Егерь понимал, что этот лис — а это был именно самец — был слишком крупным для молодняка, не успевшего найти себе пару. Этот лис был бывалым. У него на теле было много различных шрамов и отметин. Он ловко дрался со стаей волков. Всё это означало, что семья у него имелась, а вот насколько большая, ещё предстояло узнать.
Ракеты начали гаснуть, приземляясь в снег. Люди с ракетницами запустили новые. Когда свет вновь разогнал тьму, наёмники увидели кошмар наяву. На них на полном ходу, со всех сторон, бежали лисы. Откуда они успели появится, за те секунды тьмы, было не ясно, да и думать об этом времени не было. Лисы были слишком близко и с каждой секундой расстояние сокращалось на многие метры.
Люди зажали спусковые крючки. Из стволов их оружия начал вылетать шустрый и свистящий свинец.
Довольно крупный лис и молодая лисица, повалились мордами в снег за секунду до этого поймав парочку пуль. Другие уже успели добраться до каравана отчасти израненными, с подпалёнными от костров шкурами и не куда не исчезнувшим желанием загрызть каждого человека.
Свинец утихомирил ещё троих и уменьшил пыл двоих, перед тем как лисы набросились на людей. И повозки с ящиками и мешками с грузом были окрашены в лисиный цвет.
Твари молниеносно передвигались от одной жертвы к другой, не останавливаясь и не тратя на одного человека больше секунды своего времени. Каждая дополнительная рана на их телах, каждый взвизг их сородича делал лис словно ещё сильнее, ещё кровожаднее и яростнее. Глотки рвались, животы выпускали своё содержимое через рваные раны, головы летели в огонь, а тела оставались в снегу, холодея и покрываясь инеем. Крики и визг доносились отовсюду. Часть людей пытались убежать, скрыться от всего этого ужаса, зажимая глубокие раны. Смерть настигала их среди деревьев. Лисы хитрые суки, и они оставили в зарослях пару своих.
Ракеты вновь погасли и местность погрузилась во мрак. Лишь костры, фонари и вспышки стреляющего оружия могли позволить людям умереть не в полной темноте.
Жекан зажал и отпустил спусковой крючок, потом ещё раз. Лисы словно знали на перёд откуда в них прилетит пуля и успевали в последний момент отскочить от смерти. После этого они с недоступной людям скоростью находили стрелявшего и…
Жекана схватили за голову, облачённую в шлем и вышвырнули из-под повозки. Здоровый, молодой лис не слабо помял стальной шлем и клыками оставил на нём следы будто от пуль.
Автомат Жекан отпустил и тот приземлился в метре от него. Когда на тебя уже начал бежать лис, подобное расстояние ты ну никак не сможешь преодолеть. Даже руку не успеешь протянуть.
Лис схватил Жекана за ногу и начал трепать человечка словно тряпку. Жекан заорал от боли. Мощные челюсти смяли защиту ног, а клыки прокусили её, прорезали кожу и плоть. Кровь пролилась из-под металлических пластин.
Уже готовясь потерять сознание от боли, Жекан из последних сил выхватил из кобуры револьвер и выстрелил не пойми куда. Пуля угадила лису в плечо, и он отскочил от человека как от огня.
В глазах Жекана потемнело, и его голова свалилась на обагрённый кровью снег.
Красношёрстная тварь увидела это и снова ринулась на человека, но вдруг остановилась прямо перед Жеканом, желая убить его, перегрызть ему глотку. Что-то мешало лису это сделать, что-то в голове, в мыслях, которые словно стали чужими и говорящими словно на ином языке, при этом оставаясь понятными.
Лис стал оглядываться по сторонам, пытаясь понять откуда исходят эти мысли. Они точно были не его. Их чужеродность была слишком явной. И лис увидел источник. Маленького, молодого человека, укутавшегося в чужие шкуры, как и все люди. Человечек смотрел на лиса не моргающими, широко раскрытыми, зелёными глазами и потел, и краснел хотя был мороз. Он был напряжён, словно пытался поднять груз не подъёмный для своего хилого тельца. Этим грузом был разум лиса — такого крупного, такого злобного, жестокого. Ещё немного и человечек не выдержит.
Егерь зажал спусковой крючок и полоснул тварь длинной очередью. Лис свалился, визжа и кувыркаясь в снегу. Одна короткая очередь успокоила горящий от жгучей боли разум.
