таможне?
Он обнимает ее за плечи. А она задумчиво смотрит в окно. У нее дыхание легкое, как у ребенка, и нежная кожа.
– Я бы перебила охрану и освободила тебя, – улыбается она.
– А если бы меня накачали килл-софтом?
– Я бы потратила любые деньги, чтобы восстановить тебя. Из прошлой жизни я взяла их много.
– А если бы из меня сделали дроида?
– Я бы убила дроида. За то, что он похож на тебя.
Сообщение Шамана следовало ждать каждый вечер ровно в восемнадцать на определенной частоте средних волн. Сегодня это произошло. Хрипевшая помехами рация на столе вдруг заговорила его низким голосом.
– Ты здесь? Прием.
– Здесь. Прием.
– Через полчаса в Гнилой Пади. Встреча возле собора. Связи конец.
Он поднял голову. Она сидела на кровати, в своем халате с драконами. Расчесывала шпица.
– Я могу оставить тебя здесь, а взять только собаку.
– Она умрет без меня.
Гурон глянул на философскую морду шпица. В мертвом «контейнере» груз необратимо деградирует. В считаные минуты.
– Эрис, а если бы я тебя все же убил?
– Значит, ты не мой мужчина.
Она отложила щетку, поднялась и сбросила халат. Взялась за комбинезон.
– У нас мало времени, Гурон. – Назвала его настоящим именем. – Разговор запеленгован. Надо опередить ГК.
– Сколько ты даешь времени?
– Подлетное время от Лос-Анджелеса плюс на развертывание опергруппы.
«Самое большее – час».
Стоянка такси-флаеров недалеко от гостиницы. Дремлющий в кабине водитель-софтоман в шлеме с рожками мнемокристаллов. Холодный ветер и морось.
До Гнилой Пади десять минут лета. Водитель клянчит «какую-нибудь завалящую программулечку». Интересуется витал-стимуляторами. Желательно альфа-серии. Гурон сбрасывает через коммуникатор программу. Что ему за дело, если у старого шоферюги снесет башню от норадреналинового выхлопа?
Собор старый, католический. Построен до Восстания нанороботов. Высится посреди раскисшей от дождя голой площади.
Шаман в плаще с капюшоном. Острый профиль, горбатый нос. К щеке липнет седая прядь.
– Здравствуй, малыш. Кто она?
– Агент ГК.
– Шаман, – осклабился в полупоклоне генетик.
– Эрис.
– Контейнер, я так понимаю, вот? – Шаман указал пальцем на шпица.
Гурон кивнул.
– И времени у нас, конечно же, в обрез, – полуутвердительно заметил Шаман. – Это любовь, малыш?
Не дожидаясь ответа, круто развернулся и побежал, разбрызгивая грязь из-под сапог.
Неподалеку он снимал особняк с небольшим садом.
Три боевых дроида, манекенами застывшие у входа, проводили их равнодушными взглядами.
Шаман скинул плащ. И, облачаясь в медицинский комбинезон, бросил Эрис:
– Давай животное, детка.
Шаману предстояло собрать живые стволовые клетки с генетической программой безошибочной транскрипции и абсолютного отсева мутаций. Он выяснил, что большинство «спящих» генов отвечает за проверку точности механизма транскрипции. Если «разбудить» их, отключается эволюционный отбор. Поэтому они и «спящие». Шаман синтезировал необходимые белки и создал рибосому, которая может работать одновременно с двумя транспортными РНК и одной информационной. Транспортные – для синтеза белка, информационная – для проверки.
Плазму крови собаки нужно расслоить на центрифуге, выделить из сухого остатка введенные Гуроном РНК. Затем соединить с культурой белков и все это аккуратно ввести в стволовые клетки с подготовленными рибосомами.
Через час эти клетки можно вводить человеку.
Первыми погибли боевые дроиды. Дроиды – оружие ближнего боя. Группа захвата дезактивировала их дистанционно, на фазе подготовки к атаке.
Рассредоточившись по саду, бойцы ГК ждали, когда их агент откроет дверь.
