волынку через плечо, он вышел и по длинной лестнице поднялся на крышу дворцового сада.
Вокруг все спали, в длинных коридорах сон и тишина, словно он последний живой человек и в одиночестве идет по руинам мира. Он вышел на крышу, подошел к парапету и посмотрел вниз.
Луна почти в зените, что на этой широте означает, что она менее чем наполовину полная и будет уменьшаться, садясь на западе. Она спокойно плыла в туманном небе, добавляя свой бледный свет к рассеянному сиянию, которое всегда заполняет Сумеречные Земли, и к белому пожару невидимого солнца. Город, темный и тихий, лежит под небом, он тяжело спит, и Кери слышит только приглушенный звук шагов часовых и их оклики. За городом горит зловещий красный круг костров ганасти, и он видел палатки и темные фигуры воинов.
Они начали терпеливое смертельное ожидание. Вся земля стихла в ожидании смерти Райвана. Казалось неправильным, что он стоит здесь среди ароматных садов и чувствует на лице теплый западный ветер, когда отважный Ллюванн, и Борода Сильный, и юный Кормак, его товарищ, превратились в серый пепел и их оплакивают женщины Киллорна. О, Киллорн, Киллорн, и озеро заката, ушли ли к вам их призраки? Передай Морне мой привет, Кормак, прошепчи ей ветром, что я люблю ее, попроси ее не горевать.
* * *
Он почувствовал чье-то присутствие и раздраженно повернулся. Но его настроение сразу изменилось, когда он увидел, что это Сати. Как она прекрасна, идя к нему, как молода, и гибка, и хороша, свободные черные волосы летят за ней.
– Не спишь, Кери? – спросила она, садясь на парапет рядом с ним.
– Конечно, миледи, иначе ты видишь сон, – устало улыбнулся он.
– Глупый вопрос, верно? – Она улыбнулась ему в ответ изогнутыми губами, которые так приятно видеть. – Мне сейчас не слишком весело.
– Никому из нас невесело, миледи.
– О, забудь это обращение, Кери. Я для него слишком одинока, сидя на троне над всем миром. Зови меня по имени.
– Ты очень добра… Сати.
– Так лучше. – Она снова печально улыбнулась. – Как ты сегодня сражался! Как ты рубил их! Какой ты воин, Кери, едешь на диких быках, словно они хесты.
– Мы, из клана Бройна, знаем много тайн. Мы чувствуем то, чего другие не видят. – Кери сел рядом с ней, ощущение холода внутри немного ослабло. – Да, одиноко, когда владеешь силой, и ты начинаешь думать, достоин ли ты ее. Мой отец погиб в первой битве с ганасти, и теперь я Бройна, но кто я такой, чтобы вести свой клан? Я не могу даже выполнять первый долг своего поста.
– И что это за долг? – спросила она.
Он рассказал ей о волынке богов. Показал инструмент и рассказал легенды о его игре.
– Чувствуешь, что твоя плоть дрожит и кости крошатся, скалы танцуют, горы стонут и врата ада растворяются перед тобой, но сейчас волынка навсегда замолкла, Сати. Никто не знает, как на ней играть.
– Я слышала о вашей музыке в той битве, – серьезно кивнула она, – и гадала, почему она не прозвучала в этот раз. – Благоговение и страх были в ее глазах; рука, которой она коснулась избитых мехов, слегка дрожала. – И это волынка Киллорна! Ты не можешь больше играть на ней? Это спасло бы Райван и твой народ, а может, и все Сумеречные Земли.
– Знаю. Но что я могу сделать? Кто может понять силу неба и раскрыть двери ада, кроме самого Ллугана Мечника?
– Не знаю. Но, Кери, я все думаю… Эта волынка… Ты действительно веришь, что боги, а не люди создали ее?
– Кто, кроме богов, мог это сделать, Сати?
– Говорю, не знаю… И все же… Скажи мне… Ты понимаешь, каков мир Киллорна? Ты веришь, что он плоский и солнце всегда висит на одном месте?
– Наверно. Хотя мы встречали на юге людей, которые говорят, что мир – это круглый шар и вращается вокруг солнца так, что всегда обращен к нему одной стороной.
– Да, мудрецы Райвана согласны с этим. Они установили это, изучая неподвижные звезды и те, что движутся. Они считают, что движущиеся звезды – такие же миры, как наш, а неподвижные – это солнца, но очень далеко от нас. И у нас есть очень неясные легенды о времени давным-давно, когда этот мир тоже не всегда был обращен к солнцу. Он вращался, как волчок, так что везде сменялись по очереди свет и тьма.
Кери свел брови, пытаясь представить себе это. Наконец он кивнул.
– Возможно. И что?
– Все варвары считают, что мир родился очень давно в огне и громе. Но некоторые наши мудрецы говорят, что это была катастрофа, уничтожившая прежний мир, о котором я говорила. Есть легенды, и иногда мы находим очень древние руины, города, больше тех, что мы знаем сегодня, но разрушенные и погребенные так давно, что даже камни их выветрились. Эти мудрецы думают, что когда-то человек гордо ходил по Забытой Земле, вращавшейся вокруг солнца, и владел такими силами, которые мы сегодня называем божественными.
Но потом что-то произошло. Мы даже представить себе этого не можем, хотя один мудрец как-то сказал мне, что он считает: все предметы притягивают друг друга, поэтому они и падают на землю, как сказал он, и что другой мир пролетел так близко от нашего, что его притяжение остановило наше вращение и намного приблизило к нам луну.
Кери сжал кулаки.
– Возможно, – сказал он. – Очень возможно. Что происходит с неопытным всадником, когда его хест неожиданно останавливается? Всадник летит через его голову, верно? Но такое торможение мира привело бы к таким грандиозным землетрясениям, какое мы представить не можем; они все бы сровняли.
– У тебя острый ум. Так и сказал мне тогда тот человек. Мало кто из людей и животных выжил, и ничего не осталось от их великих работ, кроме легенд. На протяжении многих веков люди и животные изменились, животные больше людей, потому что человек сам может менять свое окружение, чтобы оно ему соответствовало. Жизнь с Дневной Стороны распространилась на Сумеречную Зону. Растения научились использовать немного света, который есть здесь. Наконец даже в Темных Землях стали расти бледные растения, которые могут там прожить. За ними последовали животные, а потом и человек, и все стало таким, как сегодня.
Она посмотрела на него большими серьезными глазами.
– Может, эту волынку когда-то создал человек, помнивший древние знания? Не бог, а человек, как ты, Кери. А то, что сделал один человек, может понять другой.
Он ощутил надежду, которая сразу рассеялась.
