– Что-то рано они на этот раз, – огорченно покачав головой, сказала девушка. – Обычно за день до окончания Охоты переходят черту города. На этот раз спешат.
– И в эту Охоту больше их, – добавил Гэндж, который шел рядом и слышал весь разговор. – Много больше. Пророчество сбывается.
– Раз такое дело, надо тех, кто там остался, предупредить, – посоветовал Влад. – И усилить дозоры уже сейчас, а не утром.
Гэндж согласился, что медлить нельзя, и что-то приказал рядом идущему стрелку. Тот развернулся волчком и со всех ног припустил назад, вниз по улице.
– А почему вы не живете здесь постоянно? – спросил Влад. – Чего туда-сюда мотаетесь? Тут все так капитально. Жить можно.
– На первый взгляд, – возразила Тыяхша.
– А на второй?
– Воды нет. Но это еще ладно. А вот… – Она осеклась.
– Что? – заинтересовался Влад.
– Здесь больше трех дней не проживешь.
– Почему?
– С ума сойдешь.
– Вот как?! – удивился Влад. – Гиблое место?
Девушка не успела ответить.
– Здесь Храм Сердца, – вмешался в разговор Гэндж. – Тут людям жить не подобает.
Влад понимающе кивнул:
– Ясно. – И через два шага спросил: – Долго нам еще подниматься?
– Уже скоро, – ответила Тыяхша.
И не соврала.
Всего через несколько минут они добрались до самого центра Внутреннего Города – площади, посреди которой возвышался громадный куб, накрытый каменной полусферой. Это незамысловатое по своей архитектуре сооружение и оказалось Храмом Сердца.
Наверх подниматься не стали, остановились у первой ступени долгой лестницы. Землянин, задрав голову, с интересом рассмотрел сначала блестящий металлический штырь, что торчал из полусферы, а потом двух каменных единорогов, охраняющих ворота храмовой ограды. Единороги позабавили – они больше походили на дряхлых коров, чем на мистических животных. Крыша Храма тоже, кстати, развлекла. Не могла не развлечь: обычно полусфера накрывает здание куполом, а тут опрокинута. «Наверное, эта чаша рифмуется с впадиной на вершине Хитрой Горы», – подумал Влад и, обернувшись к Тыяхше, спросил:
– Похоже, Храм давным-давно построен.
– Во всяком случае, муллватов тогда еще не было, – ответила Тыяхша.
– А кто был?
– Наши прародители – Истинные Сыны Агана.
Влад хотел еще кое-что спросить, но тут к ним подлетел верховой на мощном гнедом скакуне. Одернутый конь, храпя и разбрасывая пену, пошел боком, чуть не налетев на Влада. Тот собрался возмутиться, но пока собирался, всадник, высокий молодой красавец с тщательно ухоженной бородкой, уже развернул гнедого на месте и спрыгнул.
– Это Энган, – пояснила Тыяхша. – Второй мой брат.
И тут же указала Энгану на землянина:
– А это Влад. Тот самый.
Энган подмигнул солдату воспаленным от недосыпания глазом и коснулся края шляпы.
Влад поздоровался по-военному – с отмашкой.
– Три Охотника на месте, можно начинать посвящение, – объявила Тыяхша всем присутствующим.
Десять стрелков молча обступили неофита и встали кругом. Гэндж, расположившись чуть сзади и слева, положил руку на правое плечо Влада, а Энган, заняв такую же позицию, но справа, положил руку на его левое плечо. Тыяхша встала перед ним лицом к лицу и спросила:
– Готов?
– Так точно, готов, – кивнул Влад и тут же признался: – Правда, не знаю к чему.
Тыяхша не стала ничего объяснять, просто потребовала посуровевшим голосом:
– Повторяй за мной.
И стала произносить слова древней клятвы, ловко переводя их на всеобщий язык. А проникшейся действом Влад глядел на то, как мало-помалу окрашивается оранжевым светом восточная кромка вершины, и послушно повторял вслед за девушкой:
– Отныне и до последнего дня Охоты я – Охотник.
Я отрекаюсь на время Охоты от всех своих прежних обязательств, кому бы они ни были даны, пусть даже отцу моему или сыну моему. И от клятв господину моему, и Господу моему отрекаюсь я на время Охоты.
Отрекаюсь.
Я клянусь, что нет других клятв для меня отныне, помимо этой клятвы.
Клянусь.
Я клянусь своей кровью защищать всякого, кто нуждается в защите.
Клянусь.
Я клянусь приложить все силы для того, чтобы безжалостно уничтожить всякого Зверя, вставшего на пути моем.
Клянусь.
Я клянусь быть преисполненным отвагой и никогда не отступать.
Клянусь.
Пусть даже Стая нападет на меня, клянусь биться до последней стрелы, до последнего вздоха.
Клянусь.
И если суждено умереть мне в пасти Зверя, клянусь умереть с честью.
Клянусь…
1
– Клянусь, господин полковник, так все и было, – божился штурман, косясь на Харднетта. – Одного из них только и опознали. Жена опознала. По крестику из аргоната. Я, между прочим, знаком был с их штурманом. Не то чтобы близко… Он вместо той гадской командировки отправился на Землю в Центр переподготовки имени Сикорского. На первый класс сдавать. Я как раз в его учебной группе был, и он радиограмму с Тамги о гибели экипажа прочел на моих глазах. Такого выражения лица я больше никогда и ни у кого не видел. Да, честно говоря, господин полковник, и не хотел бы видеть. Верите?
– Охотно, – устало кивнул Харднетт. Его уже здорово притомили и болтовня егозливого штурмана, и вертолетная болтанка.
– А вот у меня случай был на Гелуздии, – подхватил тему пилот, флегматичный крепыш с малоподвижным пухлым лицом. – На той Гелуздии, что в созвездии Алохея. Знаете такую?
– Это которую за геологов расфигачили? – припомнил штурман.
– Ну да, которую за геологов, – не отрывая взгляда от приборной панели, подтвердил пилот. – Так вот. Тащил я там как-то раз на внешней подвеске подземный комбайн для шахты. И ветер вроде так себе заряжал, и шел плавно, но случилась раскачка груза. Реальная. И туда и сюда эту дуру, и туда и сюда. Амплитуда – я молчу. Того и гляди захлестнет и ляжет на винты. Делать нечего, решаю сбросить. А чего? И по инструкции, и по ситуации. Сбросил. Прямо в голую тундру – бенц! Потом боссы геологической партии выезжали на место падения, но – где там! Ничего, кроме воронки. Ушел аппарат под снег. Туда, в глубину мерзлоты. По самые гланды ушел. Откапывать не стали, так и оставили. Хотя денег стоил целую кучу. Или даже три кучи. Но не стали возиться. Бросили к хренам!
– А ты это к чему, Ник, рассказал? – после небольшой паузы спросил штурман. В его голосе слышалось недоумение.
– Да так просто, – пожал плечами пилот. – Ты же рассказывал.
– Я рассказывал, как парни рухнули. Тут на Кардиограмму рухнули, поэтому я о том, как там, на Тамге, рухнули. Аналогия. Понимаешь? А ты про комбайн зачем?
