Навел порядок, запер двери, зачем-то подготовил поднос со стаканом и бутылкой тридцатилетнего «гленфиддика», оставив его на комоде у входа, приоделся и ушел, но пост свой не бросил. Это даже было трогательно, хоть и безумно.
Я выглянул в окно, убедился, что гостей, кроме Вадика, нет и отпер дверь. Реально аж четыре скрипучих засова — открыть и закрыть обратно за Вадиком.
Поручил Вадику осмотреть первый этаж, а сам вернулся наверх к шкафу с оружием. Было заперто, но церемониться я не стал — разбил рукояткой обреза и потянулся к висящему в скобах двухствольному штуцеру.
Я его еще издалека заметил. Такую слонобойную дуру сложно было не заметить. Я прочитал надпись на гравировке: W.J. Jeffrey. Легендарный шестисотый Нитро Экспресс, тот самый, что слона на скаку остановит. Я читал про него, и про вес в семь килограмм, и про то, что слон от попадания на несколько минут вырубается, и что отдача такая, что кровь из носа и ушей течет после выстрела.
Действительно, тяжелый, но ухватистый. Я подергал за рычаг под рамкой спускового крючка, приноровился и переломил штуцер — не заряжен. Защелкнул обратно, упер в плечо, прицелился в чучело и поводил плечами. Патроны бы найти, а то пустой держишь в руках, а, несмотря на тяжесть плечи будто распрямляются, будто изнутри уверенность наружу прется.
Я отнес штуцер к окну и положил его на рояль, а сам вернулся к шкафу и стал потрошить выдвижные ящики. Не то, не то, это пригодится (обрез нужно почистить), это опять в топку, это может быть Вадик заберет, кожаный подсумок для патронов на ремень, сразу надеваем, а где же сами патроны?
Бинго! Две картонных коробочки по пять патронов или как написано на пачках — картриджей. Тяжеленькие, под триста граммов пачка, по размеру как небольшие сигары. Очень, надеюсь, что рабочие. Это же клуб джентльменов — тут просрочки не должно быть, да и смотритель-дворецкий явно к своей работе ответственно относился.
Зарядился, забрал штуцер и поменялся с Вадиком: он шмонать шкафчики, а я пошел на кухню, которая была на первом этаже. Перекусил из того, что было с собой, и нашел два широких стакана для виски.
Дождался Вадика в коридоре и вручил ему бокал с налитым виски. Налил и себе, а потом забрал с подноса третий стакан и капнул туда на пару нормальных глотков. Вернул его на поднос и поставил на пол рядом с дворецким.
— Давай, дед, это будет славная охота.
Глава 5
Я рассказал Вадику и про секту каннибалов и про черепашку-Егеря, обрисовал всю степень опасности и предложил ему вернуться в лагерь. Но либо он действительно сильно изменился и перестал быть тем болтливым и напыщенным пляжным спасателем, либо еще не отошел от зарубы в церкви да той халявы, что мы собрали в охотничьем клубе. Так что на мое предложение, он, не отрываясь от руля, лишь посмотрел на меня взглядом в духе: «Ну, Космос, что ты за душнила? Нормально же общались?» А потом вынул из рюкзака трофейную сигару, зубами откусил кончик и, уж не знаю, кого пытался изображать, несколько километров, пока мы объезжали потенциальные владения секты, дымил и плевался вонючей сигарой.
С сектой надо еще будет разобраться. МакФерси не обрадовался, услышав, о таком соседстве — к банде Соломона на западе теперь и сектанты на востоке. И если с Соломоном образовался какой-никакой нейтралитет, то что ждать от сектантов — непонятно. Доедят остальных выживших в округе и за людей МакФерси примутся.
А выжившие в городе все еще были.
Мы видели группу бомжеватых мародеров из местных на Лиддел-стрит. Позже заметили замаскированную огневую точку на съезде к заправке у дороги, где нас проводили настороженными взглядами несколько вооруженных человек. А когда мы проезжали район Глостер из-за здания почтового отделения нам, буквально под колеса, бросились две женщины.
