Дверь в камеру приоткрылась, и внутрь заглянул один из капралов. Джекоб сделал ему знак, что все в порядке, и капрал убрался.
Рик заметил эту пантомиму и замолчал, давая этим понять, что ждет объяснений.
– Видишь ли, Рик, у меня совсем нет практики. Ну никакой я пилот! И ты был прав, когда говорил, что я бегал на посылках у генеральских сынков вместо того чтобы учиться. А теперь, просиживая штаны по кабинетам, я окончательно растерял даже те небольшие навыки, которыми когда-то владел…
– Не то, Джекоб, совсем не то, – замотал головой Рик. – Ты хочешь, чтобы это сделал кто-то другой, потому что задание связано с серьезным риском. Если бы риск был небольшим, ты сделал бы все сам. По-малому ты рисковал за своих покровителей и раньше.
– И что же, по-твоему, будет тебе угрожать?
– Я не знаю, как это могло случиться и как эта аппаратура оказалась у партизан, но… ты отправляешь меня бомбить действующую часть ПВО, Джекоб! Отсюда и риск, отсюда и применение свободно падающих бомб!
– Но бомбы могут перехватить батареей «дроздов», Рик, какой тогда в этом смысл?
– Разумеется, могут, поэтому какое-то прикрытие вы все же собираетесь делать. Не ради меня, конечно, а ради того, чтобы «меченосец» добрался до цели. Полагаю, у вас есть несколько кодировочных станций и вы надеетесь подавить сигнал наводящих станций ПВО на суммарной амплитуде.
– Суммарной чего? – не удержался от вопроса Джекоб.
– Неважно. Я правильно описал ситуацию?
Джекоб развел руками, потом почесал колено и в конце концов признался:
– Да, Рик, ты все описал верно. И каков будет твой ответ?
– Я, пожалуй, соглашусь на это предложение, но с одним условием…
– Каким же?
– Вы должны увеличить мне бонус. Ну что это за награда – пять тысяч песо?
– Ты хочешь… шесть тысяч? – осторожно осведомился Джекоб. У него были полномочия повышать награду до десяти тысяч, но ни на песо больше.
В ответ Рик расхохотался, как самый настоящий сумасшедший, и повалился на казенную подушку.
Дверь в камеру снова приоткрылась, но, едва заглянув внутрь, капрал ее сейчас же закрыл.
– Но сколько же ты хочешь? Может быть, восемь тысяч?
Рик перестал смеяться, успокоился и, сев ровно, сказал:
– Судя по бестолковым приготовлениям, твои генералы хотят поскорее прикрыть свои задницы и времени у них в обрез. Могу предположить, что вы предпринимали уже несколько попыток, но у вас ничего не вышло.
– Почему ты так решил?
– Потому, что вы уже вытаскиваете со складов всякую рухлядь, я имею в виду «меченосец», значит, пришло время нестандартных решений. Итак, цена моего участия – сто тысяч песо. Или эта сумма, или вы ко мне даже не подходите.
– Ты с ума сошел! – воскликнул пораженный Браун и, вскочив со стула, начал вышагивать по камере. – Ты с ума сошел, Рикки! Да нам такую сумму ни за что не утвердят!
– Утвердят, Джекоб. Докладывай начальству и не нужно гадать. Пусть они сами принимают решение.
– Да ты представляешь, что с тобой в тюрьме будет за двадцать лет, Рикки? Ты представляешь, какая тебя там ждет публика? Педерасты!
– В тюрьме нет выпивки, Джекоб, и придется завязывать. А от безделья я стану посещать спортзал и читать книги. Через двадцать лет я выйду бодреньким старичком, восстановившим свое здоровье. А что останется от тебя, при твоих теперешних экспериментах с бабами и таблетками?
Джекоб остановился, его руки опустились, а голова поникла.
Что ж, в этой ситуации он сделал все, что мог, и даже получил по морде, однако теперь этот вопрос действительно предстояло решать его начальству.
– Хорошо, я иду звонить, – сказал он направляясь к двери.
– Постой…
– Что еще? – спросил Джекоб останавливаясь.
– Подойди сюда…
– Говори так.
– Этого никто не должен слышать, – понижая голос, произнес Рик, и Джекобу пришлось подойти ближе.
– Сколько тебе обещано за успешную операцию?
– Да о чем ты? Я же на службе! Мне платят жалованье!
– Джекоб, я спрашиваю – сколько тебе обещано? Смотри мне в глаза…
– Ну какое это имеет значение? – Джекоб потупил взор, ему казалось, что этот алкоголик видит его насквозь. – Пустяки, какие-то три тысячи песо…
– Джекоб, не лги мне, я действую в твоих интересах.
Услышав это, майор Браун решился посмотреть Рику в глаза и понял, что тот его не обманывает.
– Пятьдесят тысяч, – произнес он, едва слышно.
– Пятьдесят тысяч песо, я правильно понял?
– Правильно. Что дальше?
– А дальше ты пойдешь звонить и потребуешь для меня сто пятьдесят тысяч.
– Ты с ума сошшел!.. – прошипел Джекоб, оглядываясь на дверь. – Я не стану называть эту огромную сумму!..
– Станешь. Потому что все, что будет сверх сотни – твоя доля…
– Что? – переспросил Джекоб, хотя уже все понял.
– То самое. Можешь просить сто двадцать или сто десять. Но тогда твоя доля уменьшится.
– Зачем ты это делаешь, Рик? Зачем тебе с кем-то делиться?
– Одному плохо, Джи, мне нужна команда. Это увеличит мои шансы. Ну, и твои тоже…
Джекоб постоял с полминуты, прикидывая, к чему может привести подобная самодельщина, однако по всему выходило, что риск для него минимален. Даже если Рик захочет рассказать о тайном сговоре, это будет всего лишь слово честного офицера против слова арестанта, без пяти минут осужденного преступника. Нет, ничего ему не грозило.
Оставив Рика в камере, он вышел в коридор и, отойдя от капралов подальше, связался по телефону с начальством, а когда ему ответили, стал рассказывать о требованиях арестанта.
Разумеется, запросы Рика вызвали целую бурю возмущения, и генералы приказали Джекобу быть на связи, а сами начали совещаться.
Джекоб не мог разобрать, о чем они говорили, но слышал их потревоженное жужжание и задумчиво потирал переносицу – болело совсем немного.
«Вовремя лед приложил», – подумал он, а затем вернулся мыслями к Рику Сквоттеру. До чего же крепким орешком оказался этот парень, а ведь он считал его ни на что не годным субъектом, слабаком и алкоголиком. Откуда же в нем сила? Откуда эта уверенность?
Рик между тем сидел на койке и расправлял складки на шерстяном одеяле. Он не волновался и ни о чем не думал, поскольку основательно измотался в спорах с Джекобом. Ведь чтобы выглядеть перед ним убедительно, пришлось приложить немало сил, и, кажется, у него что-то получилось, но сработает ли с это генералами?
Вскоре Джекоб вернулся. Плотно притворив за собой тяжелую дверь, он подошел к Рику и сел на стул.
– Сколько ты попросил у них? – спросил тот.
– Сто пятьдесят тысяч.
– Правильно. И что они ответили?
– Они согласны.
– Тоже правильно. Что теперь?
– Теперь я могу забрать тебя.
