На этом судне не было никаких новшеств, и туалетные комнаты находились в хвосте. По пути Горовиц рассматривал пассажиров и узнавал тех, кого уже видел в порту.
Вот тот мужчина, что боялся проверки, а вот та самая дама, которую инспектировал начальник таможни. Видимо успокоенная его искренним участием, она спала, прикрыв лицо дорогим журналом для женщин.
Неожиданно впереди показался Ремер. Он шел на встречу Фрэнку и улыбался.
— Ты куда? Отлить? — поинтересовался он.
— Да, а ты куда? — в свою очередь спросил Фрэнк.
— Пойду к пилотам — пора платить деньги, чтобы они нас к «Ульриху» подбросили.
Фрэнк пошел дальше и через несколько рядов кресел увидел Янга Бристоля. Вместе с фальшивым паспортом Янг был украшен и фальшивыми усами. Заметив Горовца, он еле заметно кивнул и отвернулся к иллюминатору, а Фрэнк проследовал дальше.
Он уже взялся за ручку туалета, когда из другой кабинки вышла стюардесса. Она проворно застегнула свой форменный пиджак и, проходя мимо Фрэнка, подарила ему застенчивую улыбку.
Через пару секунд из той же кабинки вышел Бино Маршак. Увидев Фрэнка, Бино буркнул «привет» и поспешил пройти мимо, но когда Фрэнк уже закрывал туалет, Маршак неожиданно придержал дверь и попросил:
— Слушай, Кертис, ты это… не говори боссу, что я тут…
— Ах, это… Да ладно, Бино, забудь — дело-то житейское. Все мы люди…
Дверь закрылась, и Фрэнк наконец остался один. Челнок сделал резкий поворот, и, чтобы не упасть, Горовиц вцепился в держатель для полотенца — пилоты получили от Ремера деньги и теперь добросовестно выполняли «левый» заказ.
Наконец судно выровнялось, и Фрэнк, постояв перед зеркалом еще пару минут, решил, что процесс похода в туалет уже сымитирован. Он слил в унитазе воду и, смочив под краном руки, вышел из кабинки.
Возвращаясь к своему месту, Фрэнк снова встретился с улыбающимся Ремером.
— Все в порядке, через сорок минут будем на «Ульрихе», — пообещал он.
— Скорей бы, дружище, — кивнул Горовиц, чтобы сказать хоть что-то. Он не хотел выглядеть парнем себе на уме.
— А вот и вы, — обрадовалась соседка. — Ну что, узнали, где здесь туалет?
— Да как обычно — в хвосте.
— Тогда я тоже схожу, а то перенервничала, знаете ли.
— Конечно, идите, а я постерегу ваши чемоданы.
— А это ни к чему — я возьму их с собой… — сказала мадам и начала выволакивать драгоценную ношу в проход. Фрэнк посторонился и позволил своей соседке навьючиться должным образом, а потом с интересом наблюдал за тем, как, задевая пассажиров и отвечая на ругательства, она с боем пробивалась к хвостовому туалету.
Адольфус Ремер сказал правду, и спустя сорок три минуты челнок действительно пристал к борту «Ульриха».
Стыковка произошла с противоположного от Фрэнка борта, и он не имел возможности оценить корабль со стороны.
— В чем дело? — забеспокоилась соседка Горовца, только недавно вернувшаяся из долгого путешествия в туалет. — Почему мы остановились?
Она снова вцепилась в свои чемоданы, ожидая налета на ее ворованное богатство.
«Ну вот, сейчас она достанет „бульдог“», — решил Горовиц.
Он поднялся со своего места, и соседка, восприняв это как угрожающее действие, действительно полезла под юбки.
— Спокойно, мадам, я всего лишь покидаю вас, — сказал Фрэнк, перебираясь через стопку чемоданов.
— Вы уходите?
— Увы, мне жаль расставаться с вами, но я должен идти.
Кроме мадам волновались и другие пассажиры, которые не понимали, что это за непредвиденная остановка.
Адольфус Ремер, Янг, Динго, Бино Маршак и еще парочка незнакомых Фрэнку парней уже выстроились в проходе, ожидая, когда команда «Ульриха» подготовит переходный шлюз.
Наконец дело было сделано, и Фрэнк вместе с остальными перебрался на корабль, испачкав рукав куртки где-то внутри переходного шлюза.
— Что такое, Рэй? — спросил радостный Ремер.
— Да вот испортил куртку, — сказал Фрэнк, показав черное пятно от жидкого герметика.
— Наплюй, дружище. Здесь у Янга есть все. Если хочешь, он оденет тебя в розовый смокинг с парчовой бабочкой.
— Ну, это, пожалуй, слишком, а вот от новой куртки я бы теперь не отказался, — сказал Фрэнк, взвешивая в руке ставший ненужным чемодан.
— Пойдем, я покажу тебе твою каюту, а этот чемодан брось прямо здесь. Его отнесут в мусоросжигатель.
Ремер, казалось, захмелел от ощущения безопасности и шел слегка покачиваясь, минуя один коридор за другим. «Ульрих» оказался не так мал, как предполагал Фрэнк, да и его команда была довольно многочисленна.
Появлявшиеся люди почтительно пропускали Ремера и Фрэнка, из чего можно было сделать вывод, что дисциплина на корабле соблюдается.
— Ну вот, Рэй, за этой дверью твое временное убежище, — расплылся в улыбке Ремер и повернул ручку.
Помещение оказалось довольно большим. Даже на пассажирских лайнерах первого класса Фрэнку приходилось довольствоваться втрое меньшими площадями.
— Роскошная каюта, — кивнул Фрэнк. — Душ и туалет прямо здесь?
— Само собой…
— Спасибо за прием и передавай привет Янгу.
— А больше ты ничего не хочешь сказать? — уточнил Ремер.
Фрэнк сел на широкую тахту и согласно кивнул.
— Так уж и быть, Адольфус, я вспомнил, что это Пиканезо…
— Точно?
— Абсолютно точно. Остальные детали я буду вспоминать по мере приближения к планете.
— Догадываюсь, — произнес Ремер и, сняв свою неизменную шляпу, помахал ею, словно веером, — Жара тут. Это потому, что кондиционер долго не включали — каюта была нежилая.
— Что, мало бывает гостей? — спросил Фрэнк. Он сбросил ботинки и, не стесняясь Ремера, вытянулся на мягкой тахте.
В ответ на вопрос Горовца Адольфус неопределенно пожал плечами и расположился в кожаном кресле.
— Эти апартаменты больше двух лет были чем-то вроде проклятой комнаты. Знаешь эти истории с привидениями в старых домах?
— Здесь водятся привидения?
— Нет, просто здесь Янг убил своего лютого врага — Дилинджера Эркоба. Заманил его на «Ульрих» якобы для переговоров, а потом убил. Вот эта тахта была вся залита кровью. В Дилинджере ее было очень много…
Фрэнк невольно ощупал покрывало, на котором лежал, словно опасаясь, что оно все еще испачкано кровью.
В дверь постучали, и Фрэнк крикнул «войдите».
В каюте появился Бино Маршак и с несвойственной ему учтивостью произнес:
— Мистер Кертис, босс просит вас к себе.
— Хорошо, Бино, сейчас буду, — ответил Фрэнк и с сожалением поднялся с кровати. Маршак вышел.
