– А Олежка? – испуганно выдавила я из себя, безумно боясь услышать отрицательный ответ.
– Дрыхнет вот без задних ног!
– А что с ногами? – не сообразила я.
– Они устали!!! Заплыв получился немного не в жилу…
– Чего не в жилу? – не поняла я, пытаясь сообразить, где тут можно поплавать.
– Не заморачивайся, Маш, с ним все в порядке. Даже, по-моему, не поцарапан! – Темное пятно с белыми зубами вдруг возникло прямо передо мной, и я почувствовала, как сильная мужская рука подхватывает меня под руку и тянет куда-то в сторону…
Со всех сторон загомонили дорвавшиеся до своих мужчин девушки, а потом ночную тьму прорезал дикий в своей безысходности вой!
– Самира мы не уберегли… – буркнул Гарик куда-то в сторону. – Леха прижали несколько Тварей, и он его отбил… Вытолкнул пацана прямо из-под мечей, а сам не успел…
– Кого еще? – почувствовав, как на глаза навернулись слезы, шепотом спросила я.
– Ранены почти все. Тяжело только двое – Ургал лишился руки, Леху отрубили кисть… Погибли Самир и Шорен…
– Нам еще повезло, что ваши парни разделались с их жрецами! – донеслось до меня из темноты. – Если бы не они, нас бы просто смяли! Я думал, что не выберусь…
– Кто это? – вслед за Гариком переступая через лежащее на камнях тело, поинтересовалась я.
– Ломар! Без сознания! – пояснил Гарибальди. – Его тоже здорово приложили. Весь шлем вдребезги, а голова, как ни странно, цела!
– Где мой Ломар, где? – взвизгнуло сзади голосом Килии, и через несколько мгновений счастливый, захлебывающийся голос затараторил что-то ласковое, нежное…
Растормошить Олега удалось минут через пять: стаскивая с него изорванную в лохмотья кольчугу, я никак не могла поверить, что он цел. Казалось, что оружие, проделавшее такие отверстия в двухслойном переплетении колец, должно было как минимум что-нибудь отрубить, но как я ни щупала его безвольно лежащее тело, никаких особенных повреждений я не обнаружила. Плача от счастья, я целовала его колючие, небритые щеки и глупо повизгивала от радости, чувствуя себя то полной дурой, то самой счастливой женщиной на свете…
– Оба-на! – Голос очнувшегося от забытья Коренева заставил быстрее забиться мое и без того разрывающее грудную клетку сердце. – А ты что тут делаешь, Машутка?
– Пришла на помощь!
– Куда? – не понял он и приподнялся на локтях, стараясь рассмотреть мое лицо или заглянуть мне в глаза.
– На помощь, придурок! – взвизгнула я и от души врезала ему кулаком по широченной, заляпанной чем-то темным груди. – И только попробуй засмеяться! Убью!!!
– Ой, боюсь, боюсь! – Олег, поймав мои кулаки своими ладонями, оторвал меня от земли, посадил к себе на колени и, мягко, но твердо пресекая мои трепыхания, поцеловал меня в губы. – Защитница моя! – отдышавшись после долгого поцелуя, добавил он и прижал меня к себе так, что у меня хрустнуло где-то в позвоночнике и перехватило дух…
– А если бы тут уже были бы Твари?
– Значит, я бы полезла с ними драться! На фига мне жизнь без тебя? – буркнула я и, почувствовав, что получилось уж очень пафосно и героически, тут же добавила: – Что мне тут делать без тебя, дурень? Ни центрального отопления, ни водопровода, ни завалящего биде; парикмахеров и маникюрш – тоже; один шанс вернуться домой, так и тот связан с тобой – дорогу обратно я лично хрен найду! Понял?
Слушая, как хохочут Сема, Гарик, Вовка и Олежка, я вдруг краем уха услышала рыдания Медин и почувствовала себя распоследней свиньей – там, в темноте, лежало тело мужа моей подруги, а я тут, видите ли, веселюсь!
– Ты куда? – удивленно спросил меня Олежка, стоило мне встать и шагнуть в сторону доносящихся рыданий…
– К Медин… Ей сейчас не помешает моя помощь… – выдавила я из себя и, не дожидаясь, когда меня догонит тут же оказавшийся на ногах Коренев, ломая ноги, поплелась на голос…
…Открыв глаза, я, не вставая с постели, чтобы ненароком не разбудить мирно посапывающую на моем плече Машу, покосился в сторону окна – ночь еще была в своем праве, хотя легкая розовая дымка уже окрасила видимые мне через уголок окна облака, – до рассвета оставалось от силы полчаса… Шевелиться не хотелось: все три дня, прошедшие с момента возвращения в деревню, я чувствовал себя потерянным: обе великие цели, которыми я жил эти долгие шесть лет, достигнуты, а что делать дальше, было непонятно… Нет, идея освободить Аниор от оккупации Империей Алого Топора носилась в воздухе, но всерьез рассматривать такую задачу по меньшей мере было глупо: силами двадцати с лишним воинов, половина из которых еще не достигла шестнадцати лет, можно было бы славно поиграть в партизан, уничтожить десяток-другой гарнизонов Ордена в маленьких городках и деревнях, но сделать что-нибудь серьезное нечего было и думать… И хотя как минимум две трети деревни всячески пытались склонить меня к решению этой задачи, я, не пытаясь объяснить им бессмысленность любой попытки, просто отшучивался или отмалчивался: мой авторитет после рассказов отдельных любителей приукрасить любую жизненную ситуацию так, что ее участники не в состоянии ее узнать, вырос до небес, и мое нежелание «помочь всей стране» казалось всем не более чем скромностью…
В голову приходили проекты возвращения на Землю, где у меня с ребятами висел неоплаченный долг и куда так тянуло молча переносящую тяготы жизни в нашем средневековье Машу… – в общем, жизнь без цели казалась пресной и скучной. Я автоматически просыпался, ел, что давали, тренировался, не вкладывая душу в занятия, и точно так же занимался немудреными домашними делами. Единственное, что могло заставить меня вылезти из скорлупы депрессии, звалось Машей. Ее ласки, взгляды, дыхание, близость… да просто ее существование рядом вносили в мою жизнь потерянный вкус и цвет. Я радовался вместе с ней каждой проведенной вместе минуте, каждому найденному в горах неизвестному цветку или пестрой незнакомой птичке, но стоило ей отойти от меня хотя бы на пять минут, как хандра возвращалась снова…
Вот и этим утром, полуприкрыв глаза, снова и снова повторял про себя привязавшиеся слова древнего Пророчества, те, в которых, как мне казалось, содержался намек на то, что мои приключения в этой жизни еще не окончены. «Пройтись по Вееру миров». Если не считать за посещение мира те два с половиной часа, которые я провел около мавзолея Тварей, то я был только в двух, а их должно быть много! Хотелось надеяться, что когда-нибудь, хотя бы даже к старости, я снова смогу пройти сквозь Врата и полной грудью вдохну ветра чужих миров, увижу далекие, не виданные никем из жителей Элиона или Земли города и леса, реки и горы. Внутренний голос, скептически бормочущий что-то в унисон моему бесконечному речитативу, слушать не хотелось совершенно, но его монотонное бормотание все-таки постепенно остужало мою кровь: «Уймись, дурак! Все уже кончено! Учись жить здесь, пока не поздно…»
