трудно противостоять этому шепоту. Сейчас на побережье нет ничего мощнее огнестрельного оружия, поэтому всякий, кто владеет им, то и дело хочет его на чем-то или на ком-то испытать. Чтобы убедиться в его силе, чтобы проявить ее. Ведь когда пистолет в шкафу, его сила никак не проявляется. А вот проверять нож на вооруженном автоматом стрелке вряд ли кому-то захочется.
— Но я хожу с пистолетом все время, — ответил я. — И не палю из него попусту.
— Это потому, что ты очень сильный, Хай, — спокойно произнес мой темнокожий друг. — К тому же ты, как и я, стараешься избегать очень уж мощного оружия. Пистолет всегда с тобой, а от трофейного автомата, я заметил, ты стараешься избавиться при первой возможности.
Он был прав. Я не любил скорострельные пушки и большие калибры, мне всегда больше импонировала точность боя, чем разрушительная способность пули.
Но теперь в моем распоряжении оказалось самое мощное оружие на Земле. Хватит ли у меня сил противостоять этому шепоту? А ведь я его уже слышал, просто осознал не сразу. Именно голос термоядерного оружия нашептывал мне, искушал выяснить, насколько глубоко в Европе можно поразить с его помощью цели, и кому какие условия с его помощью получится диктовать.
Эх, Коча… Он много раз спасал меня, пока был жив, спас меня собственной смертью, и теперь снова спасал, уже покинув этот мир. Спасибо тебе, добрый мой Друг!
Я отвел взгляд от пусковых установок с термоядерными ракетами и решительно направился в рубку управления. Осмотревшись там и убедившись, что принципы действия систем контроля мало отличаются от известных мне, я отправил Ольгу в радиорубку, велев не отвлекаться, а слушать эфир постоянно. В случае необходимости отойти, она должна была вызвать на смену Алекса.
Через полчаса Алекс доложил, что способен на лету отстрелить воробью его мужское достоинство из любого орудия на корабле. Но пока лишь на расстоянии прямой видимости. Но и это было отлично. Я поинтересовался, в каком состоянии находятся термоядерные ракеты, и есть пи они вообще на борту.
— Они полностью снаряжены и готовы, — с некоторым напряжением в голосе доложил Алекс. — Но блокировка пуска у тебя в рубке. Пока не снимешь, я ракетами бабахнуть не смогу.
— Хорошо. — ответил я. — Остальные огневые средства у тебя под полным контролем?
— Да. Я и с ручным управлением разобрался, и с автоматом. Он тут, кстати, отменный, множество функций выполняет вообще без участия человека. Но для стрельбы за горизонт нужны данные с радарной станции, а она в другом отсеке. Не набегаешься, если что. Все хорошо, но людей маловато.
За полчаса и я разобрался с ходовой консолью. Топливные баки были заполнены до предела, бортовые генераторы готовы к пуску в любой момент. Отдавай швартовы, и в путь.
— Ольга? — Я вышел на связь с радиорубкой уже не посредством наших коммуникаторов, а используя штатный корабельный селектор.
— Да, — ответила женщина.
— Есть что в эфире?
— Было бы, я бы доложила, — обиженным тоном произнесла она.
Честно говоря, я уже начинал волноваться. Ну сколько нужно Урману времени, чтобы полностью обследовать склады и арсеналы подводной базы? Он уже должен был найти личинки и сообщить об этом Альбиносу. А раз не сообщает по контролируемому нами каналу связи, значит, либо нет личинок, либо есть другой канал связи. Во втором я очень сомневался. Очень уж крепко и заранее тогда пришлось бы подготовиться Альбиносу.
Интересно, а как поступит Альбинос, если личинок нет? Это, конечно, тот еще будет номер, и я не прочь был бы оказаться рядом с нашим спонсором в момент получения такого известия, чтобы посмотреть на выражение его лица и на яркую, наверняка, эмоциональную реакцию. Но это лирика, куда большее значение имела практическая сторона вопроса.
На самом деле, наиболее практичным ходом Альбиноса, при таком раскладе, было бы попросту о нас забыть. Совсем. Нет, ну правда, достаточно накладно снаряжать экспедицию с той лишь целью, чтобы щелкнуть нас по носу. Потому что никакой другой реальной цели такая миссия не могла преследовать. Получалось ведь, что наша команда, благодаря внедренному в нее агенту, сама себя обезвредила. Урман угнал «Шпика» и застрял вместе с ним на подводной базе. И одному ему никак не дойти на батиплане до берега, биотехи его торпедируют, к дьяволу, и весь разговор. Выходит, он до конца своих дней останется там, если никто не возьмется оттуда его вызволять. А никто кроме нас и самого Альбиноса не знает, что он там, и уж точно никто ради спасения бывшего муниципала не сунется в океан.
С нами такая же история. Мы остались без подводного корабля, то есть, с острова тоже уплыть не можем. И, по мнению Альбиноса, останемся тут робинзонить до конца дней. И хотя наличие среди нас женщины могло предполагать продолжение рода, вряд ли это имело хоть какое-то значение для Альбиноса.
Но вся эта безупречная логика работала только в случае, если наш спонсор не знал о наличии весьма серьезной военной флотилии на острове. Знал он или нет? Это был вопрос вопросов, и точный ответ на него мне бы многое дал. Вот только узнать это не было ни малейшей возможности, да и предположить нельзя было хоть со сколько-нибудь вменяемой допей вероятности. С одной стороны, он не мог не заметить остров с орбиты, раз сумел сделать спутниковый снимок подводной базы. Они ведь недалеко друг от друга. Но если это принять как данное, тогда в действиях Альбиноса вообще пропадала логика. Он вел себя так, словно понятия не имел о существовании острова и военной базы на нем, и кораблей, и всей этой разветвленной инфраструктуры.
Он, конечно, отлично владеет собой, и мог бы скрыть, какой информацией обладает, а какой нет. Но дело-то как раз не в скрытности, а именно в отсутствии логики действий! Тут ведь, вокруг бухты, добра столько, особенно с учетом кораблей, что непонятно вообще, зачем Альбиносу вперлись эти личинки торпед. Ведь, если завладеть всем имуществом на острове и продать его, то выручить можно десятки миллиардов, а то и больше, учитывая редкость лотов.
Можно вообще никогда не работать и забить на все, и уж точно не заниматься опасными и противозаконными исследованиями.
Так зачем ему личинки? Выслужиться перед начальством? Бред! Владея этим островом можно навсегда забыть о необходимости иметь хоть какое-то начальство. Заработать самому? Вообще нонсенс. На личинках можно только срок заработать. А если и деньги, то не такие, как от продажи всего тут имеющегося. Даже если сливать все по цене лома и строительных материалов. Сколько тонн высококлассной стали в кораблях? Да умом тронуться можно! Только сдав их в пункт приема черных металлов, можно попасть в сотню богатейших людей мира.
