Страх покинул его.
– Я совсем размяк, – сказал он удивленно. – Эти минуты, когда я тут заснул, это первый раз за трое суток. Теперь, когда цели нет, твердость вроде и ни к чему. Вы, наверное, сейчас уйдете?
Она смотрела на него со странной смесью презрения и жалости. И чего-то еще. Любопытства? Страха? Он не знал названия. Он слушал ее взволнованное дыхание. Молча ждал.
Она спросила:
– Зачем вы меня спасли?
– Не знаю. Честное слово. Будто толкнуло что-то.
– Я так и не сказала вам спасибо.
– Не говорите глупостей. Я просто…
– Что?
– Ничего.
– Я вас не брошу. – Он почувствовал, как ее горячие пальцы пробегают по груди, изучают лицо. – Мы что-нибудь придумаем. Вместе.
– Я привык все решать сам.
– Я и не спорю.
– Не могу спать, – сказал он. – В последнее время мне стали сниться страшные сны.
Она прижалась к нему теснее.
– Мне тоже.
– Что это вы делаете?
Она дотянулась до его губ. Поцеловала. Зашипела, как кошка, от боли: запекшиеся губы норовили потрескаться.
– Что вы там говорили о правилах? Когда боишься умереть? – спросила она.
– У вас жар.
– Мы можем говорить по-английски?
– Это еще зачем?
– В нем нет разницы между «ты» и «вы».
Она склонилась над ним, глянула изучающе. Снова поцеловала, как куснула.
– Обещай мне одну вещь. Пожалуйста.
– Какую?
– Если там окажется Джон… не стреляй, ладно?
– Ладно.
– Обещаешь?
– Да. Не волнуйся – я всегда держу слово.
– Я не волнуюсь. Ты и вправду сильно небрит. – Она прильнула к нему всем телом, он ощутил упругую мягкость ее груди, жар в голове – чип включился без команды.
– Сестра, да? – спросил он, задыхаясь.
Она закрыла ему рот поцелуем. Комната плыла к чертям, и ему больше не было дела до штурмовой группы, чьи прицелы сканировали стены.
– Время от времени мужчине нужна женщина, как нужна домашняя пища. – Перевод Ницше на английский дался ему с трудом.
От ее поцелуев на губах оставался привкус железа.
– Должно быть, чистеньким дамочкам вроде тебя нравятся грязные типы.
– Господи, да заткнешься ты, наконец? – Она никак не могла справиться с застежками чужого платья.
Он удержался от соблазна рвануть на ней тонкую ткань. Вместо этого, дрожа от нетерпения, помог ей расстегнуть пуговицы. В конце концов, это платье было ее единственной одеждой.
Последняя сигарета приговоренному, снова подумал он. И еще: да пошла она, эта война.
А вслух сказал:
– Глядя на тебя, хочется жить.
Но она не понимала по-немецки. А он не решился перевести.
Комиссар Гебуза не раз встречался с новым председателем совета директоров на приемах у мэра; после разгрома банды боевиков Вернер Юнге – в знак признательности заслуг полиции – даже приобрел для Управления десяток новых автомобилей. Но никогда прежде Юнге не удостаивал его личным звонком, да еще по закрытому каналу. Минута такого разговора стоила дороже наручных часов комиссара.
О Юнге в городе знали многое, но это многое было полно противоречий. Поговаривали, что он возглавлял подразделение одного из транспланетных концернов на Гатри и поднял его из полуразрушенного состояния. Кто-то считал, что он немец – из-за его имени; кто-то был совершенно уверен, что он родился на Викинге в семье влиятельных политиков. В репортажах со светских раутов он мелькал в компании высших чиновников стран Альянса. В его официальных документах зияли необъяснимые пустоты, впрочем, совершенно естественные для бизнесмена такого калибра. Достоверно было известно лишь одно: рейс, которым Юнге однажды прибыл на Фарадж, был с Кембриджа.
– Я хотел поговорить с вами конфиденциально по поводу этого серийного убийцы. Наш персонал очень обеспокоен. Никто не может чувствовать себя в безопасности, пока такой человек разгуливает по городу.
– Вам незачем волноваться, сеньор Юнге, – с гордостью ответил начальник полиции: он любил при случае подчеркнуть свою значимость, и значимость возглавляемого им Управления. – Можно сказать, что парень у нас в руках. Мои люди окружили его. Ждем только, когда прибудет спецназ из Пуданга.
– Зачем же ждать? Не лучше ли будет арестовать его прямо сейчас? Надо успокоить общественность.
– Понимаете, кроме него в доме другие люди, он может взять заложника. Я не хочу ненужных жертв, он и без того уже наделал трупов. И с ним еще его сообщница. Она может пострадать при штурме.
Юнге сложил руки на столе, словно примерный школьник. Мягко пояснил:
– У нашей службы безопасности имеются неопровержимые свидетельства того, что эти люди – и девушка в том числе, – действуют во вред компании. Не хочу утомлять вас излишними деталями… назовем это корпоративным захватом. Их цель – дискредитировать руководство. Посеять слухи. Поймите меня правильно. Если бы вдруг что-то случилось – досадная случайность при штурме, если бы вдруг эта девушка погибла… вы могли бы быть уверены, что за вами было бы все влияние, что мы имеем. Вся мощь компании – к вашим услугам. При самом неблагоприятном развитии событий – лучшие адвокаты.
– Все же лучше подождать утра, сеньор Юнге. Вы уж мне поверьте, в таких вещах я разбираюсь.
– Я и не сомневаюсь в вашей компетенции. Более того, считаю, что человек с вашим опытом заслуживает большего. Например, места начальника криминальной полиции в Пуданге.
– Благодарю, сеньор Юнге. Я и не знал, что место вакантно.
Юнге сверлил его взглядом бесцветных глаз. Лицо его было бесстрастно.
– Грядут большие перемены, дорогой комиссар. Очень большие. Много мест может оказаться вакантными в ближайшие несколько дней. Вы не можете не понимать, что «Саворский Алюминий» сохранит свое влияние при любом режиме. Но люди – ваши люди, комиссар, – они не должны пострадать. Они нужны этому городу. Лучше бы погиб этот убийца, чем один из ваших парней.
Начальник полиции сцепил руки под столом и кивнул.
– Я тоже так считаю, – выдавил он. – У моих ребят семьи.
– Вот-вот. Было бы очень хорошо, комиссар, если бы ваши люди не рисковали понапрасну. У вас ведь нет специального оборудования? Ошибка будет вполне объяснима. Президент говорит: сорную траву необходимо вырывать с корнем. Не будет беды, если этот убийца не сможет открыть ответного огня. И его сообщница. Наверняка она тоже вооружена. Вы согласны?
– Вы говорите здравые вещи, сеньор Юнге, – уклончиво промямлил Гебуза, не веря до конца в то, что ему предлагают.
Юнге склонился к экрану и тихо сказал:
– Так вы свяжитесь с вашими оперативниками и прикажите им действовать по обстоятельствам. Скажите – под вашу ответственность. Я же гарантирую вам полную поддержку.
