Андрей Валентинович Шмалько ищет себе оправдание перед потомством, живущим уже ясно, что не при коммунизме, но, по крайней мере, не в условиях явной иноземной оккупации. Последний раз солдаты-срочники бригады стреляли из личного оружия два месяца назад. Два раза по три патрона. Плюс – добросовестным сержантам, еще по шесть штук. Плюс – некоторые офицеры и сверхсрочники по неполному рожку. Украина не столь богата, дабы учить своих воинов стрельбе. Благо, разрешено без меры стачивать сапоги отработкой строевой выправки. Следовательно…
В апогее фильма о партизанах-мстителях вполне бы получилось перестрелять турок около миномета. Заодно, в параллель огнестрельному процессу, лишившиеся опоры колесные стволы сделали бы из кого-нибудь инвалида войны. Водители этих американских «КРАЗ-ов» умерли бы не успев нажать клаксоны, и даже вернуться в кабины. Незамеченные сходу офицеры пристрелили бы еще кого-то из своих, наводя дисциплину. А тут бы мстители-танкисты заменили приконченные рожки и разобрались бы с этими командирами. Короче, еще до прибытия вертолета, майор Шмалько с сотоварищами взорвал бы вражеские ящики боеприпасов, а так же угнал хотя бы одну иностранную машину. По пути вполне бы получилось задавить еще кого-то в форме, ибо глупые оккупанты принимали бы их поначалу за своих.
Однако без спланированной режиссуры, все могло получиться несколько по-другому. Вот смог бы он простить себе, угробленных за десяток турок, наводчика Ладыженского и механика Громова? Себя в рассмотрение не принимаем: офицер – профессия героическая.
Тем не менее, совсем не эти слюнявые, кухонно-интеллигентские обсасывания были все-таки главной причиной нерешительности. Но пока майор Шмалько этого не ведает. Он поймет позже, хотя скоро. Этим же вечером. Пословица «Утро вечера мудреней» действовала в условиях нынешнего постмодернизма навыворот.
Четвертая власть:
«…есть ли примиренческая позиция России в отношении Запада правильной по сути? Не зашла ли Москва слишком далеко в задабривании мирового сообщества? Неужели вступление в ВТО стоит ухода из Севастополя? Кто-нибудь считал, сколько стоит Севастополь? Да, вот именно, стоит! В денежном эквиваленте! Сколько поколений русских вкладывали свой труд в создание этого города, его инфраструктуры, самой военной базы, наконец? Не повторяем ли мы путь Советского Союза в плане покидания стран Варшавского…»
Да действительно, происходил технологический процесс – металл сражался с металлом. Правда, вряд ли кто-то даже слыхом не слыхивающий о таблице Менделеева сделал бы ставку на одну из сторон. Весовые категории были ясно не равны. Алюминий до крайности легко режется высококачественной сталью. Вообще, выбор орудия исполнения со стороны янки был несколько странен. В отношении созданного из легкого металла изделия 5В28 вполне ударно сработала бы и обыкновенная кувалда. Может быть, господа империалисты просто не слыхивали о столь простом инструменте? Вполне вероятно. Ибо действительно, пользовать переносную микро-дрель, или там мини-пилу (Володин точно не рассмотрел) работающую от встроенного аккумулятора было даже как-то нерационально. Ведь воздействие американцев по понижению боевой готовности дивизиона никак не могло ограничиться кромсанием одной ракеты. Даже на пусковых установках не стоящего на «второй колонке» «второго» стрельбового канала их имелось две штуки. Что, после посадки карманного источника питания, они бы помчались назад в казарму ставить аккумулятор на подзарядку? Смешно! Короче это был странный маразм, уж лучше бы они использовали какую-нибудь пластиковую взрывчатку. С помощью нее, при удачном выборе места закладки, вполне бы получилось вывести из строя даже пусковые. К тому же наличествовали еще и всяческие кабели. Настоящий боевой диверсант, попади он в границы позиции, мог бы натворить дел, используя даже простые подручные средства. По всей видимости, тут сработали некие атавистические, присущие буржуазной культуре черты. Заостренный корпус ракеты – слишком явный признак прогресса, символика и предмет в одном лице. Остатки следов созданной развалившейся империей мощи требовалось стереть начисто, ибо любому нормальному постмодернисту видно, что эти грубые славянские аборигены, общинно-крестьянской породы, никак не могли произвести таковой высокотехнологичный продукт в реальности – такое просто противоречит структуре мироустройства. Вот потому-то дрель и работала в повышенных оборотах, громче чем предусматривалось, так что даже прогуливающийся в стороне Володин смог данный шум уловить.
Говоря современным, продвинутым языком, в момент когда шум и действо совместились в голове комбата в единое целое, планка у него попросту упала. Наплевать ему стало славяне перед ним или англосаксы, он просто взревел и кинулся в атаку. Стоящий в стороне наблюдатель был ему несколько менее интересен, чем забравшийся на пусковую паразит с дрелью. Вихрем принесшийся майор ухватил его за ногу и дернул вниз, подальше от коробящейся ракеты, с такой силой, что американец не только выронил свое орудие вандализма, но и проехался носом по крашеному зеленым корпусу ПУ. Однако украинский офицер не дал опешившему герою-янки спрятаться, то есть, используя инстинкт, отползти под тяжелую подъемную часть железной конструкции. Володин набросился на него с диким криком, одним махом развернул, хватанул за грудки, и тут же выдал серию приличных боковых ударов по физиономии. С американца мгновенно сошел весь оставшийся запас спеси, он превратился в дрыгающуюся, всхлипывающую травоядную жертву. Естественно, майор тоже, причем еще ранее, преобразился в животное, однако это было что-то хищное, из породы львиных.
Надо сказать, что комбат Володин не был боксером-разрядником, не значился он физкультурником-любителем, лупцующим по утрам грушу просто для личного удовольствия, но он являлся офицером современной украинской армии – маленькой наследницы Советской. В очень многих случаях, как впрочем и в большинстве армий мира, отношения с солдатами строились здесь на почве морально-психологического, а в отношении отдельных лиц, и физического подавления. Понятное дело, уставом – а теперь уже «статутом» – сие никак не нормировалось. Однако устав есть красивое кабинетное творение, плохо стыкующееся с прозой реальности. Ну а поскольку майор украинской армии Володин был строевым офицером, но обитал все-таки не в затертой двумерности плаката строевой подготовки, а в четырехмерном континууме истинной жизни, то когда-никогда кулаки о солдатские ребра он все-таки разминал. И похоже, положа руку на сердце, это делалось несколько чаще, чем в далеких буднях Советской армии. Такова уж была местная украинская специфика вливания в европейскую демократию.
