– Это все?!! – завопил Джекоб.
– Нет. Есть последнее пожелание.
– Какое?!
– Бомбы…
– Что «бомбы»?
– Какие ты собирался грузить в «меченосец»?
– «БТ-18», восемьдесят штук! Но теперь, полагаю, войдет только сорок!
– Не ори, ты меня раздражаешь, – сказал Рик, осматриваясь и отмечая на поле заправщики, микроавтобусы обслуживающих бригад, а также выруливающие на старт суда.
Наблюдать за всем этим было приятно, Рик уже забыл, когда в последний раз видел настоящую аэродромную работу. Давно. Очень давно.
– Никаких сорок штук, Джекоб. Ты загрузишь двадцать пять штук «БТМ-18». С двухкомпонентной взрывчаткой…
– Но почему?!
– Потому, приятель, что как бы ни пострадал «меченосец», он должен продолжать идти к цели. А с твоими «БТ-18» он превратится в пыль после первой же ракеты…
– Для этого мне придется идти на служебное преступление, Рик!
– Да ладно тебе. Мы же для хорошего дела стараемся, правильно?
– Теперь, надеюсь, все?
– Да. Добавь только стримпланер.
– А парашют?
– Можно и парашют, но стримпланер должен быть обязательно. Договорились?
– Ладно. Постараемся.
– Никаких «постараемся». В противном случае ты угробишь меня и не получишь никакой доли…
– Я все сделаю, как ты сказал.
Они еще постояли у хвоста, остывая и приходя в себя.
– Ну и как там тебе живется? – спросил Джекоб, когда успокоился. Этот вопрос показался Рику странным после минувшей перепалки.
– Нормально. Кормят хорошо, дают выпить. Даже медсестра одна понравилась…
– Хорошенькая? – оживился Джекоб.
– Не то слово.
– Ну и чего ты?
– А чего я? Они там такие… доброжелательные… Даже неловко тему заводить…
– А чего там заводить? Скажи просто – сестра, мне нужна ваша консультация.
– И все?
– А что еще? Если что не так, спишешь на диагноз. Ты же у нас штатный придурок, тебе все можно…
– Кстати, чего вы про меня такое наговорили, что даже охрана шарахается, да и этот капитан чуть в обморок не упал, когда я к нему обратился?
По тому, как мерзко заулыбался Джекоб, Рик понял, что отрекомендовали его будь здоров.
– Ну давай, колись…
– Терри Джонсон – бешеный фермер, – сказал Джекоб, сдерживая смех.
– Ну и в чем его бешенство?
– Он мучил своих животных, Рикки…
– Как мучил?
– А ты не догадываешься?! – едва справляясь с собой, спросил Джекоб и, отойдя в сторону, расхохотался, прикрывая рот форменной кепи.
– Уроды… Мерзкие уроды, – произнес Рик, вспоминая перекошенные от напряжения физиономии охранников и бледное лицо капитана. – «Бешеный фермер…» Ну придумают же…
Джекоб наконец перестал смеяться и вернулся из-под крыла к Рику.
– Когда мы встретимся в следующий раз? – спросил тот.
– Через два дня.
– А если завтра?
– Какой смысл? Мы ничего не успеем достать или украсть…
– Ну хорошо, через два дня. А когда у нас вылет?
– Через шесть дней переброска на временную площадку.
– Кто будет перегонять?
– Ты. Больше некому.
– Ну хорошо, пусть так.
Это был всего лишь сон, Рику это было понятно. Он шел по бесконечному тесному коридору, протискивался на поворотах мимо острых углов, открывал двери и шел дальше, пока не оказался в небольшой, обставленной старинной мебелью спальне, где пахло пылью.
Однажды он видел такую комнату в фильме про какого-то короля. Кажется, про Карла… Или Генриха? Впрочем, в школе история не была его любимым предметом, ему больше нравились физкультура и астрономия.
Во сне Рик натолкнулся на огромный глобус неизвестной планеты, стоявший на массивной мраморной подставке.
Расшитые золотом тяжелые гардины покачивались от легкого сквозняка, хрустальные цветы на люстре позванивали. Огонь оплывающей свечи, вставленной в серебряный подсвечник, нервно подрагивал, заставляя тени прыгать по стенам, а золоченые статуэтки – разбрасывать крохотные солнечные зайчики.
Рик знал, что у него здесь свидание с властной женщиной, отказать которой он был не в силах. Он привык подчиняться ей во всем и прислушиваться к каждому ее слову.
«Приляг!» – прозвучал ее голос где-то совсем рядом.
«Хорошо…» – ответил Рик и присел на шелковое покрывало. Затем поднырнул под свисавшие кисти балдахина и оказался в объятиях нежных пуховых подушек.
Она должна была скоро появиться, и Рик немного волновался. Где-то хлопнула дверь, потянуло медовым дурманящим запахом, и он почувствовал в спальне ее присутствие.
«Ты уже здесь?» – спросил Рик.
«Тихо…» – сказала она.
Послышался шелест накрахмаленных юбок, затем отодвинулась занавеска балдахина и он увидел ее силуэт и блеснувшие на свету брильянты. Много брильянтов.
«По числу поклонников», – обычно шутила она.
«Все, как в кино…» – сказал он, а она села рядом и положила руку ему на плечо.
«Мы ведь давно друг друга знаем, Рик…»
«Да, это так».
«И ты научился доверять мне, ведь я тебя никогда не подводила, даже на восьмом «барбосе»…
«Не подводила…»
Она погладила его по волосам и улыбнулась, но глаз ее он не видел.
«Ты уже давно не молодеешь, Рик, поэтому прими мой совет…»
«Какой?»
«Не полагайся на интуицию, она забирает у тебя слишком много сил».
«Я ею почти не пользуюсь».
«Ну так откажись от нее совсем! Эта тварь меня не любит!»
«Нет…»
«Что нет?»
«Я не могу от нее отказаться, тогда у меня совсем ничего не останется…»
«Но у тебя есть я, разве этого недостаточно?»
Рик почувствовал, как ее пальцы сдавили ему плечо.
«Для меня недостаточно… И пожалуйста, отпусти плечо, ты делаешь мне больно…»
«Ах, тебе больно? – произнесла она со злой усмешкой и стиснула плечо сильнее. – Но это еще не больно, мой мальчик… Вот сейчас будет больно…»
Сказав это, благопристойная дама из старого кино вдруг превратилась в безобразную старуху с крючковатым носом, горящими глазами и лязгающими зубами. Оставив плечо Рика в покое, она стала его душить.
Он заметался, пытаясь разжать ее хватку, однако тягаться с этой старухой ему было не по силам. Она лишь громко расхохоталась и сдавила его горло так, что хрустнули шейные позвонки.
Шутки кончились, теперь Рик спасал свою жизнь. О том, чтобы проснуться, не могло быть и речи, ведь до спасительной двери у ломберного столика было слишком далеко, а на скользком шелковом покрывале он оставался совершенно беспомощен.
Но тут появилась Интуиция! Она на мгновение показалась в дальнем углу, тоненькая девушка лет семнадцати, и тотчас исчезла, зато теперь Рик знал, что ему делать. Он начал вращаться на шелковом покрывале, словно веретено, сплетая длинные руки старухи и заставляя ее ругаться.
