Колонны с треском продирались сквозь заросли. Первыми шли бойцы, вооруженные мачете, которые рассекали сплетенные из лиан сети. Работа была тяжелой, поэтому они сменялись каждые пятнадцать минут.
В хвосте колонн команданте Ферро шествовали носильщики, которые волокли ящики с газопластиком. Всего четыре с половиной тонны. Этого должно было хватить, чтобы сровнять форт с землей. И еще: помимо необычайной мощности эта взрывчатка обладала важным качеством безопасности – ей требовались очень специфические высокочастотные взрыватели, поэтому сдетонировать от пули или взрыва снаряда она не могла.
Каждые полчаса команданте Ферро связывался с коллегами, которые гнали свои колонны к первому, второму и третьему опорным пунктам. Они должны были подвергнуть эти форты обстрелу и имитировать атаку, если по какой-то причине на четвертом опорном у Ферро возникнут трудности.
– Сайрус, сколько времени мы потратим на переход? – спросил Ферро своего заместителя. Они стояли на обочине тропы, откуда команданте контролировал движение своих солдат.
– Если не снижать темпа, то за два с половиной часа. В крайнем случае – за три.
– Хорошо. Нужно все сделать засветло, поскольку зонд системы «суперконтроль», согласно инструкции мистера Лоримера, активен не более семи часов. Потом солдат почувствует боль и обнаружит эту штуку.
– А что сказали наемники – куда они попали?
– Попали нормально – прямо в затылок. Будет жаль, если мы не используем эту великолепную возможность. Поэтому – марш, марш и еще раз марш, а потом надо будет правильно рассредоточиться. И удар наносить только с непривычных для них южного и восточного направлений. На севере – озеро, а запад ими изучен очень хорошо, поскольку все прежние нападения происходили с запада, да и большинство позиций для обстрела выбирались тоже на западе. Это, конечно, глупо, но так уж сложилось.
Прямо с марша Ферро связался с Лансом и сообщил ему, что они намереваются выйти на позиции за два с половиной часа.
Ланс сказал об этом Гривету.
– Это было бы неплохо, – ответил тот. – Но вообще нам лучше убраться отсюда до того момента, когда начнется свалка.
– Да, судя по всему, здесь будет очень жарко, – согласился Ланс. Им с Гриветом обещали за эту работу по тридцать тысяч реалов, и это были хорошие деньги. Если здесь все пройдет хорошо, Ланс надеялся на подобные заказы и в будущем.
Пока войска мятежников маршировали в джунглях, Гривет поддерживал связь с контролируемым солдатом и слушал удары его сердца. Пока солдат вел себя спокойно и сердце его билось ровно. Впрыснутый зондом препарат делал жертву сонной и счастливой. Сейчас солдату хотелось просто сесть где-то в уголке и подремать, видя наяву радужные сны.
В главном бункере четвертого опорного пока ничего не предвещало беды.
Недавно прошел обед, и все отдыхали. День выдался жаркий, поэтому даже внутри всегда прохладного бункера было довольно душно.
До обеда Эрлих прогнал весь личный состав через урок управления системой наблюдения, однако пообещал, что вечером все повторится вновь. Впрочем, никто и не возражал, поскольку делать здесь все равно было нечего.
Иногда кто-то включал радио, чтобы послушать музыку, транслируемую из Антвердена или Свазиленда, однако это навевало тоску, поскольку под музыку все представляли залитые огнями вечерние улицы, девушек в коротких юбках и холодное пиво в конце жаркого дня.
А здесь, в джунглях, среди сырости, змей и пауков, которые так и норовили забраться в бункер, все выглядело совершенно иначе.
Сержант прохаживался между бойниц и внимательно всматривался в джунгли. Ему не нравилось затишье, что царило здесь уже вторые сутки. Он ждал обстрела, который сразу бы все вернул на свои места и сделал пребывание здесь обычной сменой, такой же, как и десятки других смен.
Еще это предупреждение сержанта Рихмана. Оно не выходило из головы.
Не успел Уипп подумать о Рихмане, как на стационарной рации загудел зуммер. Сержант включил прием, и оказалось, что это снова Рихман.
– Привет, Уипп.
– Здорово, Рихман. Долго жить будешь, я тебя только что вспоминал.
– Хотелось бы и тебе пожелать того же.
– Что хорошего скажешь?
– Да ничего хорошего. В джунглях засекли перемещения мятежников.
– К нам идут?
– Пока не к вам. К первому и второму опорным пунктам, но не исключено, что и к вам тоже, просто пока их не обнаружили. Ты же знаешь, все зависит от маршрута – пройдут мимо датчиков или нет. Что у вас там сейчас происходит?
– Вторые сутки ничего не происходит, и это меня беспокоит. Ни одного выстрела, если не считать вчерашней стычки – опять твои отличились. Симмонс ходил на разведку и устроил небольшую потасовку.
– Сами-то целы?
– Один молодой солдат получил осколок в ногу, но не опасно.
– Понятно, – вздохнул Рихман. – В общем, я хочу, чтобы вы знали, что мы здесь в полной готовности, только что не ночуем на вертолетной площадке, а так словно пружины заведенные. Самое бы время отойти и выяснить, что там задумали эти уроды, однако отодвинуть форты мы не можем. Одним словом, Уипп, будь на связи и, если начнется какая-нибудь заваруха, сразу сообщай…
Мимо сержанта прошел Том Морган. Он как-то странно улыбался. А затем присел на свой спальный мешок и прикрыл глаза.
– Ты чего, Морган, не заболел? – спросил Уипп, однако солдат только отрицательно покачал головой.
– Перегрелся, наверное, – предположил Эрлих. – Ты смотри, Морган, если что – у меня специальные таблетки есть, могу дать.
– Нет, спасибо, со мной все в порядке. Просто чудно как-то… – Том пожал плечами. Состояние, в которое он неожиданно погрузился, было легким и приятным. Ему даже казалось, что он слышит какие-то отдаленные голоса, которые то ли что-то ему советовали, то ли просили об одолжении. Но это все такая ерунда по сравнению с чудесным состоянием и радостью, которую он испытывал. Том Морган чувствовал, как у него прибавляется сил, которые непременно нужно потратить на что-то хорошее.
«Если бы сейчас что-то случилось, – подумал Том, – я бы отличился. Наверное, это глупость – так думать, но я бы обязательно отличился».
Время шло, и штурмовые колонны быстро продвигались к форту. Между развернутыми прямо в джунглях расчетами зенитных ракет проводились переклички. Их поднятые на деревья антенны и датчики сформировали радиолокационные контуры, которые позволяли наводить ракеты на цели.
Примерно за полчаса до начала операции прямой представитель генерала Тильзера полковник Морс связался с Грином, который остался в лагере Ферро.
