И все же в программе есть просчет. Жизнь слишком многообразна, чтобы можно было полностью загнать ее в заказанные рамки. Бывают мелкие случайности, которые словно камешки, попавшие в зазор между осью и втулкой, разрушают постепенно весь продуманный механизм существования. Как ни контролируется процесс мозговой кастрации, а все же случаются накладки. Кто-то как-то выпадает из заданных границ.
Существует конкретный промежуток, в который можно делать прививку, как здесь называют воздействие на мозг младенца. Ровно через год после рождения и не позже полутора лет. Все, кто не прошел прививку, изымаются у родителей иббами, которые служат у королевы и шпионами и полицией. Что бывает с ними дальше, никто не знает. Контроль менталов за людьми устраняет просчеты программы, что делает перемены в Аффаре несбыточной фантазией.
* * *
Магир давно молчал, глядя в затухающий костер. Угли едва мерцали во тьме, слабо освещая края каменного круга. Тольдрас лежал на ковре, закинув руки за голову, и смотрел темными в ночи глазами в безмерность звездных далей, в недостижимость космических путей. О чем думал он? О том, как короток век человека, длись он лет сотню, или тысячу лет? О миллионах и миллионах, прошедших по земле Аффары, словно сон? Родившихся, проживших, сколько полагается, и сошедших в равнодушные пески. О миллионах и миллионах тех, кто так и не стали полноценными людьми. Образы, но не подобия людей. Молчаливые тени, витающие над неизменностью земель, которые они же сами и сделали цветущими.
Мосик тоже молчал, вспоминая старика-кинни — Мирика, и его сына. Куда ушел тот? Как удалось ему прожить без положенной «прививки»? Почему его не забрали тигры? Есть ли в Аффаре и другие, не прошедшие кастрацию?
Наверно, есть. Иначе, откуда взяться Сопротивлению? Аффара потихоньку раскрывает свои тайны, а те парят, как птицы, над ее песками, ища, кому себя доверить. Медленно перетекает время, как ленивая вода в стоячем водоеме. Пять тысяч лет спит Аффара, а за ней, как коршун с вершины скалы, наблюдает королева, самая большая тайна. Кто она, или что она?
Мосик вспомнил Гвендалин. В этой ли головке помещаться страшным планам, уродующим целую страну? Если бы проникнуть за эти темные глаза, узнать, что притаилось во мраке ее памяти. Думается, в этом ларчике сокрыты все тайны Ихобберы.
* * *
Бабеллан был окружен садами. Райское местечко. Множество речек, ручьев, водоемов, озер и водопадов. На площадях фонтаны, окруженные цветниками. Дома из красного камня, светло-розовые мостовые. Перед красотою города бледнело небо. Замок Бабеллан возвышался на востоке города. Сто городских ворот никем не охранялись, но из рассказов своих случайных спутников, Мосик знал, что везде незримо присутствуют иббы.
Караван направился к месту, где обычно приезжие снимали помещения для своего товара, для жилья, где был постой для вьючных животных. В Аффаре была каста, занимавшаяся как раз обслуживанием приезжих. Она называлась гасты. Приезжие должны соблюдать ряд ограничений. Ввести купцов в курс дела — одна из обязанностей гасты. Гасты всегда работали, объединившись по нескольку семей, их роли были четко распределены. Младшие выполняли работу прислуги, чистили за скотиной. Женщины готовили для постояльцев, стирали и убирали комнаты. Мужчины занимались строительством, подвозкой дров и корма для скота и другими тяжелыми работами.
В общине гасты был один начальник, который отвечал за все. Но должность его переходила по кругу раз в десяток лет от одного главы семьи к другому. Он распределял работы по заранее разработанному плану. Здесь не менялось ничего. Никаких случайностей. Никогда не могло быть такого, чтобы приезжим не хватило места в гостинице. Число приезжих ограничивалось лицензированием. В любом городе Аффары было столько-то гостиниц, как раз соответствующих числу мест на рынках, за пределами которых сделки купли и продажи состояться не могли. Городской администратор подавал число заявок на приезжих. По числу заявок, собранных в единственном портовом городе Аффары, выдавались лицензии, которые позволяли проезд по земле Аффары в тот пункт, который обозначен в документе. Обозначалась трасса с определенным маршрутом и с числом мест отдыха.
Мосик начал соображать, что его путешествие по стране было скорее из числа несбыточных событий. Очевидно, его никто не задержал по той причине, что с ним были тигры королевы, Яксаф и Ихаббо. Но теперь-то их с ним не было, а между тем ему предстоит проникнуть в замок Бабеллан, который, как было сказано, охраняется иббами.
— Мосик, если не хочешь попасть в беду, старайся не отходить от нас. — предупредил его Магир.
Проблема была в том, что Мосика не было в лицензии. Поэтому купцам придется скрывать, что их на человека больше, чем было завизировано. Но куда девать прожорливого Мозгляка?
Купцы начали высказывать Магиру за поспешное принятие Мосика в их общество. Все сошлись на том, что ему следует уйти. В конце концов, он же раньше путешествовал один. Магиру не хотелось, но пришлось признать, что Мосик представляет для них проблему.
— Ну вот, Мозгляк, — грустно обратился Мосик к своему громадному коняке, — опять ты всем мешаешь!
Он не имел понятия, куда ему следует направиться в этом городе, где он никого не знал, в котором все потайные ниточки были Мосику неведомы.
— Мосик, — обратился к нему купец Магир, — я не знаю, какова твоя цель, но все, что я могу сделать для тебя, так это дать тебе денег и посоветовать не искать на ночь пристанища в пределах города. Днем ты можешь ходить по улицам, по базарам, по садам, а на ночь возвращайся спать в пустыню. Здесь много мест, где твой конь найдет себе траву. Всем говори, что ты прибыл с караваном. Одиноких путешественников тут не бывает. Не говори, что осматриваешь город, объясняй, что ищешь какой-то свой товар. Они распрощались.
* * *
Мосик направился верхом на Мозгляке по улице, по которой неспешно ехали сотни экипажей и двигались верховые. Помимо грохота копыт и колес, особо не было другого шума. Все делалось в молчании, размеренно, сосредоточенно. Мосика уже начала раздражать эта муравьиная возня, где каждый знал, что ему делать. Город был просторен, но казалось, что в нем нечем дышать из-за обстановки деловитой суеты. Хорошо, что всюду были указатели, и путешественник направился в ближайший сад, которых в Бабеллане было много.
Сад был в самом деле хорош, отчего у Мосика вернулось хорошее настроение. Он пустил своего коня пастись по густой траве, хотя нигде не видел никого, кто бы выгуливал свою скотину на этих газонах. Где-то тут, наверняка, бродят работники из касты городских садоводов. К Мосику начнут вязаться с претензиями. Он попадет в историю, его потащут к иббам на разборки, назначат штраф, или что тут есть у них для нарушителей порядка. Может быть, он попадет в тюрьму и сгинет там.
