Шадд повернулся к технику.
– Времени у тебя осталось немного, волшебник! – крикнул он.
– Лучше, чтобы оно у меня было, – ответил Скотт. Его голос глухо доносился из ниши, в которую он засунул голову, разбираясь с проводкой.
Теперь все внимание Шадда снова было уделено дворику. Он заметил троицу Драконов, которые пробирались вдоль дальней колоннады, чтобы выйти обороняющимся во фланг. И Шадд понимал, что тогда они окажутся вне зоны поражения со стороны входа. Высунувшись из окна, он дал по ним очередь и тут же нырнул обратно, не успев даже снять палец со спускового крючка.
Поскольку ответного огня по нему никто не открывал, он понял, что пламегаситель сделал свое дело. Никто из врагов не заметил, кто и откуда вел огонь. Он рискнул глянуть на результаты своей стрельбы. Двое валялись на земле. Третий перебежками возвращался обратно. Пока еще оборона у входа держалась.
Скотт издал восторженный вопль, и Шадд обернулся как раз в то мгновение, когда на панели управления генератора гиперпульсации замигали огоньки; их мельтешенье превратилось в ровное сияние. Пронзительный вой моторов, поднявшись до невыносимо высокой ноты, перешел в монотонный гул.
– Готово, – с удовлетворением объявил старший техник.
– А как коды допуска?
– Я обошел их.
– Тогда передавай послание. Точно в том виде, как мы получили его от полковника. Чтобы ни одно слово не пропало.
– Я не новичок, Шадд, – проворчал техник, садясь за клавиатуру ввода.
Шум боя стих на несколько минут, и Шадд слышал треск клавиш, которые, подобно тиканью старинных часов, отмеряли оставшееся у них время. Но его почти не осталось. С каждой секундой шансов на отход из комплекса было все меньше.
Треск и грохот плазменного удара разнесся по всему дворику, давая понять, что бой возобновился.
Глянув в окно, Шадд увидел над крышей внешнего здания верхнюю часть корпуса боевого робота. Занимался рассвет, и на его фоне четко вырисовывался устрашающий силуэт с приплюснутой головой. По очертаниям Шадд узнал «Вулкана», страшный робот, предназначенный для уничтожения живой силы. Когда огнемет на правой руке робота второй раз ударил потоком плазмы, отблеск выхлопа осветил корпус робота. И Шадд тут же увидел эмблему, красовавшуюся на левой стороне груди – черный дракон Дома Куриты. Что ж, значит, Змеи повышают ставки.
Раскаленная плазма сжигала на своем пути все – даже то, что не горит. Со стороны входа донеслись крики. Там гибли в пламени отличные ребята.
Из внешних проходов хлынули солдаты Куриты, и теперь никто и ничто не могло остановить их, когда они пересекали открытое пространство – ни автоматный огонь, ни разрывы гранат. Все его люди, удерживавшие подходы к генераторной, погибли. Шадду оставалось надеяться, что хоть кому-то удалось укрыться в здании и занять оборону там, куда боевому роботу не подобраться. В таком случае Змеям не удастся так легко выбить их отсюда. Коммандос отдадут свои жизни лишь в обмен на время.
Огоньки на панели управления померкли, когда мощный выброс энергии кинул сообщение в межзвездное пространство. Шадд увидел, что старший техник блаженно улыбается, не обращая внимания на все, что происходит вокруг. Шадду осталось только покачать головой.
Командир десантной группы нажал клавишу своего портативного передатчика.
– «Мухаммед» вызывает базу. Ответ поступил в ту же секунду.
– Докладывайте, «Мухаммед», – сказал Джеймс Вульф.
– Змеи тут кишат, как в гнезде. К тому же машина. Так что домой нас не ждите.
– Удалось?
– Приказ ушел, полковник. Мы тоже уходим.
– Мы будем вечно хранить память о вас.
Шадд отключился. Люди Седьмой команды жили и умирали в темноте и тайне. «Вечно хранить память», – сказал полковник. О большем он не мог и мечтать. Вставив новую обойму в свой «рейнджер», Шадд застыл у двери, сквозь которую вот-вот должны были ворваться штурмующие.
Штаб-квартира Волчьих Драгун, Серант, Ан-Тинг, военный округ Галедон, Синдикат Драконов,
3 января 3028 г.
Декхан грыз ногти. За те долгие часы, что прошли после голосования, ожидание достигло такого напряжения, что у него судорогой сводило желудок. Вынужденное безделье всегда плохо действовало на него. Он хотел что-нибудь делать... да что угодно. Больше всего ему хотелось оказаться в рубке своего «Ночного Стервятника», чтобы гнать и крошить Змей, но полковник приказал оставаться на месте. Да и кроме того, его машина стояла в казармах Бупейга, на другом конце Серанта, а на улицах продолжали бесноваться толпы.
Он бросил взгляд на Вульфа. Когда полковник сделал перерыв в переговорах с террористами, которые, казалось, длятся вечно, то сразу же обмяк под грузом навалившейся на него усталости. Переговоры! Явно не то слово, которым можно окрестить политические речи. Создавалось впечатление, что уголовники, захватившие «Гефест», вообще не хотят ничего слушать. Они хотели лишь разговаривать, обвиняя Драгун и провозглашая высокие добродетели Дракона. Декхану казалось, что они, скорее, готовы обсуждать результаты игр на Соларисе, чем обговаривать условия.
Да, Вульфу не позавидуешь. Должно быть, нервы у полковника напряжены сильнее, чем у любого из Драгун в штаб-квартире. Кроме того, промежуток времени для принятия решения становится все меньше.
Два часа назад шаттл Драгун, следующий по своей орбите, прошел довольно близко от станции. Сфокусировав на ней сканеры визуального наблюдения, экипаж подтвердил предположение майора Куо, что Седьмая команда высадилась на корпус. То есть они четко видели фигуры в скафандрах, которые пробивались в командный отсек.
Когда корабль попытался установить связь с ними, террористы убили одного заложника и пригрозили отправить на тот свет еще несколько человек, если будут продолжаться направленные передачи на станцию.
Но при сообщении об этих фигурах у Драгун появилась надежда. Значит, хоть часть того, что успел сказать майор Куо, соответствовала истине. Если это в самом деле Седьмая, дела не так плохи, как кажутся.
Операция «Возрождение» была приостановлена, когда Вульф решил, что у коммандос – если это в самом деле были они – больше шансов спасти заложников, чем может дать полномасштабный штурм. Если шаттл Драгун выйдет на позицию для атаки станции, это будет прямой вызов командованию Дома Куриты, который спровоцирует реакцию военного характера. Вульф все еще не терял надежды, что инцидент будет носить ограниченный характер. Как можно его обвинять за действия отдельных коммандос, которые оказались на станции?
Приказы Вульфа практически не имели отношения к деятельности командного центра. Оставалось лишь ждать и по мере поступления новой информации вносить те или иные изменения в планы. Декхану было тем более трудно, что он был водителем робота, а не штабным офицером.
