— Можно. Только меня там зовут по-другому. И в любом случае я дома почти не бываю.
— А почему по-другому?
— Для сохранения тайны. На самом деле я живу здесь, в трех кварталах, но пока…
— Скрываешься? — улыбка сошла с ее лица сразу.
— Не совсем. Просто предосторожность. Про меня никто не знает именно потому, что я осторожен. Тебе ничего не грозит. Кстати, оставить тебе машину?
— С ума сошел? Еще и свою машину? Меня в районе утопят в сплетнях.
— Она не моя. Моя в ремонте, — упредил я следующий вопрос. — Эту у хозяина гаража взял в прокат. Ничего преступного.
— Тем более. Давай ее ночью у нас украдут. Или проткнут колеса. И потом еще все соседки утопят меня в сплетнях как в болоте. Такси вызову, не волнуйся ты так за меня.
— Тогда пошли сегодня ужинать?
— Ты точно издеваешься, — вздохнула она. — Если я намерена танцевать, то про ужины следует забыть. Про большие, во всяком случае.
— Можешь небольшой, но мы после того кофе так и не ели. А уже вечер.
— Поешь сегодня сам, — сказала она. — А пока просто отвези меня домой, если тебе не сложно. Мне еще собираться. И звони мне завтра… вот в час звони, хорошо? Тогда я поем с тобой.
— А когда у тебя начинаются классы?
— С понедельника, как он сказал.
В общем, я просто отвез Сюзет домой, поцеловал, и мы расстались до завтра. А я поехал обратно, просто донельзя довольный своим хитроумием. Правда, потом решил, что надо бы Солу полный аванс завезти, на весь год вперед, потому что скоро аукцион… и кто знает, чем он для меня закончится. И поздно уже уходить во владельцы бара, меня сейчас не поймут.
А потом можно и подумать. Может, тогда и денег очень сильно прибавится.
Остановившись, снова набрал Сингера, и тот снова сказал, что Жильбер не объявлялся. И вот это уже становится странно, потому что у нас договор о том, что раз в день он должен выходить на связь. Даже если новостей нет, то так и говорить. И он всегда это правило скрупулезно соблюдал. Он хоть и француз, но педант почти как немец. Не случилось ли с ним что? С очень опасными людьми мы имеем дело. Я на своей шкуре чуть в этом не убедился совершенно предметным образом.
Дома все же беспокойство одолело, ни на чем не получалось сосредоточиться. Не удержался, спустился вниз, позвонил Раулю, застал дома.
— Можешь заехать за мной?
— Что случилось?
— Не случилось. Но мне бы хотелось прокатиться в одно место и не одному. И не налегке.
— С большими инструментами?
— Нет. Но с серьезными.
— Что будем делать?
— Поездим, посмотрим.
— Через полчаса подъеду.
— Буду ждать на улице.
Затем попытался дозвониться Сингеру, но ни Джимми, ни Сингера я на месте не застал, а затем позвонил Иану, и тот оказался у себя в гараже.
— Угол Двадцать пятой, возле кафе «Монпарнас», бери такси и подъезжай тяжелым, — сразу сказал я.
— Может быть шум?
— Может. Не знаю. Просто приезжай.
— Без такси обойдусь, Денни меня подвезет, — Иан назвал одного из своих мастеров, молодого рыжего парня с круглым лопоухим лицом. — Скоро буду.
— Давай побыстрей.
Собрался, прихватив «сэведж» и все четыре магазина к нему. Должно хватить, если что пойдет не так. Потом, вспомнив погоню на машинах, передумал и заменил его на 1911. Тридцать восемь «супер», мотор пробивает, кузов пробивает навылет. А затем положил в бумажный пакет «вальтер» с глушителем, предварительно тщательно протерев его от отпечатков, даже патроны. И прихватил с собой водительские перчатки из тонкой лайки, их почти не чувствуешь на руке. Здесь их тоже частенько носят, потому что рулевое колесо на солнце подчас раскаляется до такого состояния, что голой рукой не схватишь.
Я протоптался на тротуаре минут пять, прежде чем бежевый «ситроен» Рауля вывернул из переулка и остановился возле меня. Нырнув на переднее сиденье и захлопнув за собой дверцу, сказал:
— Давай до угла, сейчас еще должен Иан подъехать.
— Что ты затеял?
— Иан подсядет, и расскажу сразу обоим.
Иан появился еще минут через пять, выбравшись из маленького серого «остина», который сразу уехал. Я почему-то ожидал, что он все равно притащит оба дробовика, но в руках у него ничего не было. Увидев нашу машину, он быстрым шагом подошел и забрался на заднее сидение.
— Что за сраная паника? — спросил он сразу.
— Поехали вокруг Вернисажа покатаемся, — сказал я.
— Там открытие выставки сегодня? — несколько удивленно спросил Рауль. — Ты нас туда зовешь?
— Да. Почти. Оглядеться хочу немного.
— Все же случилось что-то? Вид у тебя нервный, — Рауль посмотрел на меня.
— Не знаю. Жильбер… я вам рассказывал о нем, больше суток не выходит на связь. Он может быть где-то там. Или его машина.
— Хорошо, — Рауль тронул «ситроен» с места. — Покатаемся, посмотрим.
— У меня самого без приключений не обошлось, поэтому и нервы, — я быстро, уложившись в пару минут, рассказал им и про Шаплена, и про слежку возле офиса Крауса, и про погоню. С Ианом я впервые настолько открыто поделился информацией, но темнить дальше уже нельзя, пора открывать все карты.
Рауль, вертевший руль, слушал молча, кивал, затем спросил:
— Может быть, есть смысл этих ребят за день до аукциона у квартиры покараулить?
— Они могут и не выйти до этого. А когда пойдут, нам уже самим надо быть в тоннеле. Что-то другое нужно, что им помешает. Арест организовать как-то.
— Как? — спросил сзади Иан.
— Не знаю. Можно подкинуть им героин, я знаю, где взять, но не уверен, что смогу войти в квартиру. Там может быть постоянный караульный, я бы на их месте оставлял.
— Я тоже, — Иан хмыкнул. — Может, их сраные машины испортить? Нанять шпану, чтобы ночью изрезали колеса и залили стекла краской? Не проблема, я таких ребят найду. И моторы испортят. Железку в радиатор и молотком, прямо через решетку.
— Думал об этом, — кивнул я. — Это неплохо сделать, но мне кажется, что их спуск в тоннель где-то рядом, они даже пешком смогут дойти. Иначе не снимали бы квартиру именно в этом районе.
— Логично, — Рауль кивнул и даже губу прикусил, что у него свидетельствует о крайней степени задумчивости. — Но это все равно помешает, у них же детальный план наверняка.
— Согласен. Но нужно что-то еще.
— Еще? Установим бомбу в тоннеле возле решетки. Они подойдут, а я ее взорву к чертовой матери. И на этом все закончится. А в тоннель спустимся с вечера, чтобы точно быть первыми.
— Думаешь? — я вздохнул и потер лицо. Сонный все же. — Если честно, то мне кажется, что я жив до сих пор лишь потому, что никогда не убивал первым. Или на войне, или защищаясь. Но никогда не стрелял ни в кого на всякий случай. И если я начну поступать так, то удача от меня уйдет.