Вадик ударил по тормозам, чуть не задавив их. Я выскочил из машины, и не глядя на женщин, перебрался под защиту массивного козырька над входом на почту и стал оглядываться в поисках возможной засады. Но ничего не произошло, ни стрельбы, никаких посторонних криков, кроме тех, что издавали женщины. Стояли вплотную перед капотом, подняли руки и, подвывая на разных языках, стали просить помощи.
Не местные, очередные экспатки или командировочные, а, как оказалось позже, миссионерки-учительницы из Дании. Лидия и Ребекка — молодые, не старше тридцати лет. Милые добрые, но с сильно уставшими лицами — блондинка и рыженькая. Очередные активистки, верящие, что мир не без добрых людей и что его можно сделать лучше. Я не стал их разубеждать и объяснять, что не стоит выбегать к первым встречным. Но отчасти был рад, что первыми встречными оказались мы, а не сектанты, которым отсюда было не больше пяти километров.
Начало эпидемии девушки встретили вместе с целым классом детворы, выехав в поход то ли на катамаранах, то ли плотах. Природа, уединение на пляже, изучение естествознания и возможность ночевки на воде, по сути, спасло их жизни. Но теперь, без еды и с кучей школоты, рыдающей без родителей, они уже не знали, что делать и отправились искать помощь.
Всего в их лагере было четыре женщины и пятнадцать детей в возрасте от десяти до четырнадцати лет. Прям мечта Джерри про новых жителей лагеря, но мы все равно связались с МакФерси, передали координаты, а он пообещал прислать эвакуационную команду.
Мы проводили их до лагеря и отдали всю еду, что была с собой. Строго-настрого даже довольно жестко, иначе нас никто не хотел отпускать, приказали сидеть тише воды ниже травы и ждать выживальщиков. Еле вырвались, а потом еще минут десять прогоняли от машины рыженькую, которая ни в коем случае больше не хотела оставаться без помощи. Но Вадик, черт его знает, как он это делает, да еще и шепелявя, обаял, уболтал и успокоил, пообещав, что все будет хорошо.
В итоге к миротворцам приехали только за полдень. Остановились метров за сто до въезда, выбрали хорошую точку обзора и, не глуша двигатель, сидели и потели в машине. Я помнил, что у сектантов есть РПГ и понимал, что мы были прекрасной и уязвимой целью, но хвоста за нами не было, а Егеря я опасался больше.
— Фсе, поефали, или у меня яйца в крутую фейфас фварятфя, — Вадик высунулся в открытое окно, но тут же дернулся обратно, обжегшись о раскаленный металл, — Нет там никого, мофет на офоту уфел?
— Вижу, что нет никого. Но контейнеры не проглядываются, и за домиками слепая зона, — я поудобней перехватил штуцер, хоть и короче он обычного ружья, все равно неудобно в кабине по сторонам махать, — Ладно, все запомнил? Въезжаем по прямой, через пятьдесят метров сворачиваем к домикам и паркуемся так, чтобы быстро залезть на крышу в случае опасности.
— Беф фопливыф рафберуфь, фделаем это!
Вадик, переключил передачу, тронулся и, на всякий случай то виляя, то притормаживая поехал к воротам лагеря. И пока все было тихо. Ни неожиданной стрельбы из укрытий, ни рева монстров, ни криков неизвестных «чаек».
Даже расслабило немного. Егерь может быть на вылазке, явно, что поблизости добычи уже нет для него. И в таком случае все просто — вошли, набили багажник полезностями и также быстро вышли.
Но стоило въехать на территории лагеря, как все пошло не по плану.
Егерь атаковал сразу же. Уж не знаю, кто тут на кого охотился, но эта зараза пряталась в тени домика, заменявшего КПП. И как только «альмера» пересекла линию ворот, справа мелькнула тень, а в следующее мгновение в машину, как тараном, влетело бронированное тело монстра.
Едь мы чуть медленней, удар пришелся бы ровно в мою дверь. Но мне и так прилетело, за шиворот посыпалось битое стекло, сиденье вжало вперед покореженным металлом. А я налетел грудью на панель, ударился о приклад штуцера, выбил им окно, но из рук не выпустил. Машину вмяло, подбросило и перевернуло. Вадик только и успел заорать что-то в духе: «Нофорог, бляяя», как его заткнуло хлопнувшей подушкой безопасности.
