Госпожа дочь и наследница, которой Тимур так неудержимо хвастался перед смуглым землянином, барахталась на мягком белом коврике. Пыталась тянуться к кружащим рядом игрушкам-стрекозам.
Высокородная ее мать сидела в двух шагах, за низким рабочим столом. Полированная поверхность была завалена целой грудой схем, листов, списков и расчетов, в воздухе парили разноцветные диаграммы. Судя по всему, супруг-недотепа свалился прямо посреди усилий привести эти информационные джунгли в удобный для восприятия формат. Божественная кошка устроилась тут же, на столе, посреди бюрократического хаоса, и насмешливо-зеленым взглядом следила за попытками найти в безумии систему.
Тимур поспешно (авось не заметят) сменил аватару на домашний (и сухой) свой облик.
— Госпожа, моя супруга, — поприветствовал он Кимико и, не дожидаясь ответа, плюхнулся рядом с недовольно гукающей владычицей Кикути, — Почтенная госпожа ками.
Кошка в ответ презрительно дернула ухом.
Увертливая стрекоза была изловлена добытчиком-папой и торжественно вручена маленькой принцессе. Акеми тут же засунула сияющую драгоценными камнями игрушку в рот. Кими отложила световое перо. Тимур виновато вздрогнул и попытался прикрыть сразу повеселевшего ребенка от материнского взора. Что, конечно, было верхом абсурда. Все, что ощущала маленькая Кикути, дано ей было через ощущения Кимико.
— Госпожа моя, вы вернулись к работе? — произвел он маневр по отвлечению внимания.
— Гильдия игроков переструктурирует и оптимизирует один из своих островов. В целях экономии и более разумного использования ресурсов. — Она чуть нахмурилась. — Это, конечно, не сотворение, но нужен профессионал высокого класса, чтобы разобраться в копившихся более века надстройках. Привести все к единой схеме и в то же время не потерять дух старинной игры. В свете проводимой коалиционным правительством политики будет уместным, если я возьму на себя один из подобных проектов.
«Уместным» — это еще не то слово. Задача была рутинной, недостаточно интересной для творца ее уровня и, даже при внушительном гонораре, явно отдавала благотворительностью. Отличный пиар-ход. Именно то, что ожидается от верной жены высокопоставленного политика.
— Такая работа ведь требует колоссальных мощностей? Для анализа больших объемов информации. — Тимур нахмурился. Большинство резервов Кими были сосредоточены на ее дочери. — Или я опять чего-то путаю?
— Госпожа моя Фудзи вызвалась помочь с этой задачей. — Кимико почтительно и нежно коснулась кошачьих ушей. — Работа с подобным массивом данных не представляет для нее труда.
Русалочьи глаза высокомерно прищурились. Точно предлагали найти задачу, которая «госпоже нашей Фудзи» покажется трудной. Тимур не придумал ничего лучше, нежели молча поклониться.
Акеми тем временем воспользовалась мимолетным невниманием взрослых и выбросила обслюнявленную игрушку. Громкий возмущенный вопль заставил ее названого отца подхватиться с места и броситься на охоту за следующей стрекозой.
Малышка приняла приношение благосклонно: тут же ткнула им папе в глаз.
— Ой! — Аватара (будь она благословенна!) не дала довести это восклицание до логического завершения. Тимур попытался сморгнуть слезы, а Кимико и кошка понимающе переглянулись.
Господин Канеко потер пострадавшее веко. Левое. Должно быть, это передается по наследству от матери к дочери, как безусловный рефлекс. Надо быть осторожнее с тещей, когда она в очередной раз потребует допуска в поместье. От апперкота владычицы Фудзивара так просто не оправишься.
— Так держать, яркая моя! — Тимур загрузил в Сеть и активировал развивающие координацию программы-бабочки.
Супруга его следила, как выпавший из мира взрослых господин тайный советник самозабвенно ползает по ковру. Смеющееся дитя выгибало спинку, тянулось за порхающей у самых пальцев целью. Пока мать богини бодрствовала и способна была контролировать энтузиазм девочки, игры Акеми не грозили окружающему миру слишком уж глобальными катастрофами.
Пальцы Кимико сжались. Придвинули к себе новый свиток.
Тимур сделал вид, что не заметил. Осторожно, почти невесомо коснулся ощущений дочери, стараясь увидеть мир так, как видела его Акеми. Задохнулся от гордости: даже за прошедшие сутки маленькая госпожа научилась головокружительно многому.
Новорожденный человеческий детеныш — это смутная мешанина размытых ощущений. В первые дни Акеми видела неясные пятна и лишь постепенно училась различать цвета, выделять формы, обособлять их в отдельные объекты. Все вокруг являлось частью смутной мешанины, и не было никакой разницы, раздражал ли падающий свет сетчатку или же сигнал поступал из сети напрямую в глазной нерв. Девочка не различала еще таких тонкостей, как степень реальности окружающего пространства. Она, если на то пошло, вообще не отделяла окружающее от самой себя. И, не проводя таких различий, не видела ни малейшей причины, почему все вокруг не может слушаться ее так же, как собственное неуклюжее тело.
Акеми насупилась, вытянула маленькие пальчики.
— Ну же, ну же… — шептал Тимур, из последних сил удерживаясь от желания помочь, подтолкнуть, показать.
Воля ребенка вдруг вспыхнула коротко, отдалась в Сети бессловесным, коротким приказом. Одна из бабочек — огромный изумрудно-синий махаон, цветом и золотыми всполохами напоминающий древние витражи, — послушно опустилась на детский нос. Захлебываясь смехом, владычица туг же сжала загребущие ручки. Созданная Тайрой бабочка стойко переносила объятие — витражные крылья под детскими ладошками были мягкими и гибкими. Вполне способными выдержать энтузиазм маленького исследователя.
Гордый господин, ее отец, издал подбадривающий клич.
Когда Акеми начала изучать окружающий его мир, делала она это через взаимодействие с ним. В реальности маленькая госпожа способна была ощупать погремушку, засунуть ее в рот. Могла стукнуть игрушкой маме по лбу, а могла бросить на пол и кричать, пока папа не подберет и не вложит обратно в ладони. Такие игры заставляли владычицу тренировать пальцы, сжимать и разжимать кулаки. Требовали способности увидеть склонившуюся голову взрослого, скоординировать движение — так, чтобы попасть по цели. Это, в конечном итоге, позволяло ей узнать довольно много о себе, о погремушке, о маме. О папе.
Тимур виновато вздохнул. И пощекотал маленькую пятку.
Когда же Кимико выводила ребенка в Сеть, правила менялись. Подключение было построено легко и неощутимо, точно прикосновение ветерка, и рано или поздно малышка замечала, что неким неясным, неописуемым волевым усилием, похожим и непохожим на то, что сжимает на погремушке пальцы, она могла сделать что-то… иное.
