Великий виноват, что допустил такое!
– А причем тут Великий? – Коста фыркнул. – Великий тут не причем. Жрецы это не Великий, им храм нужно ремонтировать… есть… кормить… одежда… считки, свечи… – перечислял Коста, – все это денег стоит. У них южное крыло заваливается, камни на заднем дворе расщербились, черепица падает. Сам храм маленький… Если прикинуть сколько фениксов надо на ремонт, – Коста замолчал, подсчитывая расходы.
– Вах, всё! – замахал руками Лис. – Так и выйдет, что не виноваты ни в чем… что даже руки не подали, когда я умирал!!!
Умирал? – Коста выгнул бровь.
– Почти умирал, – сварливо поправился Лис. – Два дня без еды и я бы умер! – воскликнул он патетически. – А в руку протянутую возложить должно, – пропел он строчку из проповедей.
– Нет рук других, кроме твоих, – возразил Коста. – Великому все равно. Кто тебе должен руку подать? Великий и так дал тебе две руки – работай и голову, – Коста постучал по виску, – чтобы в нее думать, а не только жрать…
– Попробуй подумать, когда два дня не жрамши…
– Уффф… – Коста выдохнул, запасаясь терпением. – Раз ты такой верующий, считай, что нас свел Великий…
Лис моргнул длинными выгоревшими ресницами.
– …свел, и подсказал путь, Великий заставил меня думать, и раз я придумал … то это Великому угодно, чтобы ты две зимы послушником был… Если всё по воле его и виноват он во всем, – закончил Коста насмешливо.
Рыжий открыл рот, закрыл, щелкнул зубами, а потом развернулся досадливо взмахнув рукой – “ну тебя, все равно не переспоришь”.
* * *
Храм Великого
– Может придумаем другой способ? – зудел пройдоха в ухо. – Может придумаем? Две зимы… две зимы тратить… Ты умный, подумай ещё, пораскинь плетениями…
– Тихо, – оборвал его Коста – послушник заканчивал – делал последний круг, подметая задний двор храма, а они всегда делали ровно три захода. – Хочешь другой – думай сам. Как договорились – на десятый счет. Что хочешь делай, но чтобы жрец не вышел проверить.
Лис твердо кивнул – “с этим то он точно справится”.
– Я закончу и постучусь к вам, чтобы принести клятвы.
– Раз, – начал считать Коста. – Два… три…
“Десять”.
Рыжая криво стриженная голова под факелом, освещающим дверь в привратницкую, где ночью постоянно находился один храмовый служитель, выглядела особенно беззащитно и жалко.
Лис постучал дважды – ему открыли, Коста видел только край оранжевой робы. Три мгновения – пройдоха зашел внутрь, дверь скрипнула, закрываясь.
Время пошло.
Коста двигался с перерывами. Короткими перебежками, стараясь держаться в тени, чтобы миновать освещенные места.
– Вот сюда они относят все таблички для поминовения… там всегда горят свечи – светло, увидишь… – нужная ему комната находилась сзади и немного сбоку главного зала – Лис даже начертил палкой кривой план на песке, тыкая туда, куда ему нужно попасть. – Зашел, поменял деревяшки, вышел, – пояснял рыжий.
“Нашел”.
Свет пробивался из-под плохо пригнанной двери, Коста осторожно приоткрыл дверь и заглянул в щель – чисто. Ряды свечей, ряды столов, ряды стеллажей и ряды табличек.
“Зашел”.
Столы оказались подписаны и Коста потратил время, пытаясь выяснить, где нужное – но Лис оказался прав – его табличка стояла в ящике на втором столе справа – имя мастера Хо, выведенное его кистью и дата.
– Заявки, не оплаченные службы, оплаченные частично, оплаченные полностью, – бормотал Коста, ища места, куда засунуть свою.
Идею подал Лис. Идея Косте не нравилась, но лучшей у него не было. Пока нет лучшей, можно использовать то, что есть. Декада кончалась – службы за поминовение души мастера Хо остановят, если он не принесет деньги вовремя. Но денег у него не было. И, чтобы заработать в таких условиях, нужно рисковать шеей – а это вряд ли одобрил бы мастер.
– Надеюсь, вы поймете меня, Наставник, – пробормотал Коста, переложив деревянную табличку в ящик на другом столе – “оплачено полностью, но не отслужено”. Три феникса он положит в храмовый общак сам, как только заработает.
Лис сказал, что жрецы ведут самые простые подсчеты – просто перемещают молитвенные заявки, отработанные идут… куда идут Лис не знал, но точно куда-то идут.
– Да мы всегда так делали! – возмущался рыжий. – Откуда у приютских такие деньги, а отслужить надо… чтобы хоть за Гранью душа нашла успокоение… вот и бегали в храм… откуда ты думаешь, я знаю, что они подают булки? Один отвлекал, второй работал… ни разу никого не словили.
Коста согласился не сразу – долго выспрашивал подробности вылазок, изучил начерченный на песке план и – думал.
Деревянная табличка заняла положенное место, глухо стукнувшись о соседние – “оплачено, но не отслужено”, “мастер-наставник Хо”.
“Поменял”.
Коста довольно выдохнул и… напрягся – чуткий слух уловил шаги, тихие, уверенные, шаги, которые приближались к двери…
Створки скрипнули. Коста нырнул за столы, под скатерть.
Дверь закрылась. Четыре шага. И кто-то с тихим вздохом, постукивая деревянными табличками, начал шуршать сверху.
– Выходи.
Коста замер.
– Выходи, я знаю, что ты здесь.
Он узнал голос. Он уже слышал его.
– Я один. Больше никого нет.
Тот с кем разговаривал мастер. Тот, кого наставник называл “восьмым”!
Коста осторожно отодвинул скатерть – над ним, держа перед собой раскрытые ладони – “безопасно”, стоял высокий сир в белом – до самого пола халате. Знак клана Арр на отвороте светился ярким золотом.
Волосы, забранные вверх, заплетенные в три косы, серьги в ушах, бритые виски и шрам, пересекающий одну бровь наискось. Загорелое и обветренное лицо дышало спокойствием, как будто сир был готов стоять так всю ночь – не двигаясь и не выказывая совершенно никакого нетерпения.
Коста выполз на четвереньках, отряхнулся и выпрямился, расправив плечи, встав лицом к лицу.
Губы сира чуть дрогнули – глаза отчетливо потеплели, а потом он сделал то, чего Коста не мог ожидать – и потому не успел рассчитать и отшатнуться. Сир шагнул вперед и крепко со всей силы обнял Косту за плечи, прижав к себе. И встряхнул.
– Так вот ты какой… Единственный ученик моего Хо.
Глава 21. Цена свободы. Часть 4
Побережье, Храм Великого
Коста выкрутился из объятий – его не держали, выпустив сразу и отступил на шаг, глядя на дверь.
– Я – один, – повторил сир в белом спокойно, добродушно и медленно. – Я друг твоего Наставника… брат… соратник… – добавил он с отчетливой грустью. – Со-ученик.
Арр улыбался. Как и все на этих псаковых островах.
Коста молча отступил ещё на шаг.
Со-ученик? Да у них разница зим в пятнадцать – двадцать с мастером Хо…
– Я искал тебя.
– Друг?
