Кречет потянул воздух – Цюрих, сердце старой Европы, сердце нового мира Анклавов, благоухал историей и кофе. Так было всегда. И так будет – во всяком случае, Кречет хотел в это верить.
Прямо за стеклом резко вниз убегала узкая мощенная камнем улочка. Пара поворотов, и выйдешь к Лиммату. Кречет безумно любил это умиротворение, это спокойствие и беззаботность. Но так не могло продолжаться вечно.
Покупатель должен появиться с минуты на минуту. Здесь, в Цюрихе, все точно, как часы. Он не опоздает. Кречет специально пришел в кафе немного раньше, чтобы насладиться чашечкой кофе в одиночестве.
Хорошо быть самим собой, чувствовать свою силу, знать, что ты всемогущ. Что можешь если не все, то почти. Что нет для тебя преград. Нет ничего приятней, чем самому вкушать блаженство от чашечки дивного цюрихского кофе, все воспринимая и помня.
Сегодня последний день, когда он может себе это позволить. Уже завтра кофе будет пить кто-то другой и не здесь. Кречет не знает, кто это будет – так случается всегда, этого требует безопасность. И пока заведенные Профессором правила не подводили. Ни разу.
Он знал, что все они, создания Профессора, не совсем люди. То, что сотворили с ними, приближало их к богам. Ну как минимум к ангелам Господним. Они и были ангелами, отцом им стал Профессор.
Разумеется, за все надо платить. И его сила – не исключение. Как бы ни хотелось оставаться Кречетом, собой, это невозможно. Рано или поздно – а, скорее всего, это случится через пару дней – нейросоединения, необычные, созданные Профессором в его голове, спонтанно включатся. Так бывает всегда, Профессор рассказывал, почему это случается. Кречету нравилось ощущать себя всесильным, он любил разрушать. Но была одна проблема – разрушающая сила, что рвалась из него в такие моменты, не выбирала мишени, без программы она крушила все, что попадалось под руку. Даже сам Кречет не мог предугадать, куда нанесет удар то, что жило в его голове. То, что делало его неуязвимым и непревзойденным бойцом.
Был вариант: написать программу самому, загрузить ее себе в голову – вот он, раллер, лежит в сумке. Но какая это свобода, если все происходит согласно программе, будь она хоть трижды своей? Шаг вправо, шаг влево… С программой был только один вариант – шаг вперед. Нет, такая свобода хуже виртуального рабства. В работающем психокоде Кречет хотя бы не понимал, что является рабом.
Жаль, что со свободой придется снова прощаться, снова его купят. Ничего не попишешь, такова их судьба: у каждого из Соколов должен быть хозяин, а иначе – кто их вернет к жизни? Полной опасностей, яркой и интересной. Кречет осознавал, что рано или поздно подобная жизнь может незапланированно оборваться. Но ему это нравилось – какой смысл медленно и мучительно умирать, лежа на больничной койке?
Владелец уникальной модели мог ничего не знать о своем приобретении, но он безраздельно владел им. Профессор – очень умный человек, он все предусмотрел.
Кроме того, у Кречета есть и собственные мозги: когда он был самим собой, то никогда не гнушался решить, какой владелец ему подходит, а какой нет. Собственность тоже бывает опасной, вы не замечали? Да, дорогим швейцарским ножом запросто можно порезаться. С любой вещью приходится придерживаться предосторожностей, только с Кречетом предосторожности бесполезны.
Это случилось в прошлый раз. Вернее, с прошлым хозяином. Программа дала сбой, и сценарий завершился до того, как Кречет прибыл в условленное место. Вот тогда-то он и почувствовал, что такое настоящая свобода. Свобода выбирать, свобода действовать. Такого он не испытывал даже в «инкубаторе», как называл это место Профессор – одной из лабораторий, где Кречет проходил подготовку. Обучался сам Кречет, тогда еще виртуальные личности не требовались.
Он мог не возвращаться к хозяину, но боец знал, что его хватятся. Схема, разработанная Профессором, предусматривала дистанционное включение или отключение активности бойца – как ни крути, а хозяином всегда остается тот, у кого активатор. Но Кречет нашел решение. Он вернулся в точку рандеву, оператор со включенным раллером уже ждал. Пара фраз, пара вопросов ни о чем – операторы зачастую были обычными людьми, с собственной жизнью и проблемами в ней. В общем, он получил доступ к раллеру. Много времени не понадобилось, чтобы изменить несколько строк. Программу Кречет знал, как свои пять пальцев. Большего и не требовалось – теперь хозяин не имел выбора, он даже не знал, что выбор Кречет может сделать сам. И сам решит, кому владеть активатором.
Он медленно сжал правую ладонь в кулак, посмотрел на едва заметные ссадины на костяшках – ничего, это скоро пройдет, – снова расслабил руку и погладил небольшую сумку, висящую на спинке стула. В ней лежало все необходимое, то, что заберет покупатель. Вряд ли придет новый владелец, скорее покупатель просто передаст ему сумку. Указания, мануал, так сказать, находится в раллере, активатор спрятан в специальном кармашке. Он пока выключен, хозяина у активатора нет, но в раллере подробные указания, как сделать его своим. Там же титапластовый мини-сейф с нанопокрытием, в нем та самая «балалайка». Два остальных гнезда в мягкой поролоновой внутренности сейфа сейчас пустые. Их смогут наполнить и без него. Ну, собственно, это и все. И сама сумка: настоящая кожаная Prada. В подарок к комплекту.
За столик присел высокий мужчина с аккуратной тщательно подстриженной бородой. Не спросил разрешения. Покупатель? Ну, разумеется, они же условились насчет столика.
– В Цюрихе замечательный кофе, вы не находите? – улыбаясь, спросил Кречет.
– Вне всякого сомнения, – бородач тоже расплылся в улыбке.
Словно из воздуха возникшая официантка поставила перед мужчиной чашечку кофе. Покупатель поднес напиток ко рту и немного отпил.
– А в этом месте – в особенности, – констатировал он.
– Вы здесь часто бываете?
Кречет не знал, для чего выпытывает у бородача подробности – сказывалась профессиональная привычка: любые сведения могут пригодиться.
– Да, достаточно часто, – вертит головой, похоже, врет. Тоже, наверное, профессиональная привычка.
Кречет положил на полированный столик пластиковую карточку. На вид – обыкновенная визитка. Красный пластик с белым крестом посередине и типичным для швейцарца именем. Для коренного швейцарца, что-то вроде Schober. Кречет не смог бы воспроизвести его без надписи, эта информация не являлась важной.
– С помощью моей визитки вы сможете найти применение своим средствам. Только помните, что использовать ее можно лишь один раз.
Еще одна мера предосторожности – все данные счета в надежном, швейцарском банке хранились в магнитной вставке этой визитки. Считать данные можно только один раз. При переводе денег. Единожды отработав, информация о счете исчезнет, и клиент никогда не узнает, куда отправились его юани. Или евродины – не все ли равно. Можно попробовать взломать визитку и разузнать подноготную продавца. Этот вариант тоже предусмотрен: после прочтения данные опять же самоуничтожатся, и перевести деньги на счет не удастся. А без денег… Извините, но без денег вы становились жертвой, а не владельцем.
