– Убийца? – спросил Кровник.
– Себе подобных… – почти прошептал человек в скафандре, не открывая глаз, – …и моя прекрасная Нитро, считающая, что убивать – это ненормально! Вот это кок!
– Кок!
Человек поперхнулся, покраснел, выхаркнул комок слизи и продолжил неожиданно нормальным голосом:
– Коктейль.
Он сел. Посмотрел на свою затянутую в космическую перчатку руку и протянул ее Кровнику, словно пачку печенья:
– Я Шам! Держи пять, душегуб!
Кровник не пошевелился.
Глаза зеленые. Только от всей этой зелени тонкая зеленая полоска по краю радужки осталась. Зрачки расширены до безобразия.
Шам.
Он понял, что пацан немногим старше этой Нитро. Ровесник Луцика и Саморядова. Такие называют друг друга «чувак» и так далее…
– Ты смотришь на меня и думаешь, что я просто придурок, объебошеный пульсогеном из шланга? – спросил его чувак из скафандра. – Что я не в адеквате??? Неправильно! – сказал он.
Кровник смотрел на него, подняв брови.
– Да! – сказал чувак. И побежал к верстаку. Просто вскочил и побежал. В пространстве он передвигался с грацией игрушечного робота, которому вставили новые батарейки.
– Шааам? – насторожено спросила деваха, тронув его за плечо. – Ты в норме?
– ДА!!! – заорал он ей в лицо.
Его качнуло. Он схватился за край ближайшего верстака.
– Фу… – скривилась Нитро. – Ну и вонь…
– Ну конечно! – Человек в скафандре стоял, держась за исцарапанную столешницу. – Ну и вонь!
– Блин, Шам… – девчонка зажала ноздри руками и прогнусавила: – Но эта хрень и правда воняет песец!..
– Ей можно! Этой хрени! – Колени Шама подгибались, но он упрямо пытался устоять на своих двоих. – Если б стахановский драп вставлял хотя бы в половину того, как он воняет! А ведь он и воняет, и дубасит, просто…
Он приложил руку в толстой «космической» перчатке к виску и отдал честь ближайшему игровому автомату. Это был «Морской бой».
– Бдж!!!! – громко и почти торжественно сказал Шам.
И вдруг переместился к ряду разноцветных баллонов. Просто побежал в их сторону. Затормозил, размахивая руками. Кровнику хотелось, чтобы он перестал мелькать перед глазами. Прострелить ему колено?
Шам повернулся к нему:
– Что? Хочешь выстрелить в меня, убийца?
Кровник сделал движение в его сторону.
Человек в скафандре отбежал на пару метров.
Он показал язык, ткнул пальцем в рот и потрогал свою шею:
– Видал? Думаешь, мне легко?! А ты знаешь, какая это хрень холодная?! Горло распухло, носоглотка ни хера не чувствует! У меня ангина за бронхитом, а тот за гайморитом…
– Ясен пень! – воскликнула деваха. – Бедный ты, бедный!!! В день по шесть раз в костюм лазишь! Ты его когда вообще крайний раз снимал? Я тебя с прошлого утра в нем вижу… Ты передознулся, Шам! – сказала она.
– Ха-ха, – сказал он, – вот это новость! А то я не знаю!!!
Он схватил конец шланга и стал прикручивать его обратно к манифольду, торчащему из скафандра.
– И еще раз передознусь! – сообщил он. – Причем прямо сейчас! Этот ПП-2 таким и задумывался! К нему есть инструкция, и в ней написано, что каждый, кто решил его использовать, просто обязан им передознуться!
Он опустил забрало, быстрым шагом подошел к пузатому баллону и взялся за вентиль.
Девчонка вдруг цапнула с ближайшего стола большую деревянную киянку, в два шага нагнала его и – бэмс! – стукнула хорошенько прямо по затылку выпуклого шлема. Шлем загудел.
Шам покачнулся. Нахмурился. Казалось, что он смотрит из большой лампочки.
– Шам, скотина! – сказала девчонка громко. – У тебя совесть имеешь?! Или ты мне, где обещал? Кибермуха в голову залетела и пооткладывала там цифровых личинок?
Шам поднял забрало.
– Алле? – он выглядел недовольным. – В чем дело?
– В том! – сказала Нитро. – В том, что меня можешь больше ни о чем не просить, понял? Я тебе помогла в последний раз. Поперлась хер знает куда вместо тебя, потому что ты соврал мне, что у тебя важное дело.
– Нет! – возмущенно всплеснул руками Шам. – Я не говорил «у меня важное дело». Я сказал «иду по очень важному делу».
– Пошел ты! – Нитро замахнулась киянкой. – Чтоб я еще раз!.. Он тут какое-то говно вохает, а я…
– Вохают клей по подвалам, девушка! – воскликнул Шам, уклоняясь от киянки. – Я стартую! Это старт, детка!!!
– Вообще-то правда говном воняет твой старт, – сказал Кровник.
Шам повернулся к нему:
– Мой отец – царствие ему небесное – разрабатывал это говно половину своей жизни. Полжизни он со своими товарищами стоял на переднем плане советской науки, вычислял пропорции этого говна, потратил годы на то, чтобы вывести идеальную формулу. И теперь его дочь бьет меня за это деревянным молотком по башке, и обзывает его творение говном.
– Да ты задрал уже им швахаться, осел! – она, отчаявшись стукнуть его по голове еще раз, просто швырнула в него киянку. – Ты за прошлую неделю два баллона вынюхал! Хватит уже! Ты уже все мозги себе высушил! Ты наркот! Наркот! Папа его не для тебя, торчка, делал!
– Да!!! Не для меня, торчка!!! – радостно захохотал Шам, и вдруг заорал прямо в потолок: – И слава Богу!!! Для Юры Гагарина делал и остальных героический парней, которых я уважаю всем сердцем!
Шам постучал себя кулаком по левой стороне груди и прокричал в потолок:
– Юра, брат! Под сердцем, братуха! Прости, но если бы не чудо-газ нашего папы – ты, возможно, никогда не стал бы героем!
Шам повернулся к Кровнику и закивал быстро головой:
– Да-да-да, правда-правда! Они бы все бы обосрались бы от страха! А у Гагарина-то сколько причин было обосраться? Ровно столько, сколько негагариных сгорело во всех этих испытательных и пробных полетах до него. Так что с двенадцатого апреля шестьдесят первого года, папин газ входит в стандартную комплектацию космического корабля. Им снабжают каждую ракету. И каждый космонавт очень рад, что этот газ есть. Самое смешное, папа, получивший за свою работу государственную премию, незадолго до смерти признался мне, что просто доработал газ, который использовался на немецких подводных лодках. Подводники, они когда их начинают херячить глубинными бомбами, они ведь ни фига не испытывают позитива по этому поводу. Они находятся в состоянии паники, они теряют надежду на спасение, потом (хоп!) нюхнули газа – и успокоились. Все ништ у чуваков. Все норм. Только немного бомб за бортом повзрывалось – и все. Немцы вовсю всю юзали этот газ во время Второй мировой. А папа просто его доработал. Хотя я считаю, что слово «просто» сюда не подходит.
– Юзали? – спросил Кровник.