Осветительная ракеты взмыла в небо. Бой был закончен. Количество погибших и раненых ещё предстояло подсчитать, а тела дохлых тварей освежевать.
Сталкер вылез из-под повозки и побежал к Жекану, а за ним остальные.
Тарас достал из сумки аптечку. Егерь и Персей потащили Жекана в повозку. Лесогону было сказано разжигать огонь и кипятить воду. Кипяток пригодится для готовки лечебных отваров.
Лесогон побежал собирать остатки дров на поле брани, пытаясь не смотреть на разорванные в клочья тела. Мальчик быстро набирал охапку дров, приносил их к повозке и бежал за другими. И у него не было времени думать о том, что из-за его действий погиб ещё один лис. Его друг мог умереть и ему нужна помощь. Это куда важнее всяких лисов и других тварей, столь жестоких, что для них убийство стало чем-то обычным. Лесогон увидел это в разуме лиса. Бешеную злобу. И мальчику было страшно даже думать, что же может оказаться в разуме человека, если подобная жестокость прячется у лиса в мозгу.
С ноги Жекана сняли защиту, а за ней сапог с пропитанным кровью мехом внутри. Прокусы в ноге оказались глубокими.
Егерь полил на раны спирту. Персей намочил спиртом руки и взял иголку с ниткой. Раны было необходимо зашить. Старый волхв быстро и ловко это делал, словно не волнуясь. Его руки не дрожали, а лицо не выдавало эмоций.
Тарас начал готовку отвара по рецепту Персея. Лесогон ему в этом всячески помогал.
Дальнейший час был сложным. За этот час от ран скончались десять человек. Всего убитых было двадцать человек. Раненых три, не считая Жекана. Живых и здоровых опять же двадцать и ещё четыре.
Напрудивший в штаны хозяин каравана вылез из бронированной кареты покачиваясь и всё повторяя имена всевозможных богов. Не ожидал старый хрен подобного развития событий. И до сих пор не мог принять правду. Он сел на пенёк и стал просто осматривать ало-белую округу.
В этот момент Персей закончил зашивать раны и начал поливать их тёплым отваром, а Егерь стал им Жекана поить.
Через пару минут раны Жекана были перевязаны, голова уложена на мешок, набитый мягким содержимым, а тело накрыто шкурами.
Жекан спал, видел кошмары, кричал и ворочался. Остальные легли рядышком, прижались друг к другу и накрывшись шкурами, да так и заснули, пытаясь не думать о дальнейшем пути.
***
В дали от всех поселений, но достаточно близко к дорогам стоит застава. Когда-то давно её бросили за ненадобностью, но разрушать не стали, чтобы в случаи чего быстро заселится в ней. И вот такой вот пустой, обросшей кустарником и гниющей она простояла пятнадцать лет.
В прошлом году её нашли, а потом заселились, отчистив от кустов, гнили, помёта и разной мелкой живности. Сделали это не солдаты великой НРИ, а банда занимающаяся, грабежом и разбоями, членов которой все кличут «чертями», и они не против этого. Они даже очень «за» и даже одеваются соответствующе. В красные одеяния, перекрашенные за не малые деньги, до этого полученные у «чистых» за некоторые услуги и украшенные всякой мишурой, типа рожек на шлемах и осколков черепов разных живых существ, наклеенных на металлические фрагменты экипировки. Оружие у «чертей» в основном тоже из Чистой Нации.
Да и если сказать по правде «черти» обязаны своим существованием Чистой Нации. «чистые» собрали эту группировку из мелких банд, досаждавших гражданам великой нации, вооружили их и отправили к врагам, к НРИ. Группировка долгие годы грабила и убивала, похищала людей и увозила их к «чистым», и за всё это получала не плохие бабки, оружие, экипировку, людей. Но всё же что-то мешало ей разрастись, заниматься реальными делами. Набегами на поселения, например.
Пару лет назад, когда дела в Чистой Нации стали совсем плохи и «чертей» перестали спонсировать им пришлось перейти на вольные хлеба, стать самостоятельными. И так «черти» поняли, что им не хватало свободы. Братки выкопали из схронов проценты награбленного что они оставляли себе. Большую часть оставили на пропитание и на всякий пожарный, а меньшую часть заплатили нужным людям, информаторам, так сказать. По их наводкам бандиты выследили и разграбили пару караванов, а после они грабили ещё, ещё и ещё. Караван за караваном пропадали во тьме лесной. Десятки и десятки раздетых и обезоруженных тел находили возле разграбленных повозок.
