мной разыгрывал эти фокусы. Делал вид, что иногда катализатор можно заглушить магией разума. В это легко поверить, ведь именно так блокируются обычные пространственные артефакты. Чтобы хозяева, так сказать, иногда расслаблялись ради его потехи. Понимаешь ли, Джыр не любит, когда хозяин сходит с ума от понимания, что он постоянно рядом. Невидимый, вечно слушает, всегда всё видит. Когда спишь, когда ешь, занимаешься сексом, омываешься или испражняешься... Но я давно догадался, во что он играет. Каждый раз, когда связь с анклавом якобы блокируется магией разума или нестабильным накопителем, Джыр переигрывает это так, будто это и правда... работает.
Я начинаю осознавать всю глубину развода:
— Вот, значит, зачем ты просил меня избавиться от Кости, пока мы обговаривали план. Он нас слышал, но думал, что мы об этом не знаем. А ты прикинулся, что не знаешь, что он нас слышит. Таким образом Костя поверил, что твой план — и правда переиграть его в пари, где ставка его шифровка...
Мозги пухнут. Слишком много вокруг столетних и тысячелетних. Каким бы ни был я умником в свои тридцать лет, мне всё равно... тридцать. Гениальности можно противопоставить, например, пятьдесят лет. Да даже сто. Но чего стоит тридцатилетний гений против тысячелетнего опыта? В нашем мире такое даже сравнить невозможно...
— Верно, мальчик. Верно.
— Но ведь это я предложил Косте пари на влиятельность в подполье? Этого вообще могло не быть.
— Ничего странного. Ты лишь непроизвольно упростил мне задачу. У меня были десятки планов на твой счёт, оставалось лишь выбрать подходящий случаю.
Что ж, единственное, чему я уже не удивлюсь, — это тому, что данный мир гениален по-своему, а я вполне себе обычная пешка в руках местных гениев.
Сую руку в один карман, в другой. Достаю пучок жёлтых цветов, купленных на рынке. Здесь их используют для букетов, так что я хотел, так сказать, побаловать своих девушек. А то нехорошо, всё беготня да беготня... Но я-то знаю, для чего ещё могут пригодиться эти цветочки. И заготовил их заранее после очередного откровения Кости.
Хорошо, что Смотрящий на мои странности никак не реагирует. Ну жую я что-то от нервяка — и жую. Вряд ли он не знает, что это такое. И однозначно уверен, что положительных эффектов для организма я точно не получу.
— Спасибо, что всё это мне рассказал, — киваю и сглатываю горькие лепестки. — Очень любезно со стороны главного злодея.
— Злодея? Почему же ты решил, что я злодей? Я не собираюсь тебя убивать, если ты отдашь катализатор без сопротивления. Рисковать и тащить тебя сюда силой я бы не стал, да и, возможно, не смог бы. Джыр мог помешать, обмануть меня через тебя. Ты спрашивал, почему именно здесь? Потому что только в этом месте ты сможешь отречься от него. Желательно добровольно — для лучшего эффекта. Поэтому я и рассказываю тебе, что происходит. Не спрашивай, как эта купальня работает, всё равно не поймёшь. Простыми словами — это дешёвая имитация анклава, только без временного парадокса. Второго такого места в Варгоне не существует, поверь мне. Я отдал миллионы золотых, использовал магию восьмой ступени и одноразовые артефакты, которые в нашу эпоху создать уже невозможно... А, и ты же заметил удивление на лицах баронов? Они искренне считали, что попасть сюда можно только с их разрешения. Наивные.
— Ясно-о-о-о... Так, значит, я отрекаюсь от Кости и просто ухожу, верно?
Смотрящий снимает маску. Улыбка на его лице почти откровенная:
— Верно, мальчик. Прости, что обманывал. Это было необходимо, иначе мы бы не дошли так далеко. Я знаю, что верить мне тяжело, но и ты знаешь, что я не соврал насчёт зависимости от анклава. Ты попал в ту же ситуацию, что и я когда-то. Но тебе не придётся проходить через всё, что прошёл я, чтобы избавиться от этой... штуки. Я помогу тебе. Можешь даже забрать запас времени, который у тебя остался. Через сто-двести лет, когда помудреешь и станешь сильнее, — приходи, если захочешь. Мы с тобой посотрудничаем, я дам тебе доступ к анклаву. Ты очень толковый парень для своих лет. Уверен, что у тебя большое будущее.
Хорошее предложение, чёрт бы побрал этого хитрого лиса. Забавно, а ведь Костя предупреждал, что этот говнюк мне не по зубам. Вот только сейчас я оказался в таком положении по единственной причине: он сильный, а я нет. Мы оба знаем, что сопротивляться ему — гиблое дело. Легко обмануть того, кто слабее тебя в сто раз. А ты вот попробуй быть слабаком, как я, и обдурить тех, кто намного влиятельнее и сильнее. Всяких там принцев, мастеров крутых ступеней и некромантов.
Так, Ден, хватит оправдываться сам перед собой.
Призываю в руку катализатор. Предложение-то и правда хорошее.
— И? — Я смотрю на маленький черепок. — Что надо сделать?
— Просто отдай его мне и произнеси: «Отрекаюсь от тебя, Костя». Важно произнести имя, которым ты его назвал.
— Ага, и я должен поверить, что это сработает как надо и я, например, не умру?
— Выбор у тебя невелик. Но можешь не переживать. Не умрёшь. И даже больно будем совсем немного.
— Обнадёживает. Ладно, держи. Я отрекаюсь от тебя...
Быстро запихиваю катализатор в рот и проглатываю. Жёсткая хрень царапает пищевод, но всё же пропихивается в желудок.
Живот крутит ещё сильнее, чем минутой раньше...
Смотрящий удивляется лишь на миг:
— Что за глупость, мальч...
Неожиданно для меня самого моя рука ложится на лысую макушку Смотрящего и начинает её поглаживать...
— Ну при-и-иве-е-е-ет, — язвительно издаёт мой рот.
Глаза Смотрящего округляются. Миг — и он в противоположной стороне купальни. Его руки разгораются эфиром, он тяжело дышит:
— Невозможно! ЭТО НЕВОЗМОЖНО!!!
Я вспоминаю напутственные слова Кости:
«Мастер, очевидно, к чему всё идёт, потому у меня для вас интересное предложение. Слушайте очень внимательно и не перебивайте. Только не смейтесь, мне это самому не нравится, хе-хе. Есть то, о чём этот идиот не знает... Вы же предполагали, почему катализатор размером именно с орех? Ну же, мастер, проявите фантазию! Буквальное сравнение, вполне непрозрачный намёк. Ой, ладно, это слишком сложно для вас. Понимаете, процесс проглатывания — это очень доверительный момент с точки зрения человеческого сознания. Проглатывая что-то, вы знаете, что это вас не убьёт. Ну, если вы не самоубийца и не грани голодной смерти, конечно. А теперь