Дверь открылась.
– Парни, все чисто, заходите, – бросила в сумерки Эрис.
И срезала автоматной очередью троих бойцов, рванувшихся к ней. С чердака хлопнул гранатомет. Вспыхнул боевой флаер.
В ответ ударили светящиеся шнуры плазмы. Броне-дверь особняка с лязгом захлопнулась за отступившей Эрис.
– Есть еще час! – крикнула Эрис, ощупывая опаленную прядь. – Они вызвали подкрепление. Но через час их будет очень много.
– Шаману час не поможет, – отозвался с лестницы Гурон.
– Будем ждать. Патронов хватит?
– У Шамана всего хватит.
Эрис подошла к лестнице, положила на ступень автомат. Глянула вверх, в лицо Гурона.
– И теперь мне не веришь?
– Я люблю тебя. Мне все равно.
– Если Шаман прикажет убрать меня?
– Шаман не прикажет. Друзья не приказывают.
– А если попросит? Или ты поймешь, что он этого хочет?
– Я люблю тебя.
– То, что делает Шаман, – очень важно. И для меня тоже.
– За него я отдам жизнь. И за тебя.
Она опустилась в кресло.
– Давай посидим и помолчим…
Из подвала, где размещалась лаборатория, возник Шаман.
– Дети мои, вы бы видели, что на локаторе творится! Десантные дисклайнеры типа «Шмель». Надеваем кевларовые плащи, грузимся боеприпасом, сколько сможем утащить. И на прорыв. И да поможет нам великий Маниту.
– Сколько нам предстоит пробежать? – спросила Эрис.
– Метров триста по поселку. И еще столько же по лесу. До подземного хода.
– Не получится. – Она закусила губу, задумалась. – Я вызову нанитов.
– Да, девочка моя, – прогудел Шаман. – У тебя было великое прошлое. Даже боюсь представить.
Эрис улыбнулась с безмятежностью малого ребенка. Достала из рюкзачка зажигалку.
– Вот, зажигалка, – заметила она. – А ведь я не курю.
Щелкнула. Вместо огонька пламени – долгое гудение конденсатора.
– Сигнал на ультразвуке, – кивнул Шаман. – Дикие нанороботы, конечно, первой целью выберут «шмелей». Это правильно. Однако вне техносферы нас, компьютеров ходячих, они мигом засекут. Дети мои, под атакой нанитов до леса не добраться. Значит, наша цель – крытый ангар флаеров.
На улицах поселка царит ад. Холодно пылают фиолетовые тучи в черном небе. Рвутся к земле расширяющиеся вниз хоботы. От их прикосновений вспыхивают дома, уносятся к небу автокары. Два десантных «шмеля» сваливаются в стремительное пике, чтобы проскочить между лиловыми вихрями. «Щупальца» задевают одного, второго – корабли беспомощно задирают носы и уплывают обратно вверх, в лиловую тучу. Туча, раскаляясь изнутри, светится все яростней.
Оставшиеся два «десантника» все же совершают посадку. И, чтобы перестать быть приманкой для нанитов, отключают энергопитание. Из них торопливо сыплются бойцы ГК.
Полностью окружить поселок не удается. Гекашники прочесывают его наобум. Электронные планшеты выключены, опергруппа возле особняка в режиме радиомолчания.
Три незаметные тени в плащах скользят краем поселка к ангару с флаерами. Двери с обесточенными магнитными замками не заперты. Под сводом три машины.
Раздвинуть ручной лебедкой створки ворот. Вручную выкатить машины на стартовую полосу.
– Можем сыграть в русскую рулетку, – предложил Шаман. – Садимся в один, а два других запускаем автоматом. Или каждый берет себе по машине. Или вы двое, а я один, а третья на автопилоте. Шансов, что проскочит хоть одна, мало, но они есть. Что проскочат две – никаких. И еще можно запустить все три пустые.
– В чем подвох, старик? – спросил Гурон.
– Подвох в том, что я обязательно должен
