— Какая жизнь, такое и занятие. — Он опять пожал плечами и неожиданно произнес: — Литовец без глока…
— Что мексиканец без сомбреро, — закончил фразу я.
Ну наконец-то усмехнулся! Хоть какие-то эмоции.
— А я тебя вспомнил. Но ты вроде из Каунаса.
— По делу занесло. Какая жизнь, такие и дела.
— Вот это верно. — Стрелок закончил стрелять, перезарядил глок и убрал его в кобуру. Спрыгнул на землю, оглянулся и предложил:
— Кофе хочешь?
— Хочу, конечно, — усмехнулся я, — а что, где-то открыт бар?
— Поехали, — предложил он, — провожу. Меня, кстати, Мишей зовут.
— Робби, — представился я.
Роберт 26 апреля, два часа дня
Мишка нас проводил до какого-то заброшенного ангара на пустыре, где он теперь жил. Ангар защищен высоким забором; наверное, здесь складировали бытовую технику (судя по брошенным ящикам), но в кризис такие склады стояли пустыми. Внутри был спрятан небольшой трейлер, где мы и устроились. С удобствами парень живет. За чашкой кофе вспомнили общих знакомых и обменялись новостями.
— Так это ты оружейный фонд подчистую вынес? — удивился я. — Ну ты могешь…
— Я, — кивнул Мишка. — На третий день этого бардака. Угнал микроавтобус и за два рейса вывез. Даже стрелять не пришлось, про него просто забыли. Когда дверь вскрыл, сигнализация сработала. Я честно подождал пять минут, но никто не приехал. Забыли, — усмехнулся он.
— Ну, скажешь тоже, забыли, — недоверчиво покачал головой Айвар. — В Клайпеде что, стрелков мало? Или оружие не в почете? Про ваш фонд даже наши, ковянские[39] менты вспомнили, конвой снарядили, да поздно было. Приехали, посмотрели и уехали. Еще с кем-то пострелялись по дороге.
— Стрелков хватает, просто не готов был народ к этому. Да и как тут подготовишься? Одно дело на стрельбище мишени дырявить, а другое — соседям головы отстреливать. Оружие в выживании не главное.
— Стрельбы много было? — спросил я. — Или как у нас: вроде относительно тихо, а потом р-р-раз — и жителей в городе нет.
— Хватало и здесь стрельбы, — кивнул Миша, — и еще долго будет хватать. Прибрежные пираты, банды мародеров и просто отморозки. Однодневок хватает, особенно в городе. Я вообще удивлен, как вы до нас добрались. Везучие вы парни! И девушка, конечно. — Он изобразил что-то вроде поклона в сторону Асты и грустно улыбнулся.
— Пираты? — хором спросили мы.
— А вы как думали? — удивился стрелок и полез в карман жилета за табаком. — У нас все-таки портовый город. Море, жизнь в полоску, «чтобы снова уйти на полгода», и прочая романтика… Появились небольшие банды, которые захватили несколько судов-маломерок и грабят себе потихоньку. Прибрежные селения, ту же Палангу взять. Курортные городишки, вроде Йодкранте или Ниды. Грабят и сматываются. Опять же, в море с мертвяками спокойнее, встали на якорь и отдыхают. Так что пиратство есть. Каботажники.
— А однодневки — это кто такие? — спросил Айвар, помешивая кофе.
— Люди. «Пир во время чумы» читали?
— Было дело, — кивнули мы.
— Значит, можете представить. Часть людей, которые случайно выжили, решили, что все — амбец. И живут одним днем. Они даже не мародерствуют особо. Так, по мелочи, чтобы на сегодняшний день хватило. Заберутся куда-нибудь, ограбят и гуляют. Опасные они, суки, легко на убийство идут. Ни свою, ни чужую жизнь не ценят. Поэтому и зову их однодневками.
— Весело у вас тут, — сказал Айвар. — А с бандами что? Отморозки?
Мишка закончил крутить самокрутку, прикурил и пояснил:
— У нас здесь две группировки организовались. Они и раньше были, но вдруг резко разрослись. Кстати, именно за счет законопослушных граждан, которые решили, что лучший способ остаться людьми — это стать нелюдью. Падать всегда легче.
— В каком смысле — нелюдью?
— А это что, люди? — спросил Мишка. — Когда народ пытался на Куршскую косу прорваться в надежде там отсидеться, то друг друга топили. Катер какой-то пришел, людей высадил. Из правительства, наверное. Народ, конечно, рванул к ним, а там еще сторожевик стоял. Они так из пулемета по толпе чесанули, что только брызги летели во все стороны. Высадили трех человек, и прости-прощай. Хотя бы детей взяли, вояки.
— Катер? Какой такой катер? — Мы с Айваром переглянулись.
— Не знаю, сам не видел, сосед рассказывал. Но тех троих, которые приплыли, в сопровождении военных машин увезли. Слуги народные. Правда, странно, что ваши каунасские охраняли, а не столичные.
— А почему решил, что из Каунаса?
— Знакомый раньше там служил, видел несколько знакомых лиц.
— А твой сосед сейчас где? — спросил Айвар. — Жив?
— Не знаю, — пожал плечами Мишка. — Он через косу в Кениг рванул.
— А ты не боишься в одиночку по городу ездить? — спросил я. — Ведь нарваться можешь. Один человек в старые добрые времена говаривал: «Траектория полета пули от крутизны не зависит». От хорошего дальнего выстрела никто не застрахован.
Михаил кивнул:
— Да, конечно. Но пока езжу. Когда убьют, буду ходить. — Он усмехнулся. — Кота только будет жалко, пропадет, засранец эдакий. — Он почесал сидящего на плече котенка, на что тот мурлыкнул и начал устраиваться поудобнее.
— А может, с нами поедешь? — предложил я. — У нас под Каунасом база. Авось и выживем. Да и коту твоему компания найдется.
— Нет. — Михаил покачал головой. — Бессмысленно это все. Даже если выживу, все равно бессмысленно. А так хоть отыграюсь напоследок.
— Зачем тогда столько оружия собрал? — спросил я.
— Так получилось, — после небольшой паузы сказал Михаил. — Пока я носился с идеей выживания и пытался обеспечить необходимым семью, они погибли. Глупейший случай помешал. Все мои близкие — медики. Когда соседи один за другим начали умирать, они не смогли отказать и, помня старика Гиппократа, ходили к этим больным. Погибли. А потом и жена тоже. Оружие — это еще не все, — хмуро сказал он. — Даже если ты прекрасно вооружен, карманы полны патронов и стреляешь быстрее Грауфеля, все равно не застрахован от его величества Случая. Это уже потом, после множества бессонных ночей, приходит понимание, что бытие есть череда случайностей.
— Так и будешь ездить по городам и стрелять? — спросил Айвар.
— Да, так и буду. Ладно, давайте заканчивать разговор, вам в дорогу пора. Чего это все обсуждать, и так все ясно. Как там у Губермана? «Когда природе надоест давиться ядом и обидой, она заявит свой протест, как это было с Атлантидой».
— А может, все-таки с нами? — спросил я. — У нас еще куча идей, где можно пострелять со вкусом. Поехали, а?
