«Может, это просто ветер?» – подумал он. И медленно двинулся дальше, вытягивая вилы перед собой. Он успел сделать всего два небольших шага, как вдруг зубья вил будто бы уткнулись во что-то упругое – вроде баскетбольного мяча. Затем на их концах заискрило, и в ту же секунду раздался громкий хлопок, сопровождаемый яркой вспышкой. Ударной волной Михаила отбросило назад, и он, пролетев несколько метров по воздуху, грохнулся спиной о землю…
Новосибирская Зона Посещения
– Что это? – Колян вздрогнул и обернулся. – Вроде бы взорвалось что-то? Или нет? Показалось, будто автомобильная покрышка лопнула…
Нагаев прислушался.
– Покрышка? Ну автомобилей здесь поблизости нет… возможно, «дьяволята» шалят? Эти черти похоже взрываются, если объем маленький, – будто сильный хлопок.
Они постояли с минуту, но все было тихо.
– Может, я на насыпь поднимусь и гляну? – спросил Варнаков.
Нагаев помолчал, уставившись перед собой. Вероятно, он думал уже совсем о другом.
– Брось, Коля, – сказал тихо. – Это ОНА – Территория. На каждый чих платков не напасешься. А вот если «сухая гроза» приближается, то лучше нам не задерживаться. У тебя гайки наготове?
– Да.
– Придется покидать немного. Тут должна быть огромная «плешь», а то и две. А с другой стороны «порченая земля»… да я уже ее вижу. Вон, парни, смотрите – черная колючка.
– А валун где? – спросил Колян, доставая из подсумка гайку. – Куда кидать?
– Валун сейчас появится. А кидай вправо. Там она где-то, зараза, должна таиться.
Они сделали по полосе отчуждения[28] два десятка шагов, и Варнаков вдруг увидел метрах в сорока белый камень. Он возник словно ниоткуда – просто вырос из травы. Сразу за ним начинался взгорок, на котором виднелись коровники. Колян знал, что в этом месте, недалеко от Лебедевки, находилась бывшая животноводческая ферма. Он несколько раз проходил мимо нее и с этой, и с той стороны, во время проведения спецопераций. Обычные заброшенные постройки, которых на территории Зоны тысячи.
– Обрати внимание, Коля, – сказал Нагаев. – Вафида предупредила, что проход постепенно будет сужаться. Сколько сейчас от «порченки» до «плеши»?
– Да метров пятнадцать, наверное.
– Дальше станет уже. Ты гаечки прокидывай – туда, вперед.
– Кидаю.
Они сделали еще шагов пятнадцать, и «коридор», действительно, сузился. Теперь они продвигались в полосе не шире восьми метров.
– Валун постепенно отодвигается вместе с пригорком и коровниками от «железки», – сказал Нагаев.
– Это как?
– Сам суди. Когда-то коровники от «железки» в семидесяти метрах находились, почти на границе полосы отчуждения. А теперь до них полторы сотни. Но, что самое смешное, в этом месте ты до них никогда не дойдешь. У валуна – граница. И дальше – либо в портал мимо «мясорубки», либо на «плешь», если хочешь в блин превратиться.
– А если слева через «порченку» обойти?
– Будет время и желание – рискни, – усмехнулся Нагаев. – Но я не уверен, что там лишь «порченка». Возможно, что там еще и какой-то зыбун. Обрати внимание – даже крупных камней нет. Одни камушки, песок да черная травка. И ни одного мертвого тела, даже «клякс». Словно засасывает все.
– Зато с правой стороны – вон сколько останков. – Варнаков вытянул палец. – Вон «клякса». И вот. А это…
Он остановился. Вместе с ним замерли на месте Закир и Нагаев. Среди травы прямо по ходу перед ними валялся пижонистый рюкзак ярко-желтого цвета. Вернее, его остатки – изодранные и измочаленные.
– Правильно, Коля, – словно читая мысли Варнакова, проговорил старик. – «Мясорубка» пятится назад вместе с валуном. А «объедки» от ее трапезы остаются. Вон она, красавица, прямо над камнем.
– Я не вижу, – сказал Колян.
– Давай еще с десяток шагов сделаем. И точка.
Они продвинулись еще немного и остановились по сигналу Нагаева. Белый валун лежал в пяти метрах.
– Гляди, – сказал Нагаев. – Видишь, воздух слегка колышется? И внизу, у самого камня, он как бы молочного цвета. Даже не молочного, а, скорее, белесого.
– Теперь вижу, – ответил Варнаков. – На легкий туман похоже. Как кисея, только еще тоньше.
– Верно, кисея. Вафида так и сказала: словно очень тонкая кисея. За которой иной мир… Так вот, сейчас она белесого цвета. А когда я… в общем, когда сожрет меня «мясорубка», то воздух порозовеет. Вроде как насытилась эта тварь, голод свой утолила. Вот вы тогда и идите.
– Западло мне как-то это, – сказал Колян. – Вроде как в жертву вас приносим.
– Что, хочешь вместо меня погибнуть?
– Я такого не говорил.
– И не надо. Я все равно не жилец… И не жалей меня, Коля. Если честно, понадобилась бы «отмычка» – я бы тебя не пожалел.
– Ради чего?
– Ради внучки. Родная кровь все-таки.
– А может, ради хабара? – жестко произнес Варнаков. – Вы ведь, помнится, собирались уехать отсюда и лечиться.
– Может быть, что и так. Но это – в том числе. Жить, Коля, хочется всякому зверю. А человек, в сущности, тот же зверь. И в чем-то даже хуже.
– Но теперь – вы готовы погибнуть?
– Должен же я хоть как-то оправдаться перед ним? – старик посмотрел на небо. – А вот вы, парни… Вы, главное, Айгуль спасите. Не отдавайте ее этим живодерам от науки… ну, давайте я курну напоследок. Помогите присесть.
Нагаев опустился на землю и закурил. Он курил и думал о том, что даже перед смертью не рассказал Коляну всю правду. Постеснялся, что ли? С другой стороны, кто такой Колян? Не Господь же Бог… вот если ОН и в самом деле есть, то тогда… тогда…
Колян тоже присел на траву, но лицом к «железке». Не хотелось ему видеть этот валун. Чего на него любоваться? Да и старику сейчас лишние глаза не нужны. Он сейчас уже не с нами…
– Ну все, парни. – Нагаев кашлянул. – Прощаться не будем. Я тут сам как-нибудь доползу. Не смотрите. Да и не слушайте. Я, наверное, вопить буду, как недорезанный. Memento mori, парни.
И он надрывно, с истерикой, расхохотался.
Варнаков зажал уши ладонями, зажмурил глаза и уткнулся головой в колени.
Он все равно услышал страшный крик старика, когда «мясорубка» захватила его в свои невидимые, но безжалостные жернова. И пока длился этот ужасный, раздирающий душу и сердце крик, Колян думал о смерти.
А когда он открыл глаза, то увидел у насыпи густой белесый туман. Он клубился и постепенно ширился, наползая на них. Рядом с Варнаковым стоял Закир и беззвучно шевелил губами.
– Пошли, Закир, – сказал Колян. – Не нравится мне эта штука. Боюсь, она нас не выпустит. Даже если мы надумаем отсюда смыться.
Он развернулся и двинулся к валуну – размеренно и спокойно. Только пот тек по лицу. Закир сначала отставал на шаг. Но затем схватил Коляна за руку. Так, вдвоем, они и прошли мимо камня. И кисея белесого воздуха с едва уловимым розоватым оттенком сомкнулась вслед за ними.
