М — да, лучше бы я проделал эти операции непосредственно перед входом в деревню… Ломиться в наступающей темноте по пересечённой местности, огибая селение, оказавшееся не таким уж маленьким, между прочим, да с неудобным саквояжем в руке, вместо ранца за спиной, было не самой лучшей идеей. Спасало только до сих пор действующее рунное укрепление тела… это при том, что я давно перекрыл даже естественную поддержку цепей за счёт внутренней энергии. Недавний "пережор" сказывается, даже несмотря на то, что большую часть пропущенной через рунные цепи мировой энергии, я благополучно слил в "шкатулки"!
В общем, к деревеньке вышли не злые парашютисты — "диверсанты", а вполне себе презентабельная молодая девушка со своим младшим братом… немым. Ибо итальянским я не владею, а говорить на немецком или русском мы посчитали идеей не лучшей, чем попытка продать здесь парашют или расплачиваться гривнами. Кто знает, до чего может довести полицейских профессиональный долг и чрезмерное рвение? Особенно, если их должным образом простимулировать? Глядишь, и до этой деревеньки доберутся. А учитывая особенности последних событий, я предполагал, что количество возможных интересантов с хрустящими "стимуляторами" в кошельках, несколько отлично от нуля. И Хельга со мною согласилась.
Правда, костюмы на нас были изрядно помяты, но тут уж ничего поделать было нельзя… по крайней мере так, чтобы у Хельги не появились ко мне неудобные вопросы. Хотя, выгладить вещи разогретыми воздушными линзами можно было бы в два счёта.
К нашему удивлению и удовольствию, то, что со стороны мы приняли за деревню, на поверку оказалось маленьким разноцветным городком у реки, с железнодорожной станцией, парой древних церквей и даже небольшим палаццо на центральной площади, стоящим аккурат напротив здания городской управы.
Но самым большим нашим везением оказался праздник, царивший на улицах Манербио. Благодаря суете и куче народа снующего тут и там, на наше прибытие никто не обратил никакого внимания. Так что, мы без помех прошли до самого центра города и после недолгих блужданий отыскали гостиницу, расположившуюся недалеко от церкви Святого Лаврентия, где сегодня венчался наследник Дома Ольдофреди, в честь чего, собственно, город и гуляет.
Об этом мне рассказала Хельга, почерпнув сведения из речи хозяйки гостиницы, бойкой полненькой женщины с замашками всеобщей тётушки, выстреливающей по тысяче слов в минуту. Не прекращая болтать, она провела нас в мансарду и, гордо продемонстрировав небольшой номер на две спальни под скошенной крышей, торжественно вручила Хельге огромный ключ, после чего, сочувственно мне улыбнувшись и потрепав по голове, исчезла… И слава богу, а то у меня от этой тараторки уже голова начала болеть!
Глава 8. Страны разные, нравы те же…
После ужина в небольшом и уютном гостиничном ресторанчике, мы с Хельгой усталые, но сытые и довольные разбрелись по своим комнатам.
Вот только выспаться, как того требовал вымотавшийся за этот долгий день организм, мне не удалось. Притаившаяся где‑то на периферии, боль от пропущенной через рунные цепи и тело энергии, выбрала именно это время для того, чтобы напомнить о себе. Сначала свело судорогой ноги и руки, а через несколько секунд я понял, что не в силах пошевелиться. Оставалось только лежать и скрипеть зубами от выворачивающей суставы боли, волнами прокатывающейся по телу.
Зря я всё‑таки так напрягся. Не стал бы сознательно увеличивать тягу энергии, глядишь, сейчас спал бы спокойно… или драпал во все лопатки с Хельгой на горбу от людей Гросса, хм… Не, лучше уж потерпеть эту боль. Надеюсь, к утру пройдёт.
Утро действительно принесло облегчение и… зверское желание заснуть, что, в принципе, было вполне ожидаемым. Именно поэтому, позавтракав в компании отвратительно довольной и выспавшейся Хельги, я наотрез отказался от предложенной ею прогулки по городу и, вернувшись в номер, завалился спать, чтобы проснуться, когда за окном уже наступили сумерки.
— Не знала, что ты такой соня, Кирилл. — Усмехнулась Хельга, когда я, выбравшись из постели и приняв душ, выполз в маленькую гостиную нашего номера, где с трудом поместилась пара кресел и небольшой журнальный столик.
— Угум. — Я зевнул. — Телеграмму отбила?
— А как же. В Верону, Падую и Венецию до востребования для Святослава Георгиевича, и на "Феникс" для Владимира. Думаю, наш телеграфист здорово удивился, получив сообщение на итальянском. — Кивнула девушка.
— А что с билетами на поезд или дилижанс? — Поинтересовался я. Хельга покачала головой.
— Я не рискнула идти на станцию в одиночку, а сейчас, уже поздно. Так что, сходим завтра с утра, вдвоём.
— Согласен, так будет лучше. — Я кивнул и, почуяв как заурчал желудок, спросил, — ты уже поужинала?
— Нет, ждала, когда ты проснёшься. — Ответила Хельга и, помедлив, договорила, — сегодня за обедом в гостиничном ресторане я видела какого‑то полицейского… и он явно мной заинтересовался.
— Хм? Не вижу проблемы. — Ухмыльнулся я и тут же был награждён уничижительным взглядом. Впрочем, дальше этого дело не зашло и Хельга продолжила говорить, как ни в чём не бывало.
— Из беседы с синьорой Папетти, владелицей гостиницы, я узнала, что этот полицейский — капитан Сантини, частый гость в её ресторане.
— Понятно… — Я кивнул. — Что ж, тогда идём ужинать, заодно продемонстрируем господину капитану, что у тебя уже есть кавалер…
— Кирилл. — Вздохнула Хельга.
— Да шучу я, шучу. Идём уже есть, пока я в голодный обморок не рухнул.
Хозяйка гостиницы подошла к нашему столику, когда мы с Хельгой как раз расправлялись с десертом. Выпечка у синьоры Папетти оказалась просто бесподобной, что я и попытался показать молчаливой пантомимой, помня о своей "немоте". Хозяйка, явно поняв мои выкрутасы, довольно улыбнулась и, протянув Хельге небольшой продолговатый конверт, затараторила что‑то с бешеной скоростью. Интересно, это от Гюрятинича или от Ветрова?
Но на этом сюрпризы не закончились. Не успели мы подняться обратно в номер и распечатать переданный из почты конверт, как раздался стук в дверь.
Окинув взглядом стоящего на пороге подтянутого невысокого мужчину в тёмно — синем мундире, я посторонился, пропуская его в комнату. Может быть, итальянского я и не знаю, но расслышать в речи гостя слова "капитан" и "Сантини", это ничуть не помешало.
Капитан попытался было о чём‑то меня спросить, но Хельга в два слова объяснила ему всю бессмысленность попытки… ну, я так думаю. По крайней мере, с этого момента Сантини больше не пытался со мной заговаривать.
