— Салют победителям! — отозвался гость.
— Понимает! — заметил второй мужчина. — Это правильно. А Гошка, значит, того-с… Ладно, Женечка, мы потом тебя позовем, хорошо? Между прочим, Регуляторы, а где наш большой друг?
— Так у него же выходной.
— Все равно пора бы вернуться.
— А пойду-ка я в город звякну. Может, он там с очередной Джокондой застрял.
— А рация у него зачем?
— Костя, это же художник. Творческая натура. Порыв вдохновения, красивая модель. Бывает.
— Я схожу, позвоню. А вы пока гостя развлекайте, — сказала Женя и ушла к административному зданию. Мужчины переглянулись и направились к крыльцу. У смуглого в руках оказался пакет, судя по очертаниям, набитый бутылками и консервными банками.
— Цыган, — представился он. — А это Костя.
— Вот и познакомились, — улыбнулся Олег, пожимая им руки. — Господа, я перед Георгием уже извинялся, как мог. И вы тоже, будьте добры, не держите зла. Со мной за последний месяц столько всего произошло… Как заново родился. Считайте, что в Туле имели дело с кем-то другим.
— Я так понимаю, со всеми что-то происходит, — Костя зевнул. — Наверное, вирус проклятый наконец-то выдохся. Мы тоже, Олег, уже не те, что прежде. То есть, голову оторвать можем. Но почему-то больше не хотим.
— Пора обмыть это дело, — заметил Цыган. — Ну-с, уважаемый коллега, где наши десять баксов? Где аннексии и контрибуции?
— Сейчас! — Олег почти бегом кинулся к машине.
Костя и Цыган переглянулись.
— Похоже, Гошка опять запил.
— Ну, все-таки повод, — Костя ткнул пальцем через плечо, туда, где в багажнике Олег звенел посудой.
— Сегодня повод, а кто завтра проследит, чтобы он с утра не начал?
— Ты что, перетрудился?
— Костя, милый, ходить на работу в его же интересах. Он просто на глазах себя убивает.
— Если тебе за него так больно, подойди и скажи — «Капитан, через неделю готовы идти в рейд на Москву. Какие будут предложения?». Увидишь тогда, что в его интересах, а что нет.
— Ну какая еще Москва?! — взмолился Цыган. — Жить надоело? Договорились же — переждать до весны.
— Он не может ждать, — сказал Костя очень жестко. — Я все еще могу, как ни странно. Вы с Женькой тоже. Большому и так хорошо, у него живопись. А Гошка ждать не может. Такой вот человек. Оказался.
Рядом скорбно вздохнул Олег. Цыган взял у него бутылку и присмотрелся к этикетке.
— Ты к Москве подъезжал? — спросил его Костя.
— Угу. Больше не хочется. Там глухо. Стреляют без разговоров.
— Это мы их так напугали, — гордо заявил Цыган. — Идиоты! Ладно, за зиму подмерзнут, глядишь, и поумнеют.
— Кто идиоты? — сухо поинтересовался Костя.
— Мы, конечно. Ты посмотри, какой замечательный коньяк!
— Мы не идиоты, — насупился Костя. — Это москвичи козлы.
— А ты сам, что, из Люберец, что ли?
— Ой, только не ссорьтесь, горячие техасские головы! — попросил Олег. — Может, откупорим и сядем?
— Пора, — кивнул Цыган. — Не знаю, как там у вас, в Техасе, а у нас, в штате Нью-Мехико, вставать приходится на заре. И ложимся, как ненормальные, в одиннадцать…
— Эй! — крикнула издали Женя. — Ребята! Дядя Федор говорит, Большого в городе не было! Что делать?
Воцарилось молчание.
— Я видел его днем, — вспомнил Олег. — Рядом с дорогой, километрах в двух от поворота.
— И что он там делал?
— Рисовал. Мы немного поговорили, все было нормально…
Цыган сунул бутылку Олегу в руки.
— Рисовать ему слишком темно уже часа полтора, — вслух прикинул Костя. — Где же он, зараза, болтается?
— Регуляторы, в седло! — неожиданно резким голосом скомандовал Цыган. — Женя! Свяжись с космонавтами, пусть двое скачут к перекрестку, там встретимся. И коня седлай! Костя, ты тоже. Я на «Лендровере». Сейчас по карте прикинем, разобьем местность на квадраты.
— Гошку будить? — деловито спросил Костя.
Цыган посмотрел на Олега.
— Он выпил литр, — доложил тот.
— Значит, до утра свободен. Костя, перед выездом проверь Женькину рацию. По-моему, у нее батарейки садятся. Все, готовность через пять минут. Олег, сможешь показать на карте, где ты видел Большого?
— Конечно. Но лучше я поеду с вами, — твердо сказал Олег.
— Что у тебя за машина? «Сузуки»?
— Короткобазник. По холмам скачет — лучше не придумаешь.
— Хорошо. Доведешь нас до места, дальше посмотрим. Здесь нужно рельеф знать, местность сложная.
— Слушай, Цыган… — у забора показалась Женя.
— Что с космонавтами? — перебил ее Цыган. — Сказала им?
— Да погоди ты! Я спросить хотела — мы не спешим? Давайте Гошку разбудим, посоветуемся.
Цыган агрессивно выпятил челюсть.
— Женечка, — сказал он с преувеличенной мягкостью. — Во-первых, наш капитан сейчас вне игры. Дисквалифицировался. А во-вторых, нужно двигаться. Как можно быстрее. Пожалуйста, сделай то, о чем тебя попросили.
Женя переменилась в лице, и Олег подумал, что она сейчас что-то такое скажет, после чего бывает драка.
Но Женя только презрительно фыркнула, повернулась и ушла.
Большого они нашли на том самом месте, где с ним разговаривал Олег. Свернувшись калачиком, художник лежал на траве, а его конь, награжденный за сволочной характер кличкой Мистер Мерфи, лизал хозяина в лицо и печально всхрапывал.
При ближайшем рассмотрении оказалось, что храпит сам хозяин.
— Скотина! — заорал Цыган, подбегая к Большому и пиная его сапогом в бок.
Большой продолжал храпеть. Цыган отогнал коня и присел рядом.
— Ну? — требовательно спросил Костя. Цыган пожал плечами. Костя спешился и тоже пнул Большого, куда менее ласково, чем до этого Цыган.
— Однако, — пробормотал Олег. — А ну, пустите.
Он задрал спящему веко и посветил фонариком в глаз.
— Да живой, живой! — сварливо отмахнулся Цыган. — Плохо дело, Регуляторы. Кто-нибудь что-нибудь понимает?
— Это не кома, — сказал Олег убежденно. — Коматозники не храпят. Это просто сон, только неестественно крепкий.
Прискакала Женя.
— Ну?! — крикнула она. — Что?!
— Труби отбой, сестренка, — успокоил ее Костя. — Это не труп. Просто наш коллега решил поиграть в Илью Муромца.
— Вот именно, — кивнул Цыган. — Грузи его теперь, надрывайся… Триста фунтов парной свинины.
— Ты чего такой злой, мужик? — спросил Костя.
— Чего, чего… Взяли!
Они действительно чуть не надорвались, запихивая Большого в «Лендровер». Спасенный дрых без задних ног.
— Ох, как мне все это не нравится! — высказался Цыган и укатил.
— Что это с ним? — поинтересовался Олег.
