— Я не останусь на Земле, какие бы блага мне здесь ни предложили. Там мое сердце. И решение своё не изменю.
— Я думал, твое сердце принадлежит теперь моей дочери, — хмыкнул старик. — А ты подумал, что лучше для нее?
— Матвеев вспыхнул:
— Ей там понравилось.
— Она говорит это, чтобы сделать тебе приятное. Романтика уйдет, и то, от чего пришлось отказаться ради тебя, может в итоге вызвать ненависть.
— Я рискну!
— Разговор затянулся далеко за полночь, графин с коньяком опустел, а генерал ощущал себя уставшим, но довольным. Да, пришлось много спорить, и применять не совсем честные приемы. Да, сражение с зятем было проиграно, что он предвидел еще в первый день, едва его увидев. Но теперь пришло твёрдое убеждение, что лучшего мужа для Ленки он и желать не мог. Этот сумеет сделать ее счастливой, упрямый, знающий себе цену, и по всему видно — обожающий его дочь. И не для красного словца, не для позы, от чина отказывается, а имеет твердые убеждения. И ведь мог бы генерал его сломить, это как раз нетрудно, надавить на нужные точки, сыграть на логике, на эмоциях, мужик-то молодой, горячий, да только жизнь для него смысл имеет только там. Там теперь его родина. Ясно стало, пусть и принесло грусть, что здесь, на старушке Земле, зять счастливым уже не будет.
— Может, и не сломается, гибкость в нем есть, но… А если сопьется, не дай Бог?! Что за жизнь тогда станет у любимой дочери — лучше и не представлять.
— Так что, когда в кабинет ворвалась Ленка, которую весь вечер отвлекали братья, покупая ей приданное и подарки, какие пожелает, все было решено.
Переводя взгляд с нетрезво улыбающегося Кирилла на подозрительно довольного отца, девчонка воинственно осведомилась, что тут происходит.
— Забирай мужа, — усмехнулся генерал. — И не бойся, не держу я вас. Хотите на Прерию, будь по-вашему, только чур не жаловаться.
—
—
Глава 17
Снайпером не рождаются
Тяжелый транспортный коптер стремительно скользил над самой землёй. Не то, чтобы буквально брил траву, но до верхушек деревьев, мелькающих под брюхом, оставалось буквально метров пятьдесят.
— Почему мы так низко идём, — спросила Дара пилота.
— Перегрузились, — ухмыльнулась Ольга Петровна. — Видела же, что еле перетянули через перевал. А сейчас движки греются. Минут через десять придётся садиться и остывать. Эх, спешка, спешка!
— А почему вас Ягой прозвали, — не удержалась от вопроса девушка.
— Это оттого, что прошлый мой винтокрыл марку такую имел: Яг-А. Ну а дальше все просто: «Яга летит!» Мне-то смолоду даже лестно было, как-никак — былинный персонаж. Так и ведётся с тех пор. Ну-ка, глянь, вроде, ровное место, вон там, под склоном.
— Точно, каменистая излучина — лучше и не придумать.
Коптер плавно снизил скорость и, легко и естественно уселся на покрытый окатанной галькой берег речушки. Ни то, что место тут углублённое, ни лесные исполины, обступившие со всех сторон небольшую прогалину среди буйных зарослей, не смутили пилотессу — Яга, словно ведьма из сказки, ставшая единым целым со своей ступой, присела передохнуть по дороге вместе с многотонным летательным аппаратом.
Двигатели, и без того работавшие бесшумно, долго ещё крутились по инерции.
— Вздремну я, пока снизится температура. Ты меня разбуди через часок, — улыбнулась она Даре. — А то, сама передохни.
Но девушка о сне и не помышляла. Вокруг, впервые после нескольких дней, проведённых в городе, был лес. Живой и такой родной. Она уже слышала его.
Выбравшись наружу, первым делом трансформировала фотоштатив в винтовку, осмотрелась, и пошла вверх по прибрежному откосу туда, где, как она приметила ещё сверху, зеленело весёлое молодое редколесье. Ощущение полноты жизни окружило её и полностью приковало к себе внимание. Непонятно, как, но стало ясно — какая-то зубастая мамаша там, справа, обеспокоена прибытием сюда большого камня. А слева похожие на щенков толстолапые малыши, наоборот, намерены изучить незнакомый объект самым пристальным образом.
Молодой, но уже клыкастый кабан категорически игнорирует данное обстоятельство, поскольку в жизни знает толк и не намерен прерывать, то, чем занят — корешки тут в самой поре, поэтому отвлекаться на разную ерунду он категорически не намерен.
Надо же, а ведь, действительно, одарил её Хозяин. Чем? Самое подходящее определение — чуткость.
Легко взбежала на гребень узкой гряды. Если бы не ветви — отсюда открылся бы прекрасный вид: хоть назад, туда где остывает коптер, хоть вперёд, на вершины молодого леса. Спустилась со склона, и просто глаза разбежались от обилия вкуснятины. Справившись по визорам с определителем растений, выбрала плоды, похожие на финики. Точнее, на вяленые финики — сладкие и мясистые. Было заметно, что птицы их игнорируют — ни одной поклёвки на тугих гладких боках, зато древесные грызуны не оставляют вниманием — немало надкусанных снизу восково мерцающих овоидов с торчащей продолговатой косточкой висит на ветках.
Отведала. Это она удачно зашла! И по вкусу напоминает финики.
Ела не спеша, откладывая особенно красивые плоды для Ольги Петровны. Немного — только полакомится. Вообще-то времени у неё мало, надо ведь вернуться к коптеру, чтобы не задерживать его вылет дольше, чем необходимо.
Вдруг поняла, что за ней пристально наблюдают. Возникло какое-то неясное чувство, направление на источник которого определить не удалось. Лёгкая тревога и… умиление, что ли? Это явно не зверь — разумное существо. Почему-то перед внутренним взором встал тот самый саблезубый тигр, что проходил мимо них с Вадимом, когда она пыталась забраться к нему в объятия.
Словно в ответ на эту мысль, умиление сменилось весёлым удивлением, а тревога исчезла. Потом из кустов выглянула продувная физиономия мохнатика.
— Ты, это. Возвращайся уже, — сказало это создание, впрочем, без угрозы. — Я тут с девушкой. Не надо, чтобы она тебя видела, — и крепкая лапа с перекатывающимися под полосатой шкурой могучими мышцами сделала посылающий жест.
Ни фига себе! Это, выходит, взрослая особь. А Медвежонок и Ёжка — подростки.
— С этого края самые вкусные, — приветливо ответила Дара. — Твоей девушке понравится, — подмигнула она этому тигре, и заторопилась к винтокрылой машине. На душе было прозрачно… ну, такое слово показалось верным.
* * *
Пока долетели до места, ещё раз «присели» для того, чтобы дать двигателям остудиться. На этот раз посреди прерии, заросшей высокой травой. Солнцепёк, сухой жаркий воздух и ровный ветер, напоённый горячими ароматами цветов. Ольга Петровна поснимала с себя всю одежду и устроилась в тени, отбрасываемой тяжелой машиной.
