— Хорошо проведем следствия и выясним, кто питает этот гадюшник. А пока приказ раздать матросам за верную службу по чарке водки. Видно мало у меня было виселиц.
Он вспомнил прибытие адмирала Макарова, как резко оно вдохнуло энтузиазм в матросов. Вот следующее сообщение. Старк спустил свой флаг на "Петропавловском", примиряясь с неизбежным.
— Насколько я помню предыдущую войну этого адмирала, очень хвалили матросы.
Действительно Макаров показал себя энергичным командующим. Прямо с вокзала он отправился в доки, и посетил спешно строящиеся верфи. Они работали довольно эффективно, сказывалась энергия наместника. В сопровождении младшего флагмана адмирала Ухтомского, командира порта Артур адмирала Греве и флаг-офицера Дукельского он стал обходить мастерские. Рабочие с любопытством посматривали на бородатого адмирала с ласковыми глазами.
— Здравствуйте братцы! — мягким баритом поздоровался адмирал.
— Здравия желаем! — нестройно ответили рабочие, снимая фуражки.
Работа кипела вовсю, на столпе висели две виселицы с четырьмя повешенными.
— Что это такое? — Спросил адмирал.
— Трупы, наместник Конев запретил снимать.
— А он крут.
Вид у рабочих был довольно нездоровый и адмирал расспрашивал их как живут, где питаются, сколько получают, много ли семейных. Сперва неохотно, затем все подробнее и живее рабочие отвечали на расспросы Макарова. Он узнал, что, помимо местных портартурцев, успевших обжиться на месте, в доках работает до пяти тысяч человек, недавно приехавших из Питера по контрактам с морским ведомством. На местах им сулили золотые горы, а Артуре они попали в тяжелые условия. Квартир у большинства не было, и они ютились в холодных китайских фанзах, питались, где и как попало.
Слушая жалобы, адмирал все больше хмурился, наконец, начал сердито посапывать носом и подергивать правым плечом.
— Немедленно отвести для жилья рабочих одну из флотских казарм вблизи доков и зачислить всех вольнонаемных на флотский паек. — Приказал Макаров.
Гул одобрения пронесся по толпе, многие, улыбаясь, стали благодарить адмирала.
— Только помните мои условия, — работать за четверых, чтобы в кратчайшие сроки, все корабли были готовы, — обратился к рабочим Макаров.
— Мы и так вкалываем по шестнадцать часов в сутки! И за это нас почти каждый день порют. Достаточно малейшей провинности чтобы в кровь разбили спину. Новый наместник очень суров, если чуть не достроишь, велит пороть, а возрази — тогда повесят.
— Я поговорю с наместником. Думаю телесные наказания это варварство.
— Зато банкой он разрешил пользоваться и на счет начальства больно лютый. — Загалдели рабочие. — В частности проворившихся инженеров самолично порол, а рука у этого богатыря ох и тяжелая.
— И еще он разрешил лечиться в экипажном отсеке, правда постоянно подозревает в симуляции.
— В этом отношении он прав. Симулировать не надо, но верю, большинство из вас будут здоровыми людьми.
Затем Макаров отправился к стоящему у причала броненосцу "Цесаревич". Команда корабля была уже выстроена на шканцах. У трапа адмирала встретил командир корабля капитан первого ранка Григорович. Едва Макаров вступил на палубу корабля, как заиграла музыка, матросы вскинули винтовки на караул. Обойдя команду по фронту, Макаров громко поздоровался с матросами.
Даже на придирчивый взгляд старого моряка матросы выглядели молодцевато в безупречно пригнанном обмундировании, начищенных до блеска сапогах и лихо заломленных бескозырках. Они имели здоровый сытый вид и поражали ярким румянцем на щеках.
Хмурое вначале лицо Макарова просветлело, и он внутренним чутьем старого моряка понял, что матросам на корабле живется неплохо. Недаром Григорович славился на всю эскадру своими хозяйственными способностями и считался одним из лучших командиров во флоте. Сам корабль в прочем был слегка не доделанным, но над ним активно трудились.
— Ну что ж кое-что делается. Наместник видно сразу заставил крутиться государственный механизм, но слишком злоупотребляет силовыми мерами, недооценивая человеческий фактор. О людях тоже надо думать.
Конев в глубине души был с ним согласен, но, мысля государственными категориями, он чересчур канонизировал опыт Петра первого и Сталина где принуждение и кнут играли первое место.
Встреча была не особенно теплой, но все же два командира попросились на чай. Макаров про себя отметил что наместник, пожалуй, слишком молод, его без морщин, гладко выбритое лицо и вовсе тянет лет на двадцать. Невысокий адмирал на фоне высоченного и широкоплечего как Геракл, Конева смотрелся заморышем — правда выглядел моложаво и подтянуто. Адмирал отметил, что рука у наместника железная.
— Из вас вышел бы первостатейный борец.
— Честно говоря, не пробовал, но например, с мастером Кощеевым с удовольствием бы схлестнулся. — Отметил Конев.
— Ну что же возможно и это понадобиться. А пока нужно заняться эскадрой.
— Да именно, скоро из России прибудут новые оптические прицелы, наша эскадра усилит боеспособность.
— Это важно, но как насчет боевого духа?
— Матросы бодры и свежи, но чем позже начнется война, тем лучше, наша готовность вырастет.
— Бог даст попутного ветра.
— На каком корабле поплывете, гордо подняв флаг? — Поинтересовался Владимир Конев.
— Штаб расположим, пожалуй на "Петропавловске", а сам помещусь на каком-нибудь крейсере: "Аскольде", "Диане", "Баяне".
— Это вопреки традициям. Обычно адмирал находиться на флагмане.
— Бою гораздо лучше крейсер. Броненосец — штука тяжелая и неповоротливая, на нем далеко вперед не ускачешь. Это старый предрассудок, что адмирал всегда должен быть на самом защищенном корабле. Крейсера же имеют ряд преимуществ: на них можно и в разведку сходить, и осмотреть всю эскадру. За ними быстрота хода, удобство, гибкость маневрирования. Поэтому в бою на крейсере скорее доберешься, куда нужно и увидишь что надо.
— Это звучит логично, тем более японцы будут в первую очередь стремиться уничтожить флагман и вывести из строя командующего.
Чай был с ромом и приятно расслаблял.
— Таким образом, мы можем добиться более эффективного управления флотом. Вот у меня вопрос, считаете ли вы, что война с Японией неизбежна?
— Да это как заход солнца в умеренных широтах. Если японцы не нападут первыми, то все равно нам придется их разгромить чтобы в будущем воюя с Германией не получить войну на два фронта.
— Понятно, что же с немцем нам еще предстоит сражаться. Со времен битого Фридриха они окрепли — смогли объединиться, создав могучую державу. Конечно жажда реванша за позор поражения у них в крови.
