Люк в задней части кузова с треском распахнулся, внутрь хлынул холодный, пропитанный кислыми запахами выхлопов воздух.
– Вылезайте, святой отец! – донеслось снаружи. – Приехали!
Два дня на вертолете, еще два – на транспортере. За это путешествие Джафар умотался так, как не уставал даже во время работы в Семнадцатом поселке. Все тело, от макушки и до самых пяток, болело, хотелось только лечь и уснуть там, где тебя во сне не будет подбрасывать, а под изголовьем не станет тарахтеть мотор.
Морщась от боли в мышцах, Джафар выбрался из кузова.
Транспортер, слегка накренившись, замер на вершине пологого холма. По сторонам теснились одинаковые купола, словно брошенные кем-то выпуклые щиты, чуть дальше волновалась и играла бликами на солнце сине-зеленая, уходящая за горизонт равнина моря.
– Где это мы? – спросил Джафар.
– В самом центре поселка, – немного подобострастно ответил шофер. – Вон то здание – администрация! Вас там, скорее всего, ждут!
– А может, и не ждут. – Джафар вскинул на плечо сумку. – Спасибо за доставку, сын мой! Да благословит тебя Господь!..
До администрации нужно было пройти всего два десятка шагов. Приблизившись к люку, ведущему внутрь здания, Джафар едва не споткнулся о распластавшееся на снегу тело. Судя по хрипящим звукам, оно было живым, а по запаху можно было легко догадаться, что именно послужило причиной перехода данного гомо сапиенса в лежачее положение.
– Хорошо живут, – сказал Джафар, – не боятся замерзнуть…
В Семнадцатом поселке любой, пролежавший в снегу больше пяти минут, гарантированно обретал место на кладбище. Здесь же, в самой теплой зоне планеты, даже сейчас, в разгар зимы, было не так холодно.
На стук люк отворился, и в него высунулся здоровенный бровастый мужик.
– Что на… – недружелюбно начал он, но, увидев одежду стучавшего, сменил тон на более мягкий: – А, святой отец? Проходите!
– Меня зовут отец Джафар, – сказал Джафар, переступая порог. – А вы кто?
– Георг Штрассер, глава администрации, – ответил бровастый. – У нас тут несколько грязновато…
– Ничего, – проговорил Джафар, оглядывая комнату, в которой на самом деле не помешало бы убраться. Еще года три назад. – Главное – чистота духовная, а грязь телесная да убежит от очей Господа… Рассказывайте, зачем просили священнослужителя?
– Дело такое… – Штрассер нахмурился. – Народ у нас здесь – в основном рыбаки да их семьи, все уроженцы колонии. А развлечений почти никаких. Вот и дуреют от скуки – пьянки, поножовщина, скотство полнейшее… А для детей рыбацких даже и школы нет…
– Вам нужен не священнослужитель, а клуб, отряд полиции и учителя, – грустно улыбнулся Джафар.
– Думаете, я не просил?.. – Штрассер обреченно махнул рукой. – Сколько раз! Да только единственное, что получал от начальства, – это повышение квот вылова! Пришлось обратиться к церкви.
– Насколько мне известно, вы хотели бы иметь постоянную миссию, – сказал Джафар. – Но решение об ее открытии будет принято только после моего отчета. Я понял ваши проблемы, попробую помочь. Что за помещение вы мне предоставите?
– Пойдемте, я покажу. – Глава администрации поспешно натянул толстую куртку на меху.
Когда они вышли, то пьяного у дверей уже не было. То ли он очнулся и уполз сам, то ли его уволокли собутыльники. В любом случае осталась только вмятина и лужица блевотины на снегу.
– Нам туда. – Штрассер направился вниз по склону холма. – За порт.
Жилые дома вскоре сменились коробками складов, соленый запах моря все усиливался. Потом дорога свернула, и взору предстал порт. В бухте высились стройные силуэты рыбацких траулеров. А вокруг них царило оживление: рычали транспортеры, высоченные краны орудовали длинными лапами, перегружая отобранную у моря добычу.
Снег вокруг был серым от грязи.
– Да, не очень-то тут у вас красиво, – сказал Джафар, озираясь.
– Это точно, – кивнул Штрассер, – но летом получше. Вокруг города зелени много, почти леса!
Для Новой Америки это казалось фантастикой.
Порт остался позади, и вновь потянулись жилые дома, несколько меньшие по размерам.
– Тут у нас капитаны живут, штурманы, инженеры, – пояснил Штрассер. – Приличный район! Школа есть, но маленькая. Пустующих домов хватает…
– А святилище вы запланировали тоже в этом районе? Ведь вы же не думаете, сын мой, что я сумею угомонить буйствующих рыбаков, если не пойду к ним сам?
– Нет, святой отец… Под храм получите бывший склад около порта… – Судя по голосу, глава администрации смутился. – Лучшего я вам предоставить не могу.
– Ничего, – кивнул Джафар, – любой искренний дар совершенен.
70-й день 161 года летоисчисления колонии Новая Америка, поселок Ноль
– Да восславится Единый, зовущийся Аллахом, а Христос, Будда и Магомет – Дети Его! – Ритуальный возглас свободно пролетел над почти пустым помещением, и в углах насмешливо задребезжало эхо.
Десятка полтора зрителей – Джафар был далек от того, чтобы называть их верующими, – наблюдали за происходящим с любопытством. Большинство присутствующих, явившихся на первую в поселке Ноль службу, составляли женщины, а забредший на склад мужик был настолько пьян, что вряд ли соображал, где находится.
Несмотря на все усилия, в помещении бывшего склада царил холод и продолжал держаться стойкий аромат морепродуктов. Джафар был уверен, что местных это вряд ли отпугнет, а вот ему подобная обстановка не казалась комфортной.
Оставалось черпать силы в молитве.
Для проповеди Джафар выбрал довольно актуальную тему – смысл жизни. Чтобы раскрыть ее полностью, потребовалось бы много часов, которых в его распоряжении не было. Опасаясь, что зрители не выдержат слишком длинной речи, Джафар уложился в пятнадцать минут.
– … и жизнь наша только в Боге имеет завершение, только им питается и без него мертва! – закончил он, с удовлетворением отмечая зажегшийся в глазах некоторых зрительниц огонек любопытства и жалости.
Если удастся пробудить хотя бы его, то половина дела окажется сделана.
– Да будет с вами благословение Господне! – сказал Джафар, осеняя всех знаком месяцевидного креста. – Идите с миром! Кто желает частной беседы – может остаться…
Загрохотали отодвигаемые стулья. Пьяный мужик проснулся и принялся в недоумении озираться.
– Да, дети мои! – вскинул руку Джафар. – Если будет на то ваше желание, то я готов учить детей грамоте и счету. Но их должно набраться не меньше десятка…
Зрительницы, приостановившись, вновь поплелись к выходу. Одна же, дородная дама лет сорока, решительно направилась прямо к священнослужителю. «Первый плод дает самую большую радость», – вспомнил Джафар изречение из священных текстов и повернулся к духовной дочери с улыбкой.
