— Кажется, у тебя завелась новая подружка, Майк? — пошла в наступление Дилия.
— Послушай, я не хотел бы… — попытался защититься он, однако это только подлило масла в огонь.
— Хотел бы, не хотел бы! Ты думаешь, нашел девочку-паиньку, да? Заблудшую овечку с фермы? — стала выкрикивать Дилия, надвигаясь на Майка не по годам развитым бюстом.
По этой статье она давала Мэнди сто очков вперед.
— То, что она наркоманка, ты уже и так знаешь. Не совсем же ты слепой. Но ты не знаешь, что эта сучка жила в съемной квартирке у Лесли Саймона и он водил к ней своих друзей, когда самому с ней кувыркаться надоедало… Если он проигрывал в карты — то расплачивался ею, если нужны были деньги — зарабатывал на ней. Даже новую машину купил, подставив эту твою красоточку своему папе, а потом его шантажировал, говоря, что расскажет матери! Вот с кем ты теперь лижешься, придурок несчастный!
— Дилия! — попробовал образумить дочь Либнер. Однако та уже сама исчерпала запас ярости и выскочила вон, размазывая слезы и едва сдерживаясь, чтобы не разрыдаться. При этом Майк отметил, что фигура у Дилии действительно лучшая из всех, что ему довелось видеть на улицах города. У него ведь был небогатый опыт, поскольку кино он смотрел мало.
— Вы должны понять ее, Майк, — попробовал оправдать дочь Либнер.
— Я пытаюсь, сэр, — сказал Майк, изо всех сил подавляя в себе чувство обиды и… ревности. Дилия точно змея ранила его в самое сердце, жгучим ядом выдавливая из глаз Майка злые слезы.
Он прекрасно знал, да об этом нетрудно было и догадаться, что Мэнди перекати-поле. Она безвольно прибивалась к тем, кто платил за ее наркотики, и понятно, что никто из этих людей не покупал ей зелье просто так.
«Но теперь ее скитания закончились, — сказал себе Майк, словно давая клятву. — Теперь она со мной, и я буду о ней заботиться. Я найду хороших врачей, и ее обязательно вылечат, поскольку теперь у меня есть деньги. А скоро их будет еще больше».
В отель Майк вернулся на такси, и следом за ним в холл вошел Гвинет. Его пулемет был завернут в тряпку, однако и так было понятно, что это какое-то оружие.
— Ну что, все прошло чисто? — спросил Гвинет.
— Ты же сам видел.
— Какой-то ты грустный.
Вместе они поднялись наверх и постучали в номер. Над дверью шевельнулась видеокамера, замок открылся.
— Как все прошло? — спросил Шило, пропуская их в комнату.
— Нормально, — ответил Майк. — Удалось договориться, и, кажется, они все поняли.
— Давай помогу тебе снять эту упряжь, — предложил Шило и осторожно стащил с Майка куртку. Затем достал тонкую отвертку и принялся разряжать опасный пояс.
— Как Мэнди? — спросил Майк.
— Спит, — не прерывая работы, ответил Шило. — Правда, сном я бы это назвал с большой натяжкой. Она все время что-то бормочет, а то поднимется и сидит на кровати. В стенку смотрит.
— Сколько раз она колола себе эту дрянь?
— Три раза.
Шило повернул какой-то винтик, и лампочка на электронном блоке перестала мигать.
— Ну вот теперь все в порядке, — заключил он и помог Майку отстегнуть пояс.
— Какие еще новости?
— Приходил этот парень, которого ты сделал командиром «собак».
— Фагот?
— Да, Фагот. Он сообщил, что уже известил своих людей на острове о том, что правила игры меняются.
— Это хорошо, — сказал Майк, принимая протягиваемый Гвинетом бутерброд. — Послезавтра торги, и было бы неплохо, если б пригнали хотя бы голов пятьсот.
— Тут есть одна проблема, — заметил Шило, потирая подбородок.
— Какая? — сразу перестал есть Майк.
— Фагот сказал, что его люди видели отряд либеров. Недалеко от их острова…
— А вот это плохо. — Майк вздохнул и покачал головой. — Плохо это. Нужно спасти базу «собак». Они теперь наши единственные союзники.
— «Собаки» — наши союзники, — покачал головой Гвинет. — Жаль, Морган не дожил до этого момента.
— Да, — согласился с ним Майк. — Жаль.
Доев свой бутерброд, он запил его холодным то ли чаем, то ли витаминным кофе, а потом, уставившись в одну точку, просидел так целый час.
Ни Гвинет, ни Шило не беспокоили его, понимая, что так ему лучше отдыхается. Очнувшись, Майк отправился спать, а Гвинет и Шило с сомнением посмотрели ему вслед.
Когда дверь за Майком закрылась, Гвинет сказал:
— Не доведет его до добра эта девчонка. Она из него все силы вытянет — он уже спит на ходу.
— Может, и так, — согласился Шило, который, как всегда, занимался разборкой пистолета. — Может, и так, но тут уж ничего не поделаешь. Наш парень теряет весь свой здравый смысл, как только дело касается этой крошки.
Майк проспал совсем немного, часа два или три, а затем его разбудило легкое, но настойчивое прикосновение Мэнди.
Она сидела рядом с Майком, прямо на полу, как сидят собаки, и гладила его по плечу.
— Я знаю, кто ты, — сказал она и улыбнулась. Свет от уличных фонарей проникал сквозь неплотные занавески, и на лице Мэнди отображались замысловатые узоры.
— Ты — Майк, — сказала Мэнди. — Прошлой ночью мы с тобой летали…
— Правильно, — с облегчением ответил Майк. Он боялся, что Мэнди спутает его с кем-нибудь еще — например с Дюком.
— Я хочу снова полететь с тобой, — прошептала Мэнди.
— Для этого тебе нужно… уколоться? — то ли напомнил, то ли спросил Майк.
— Я уже, — радостно призналась Мэнди и уселась на Майка верхом. По улице проехала машина с включенными фарами, луч света упал на лицо Мэнди. Выражение ее глаз поразило и даже слегка испугало Майка.
Потом все пошло, как и прошлой ночью. Та же страсть и напор со стороны Мэнди, и тот же, не менее страстный отклик Майка. Однако что-то давало ему силы защищаться и не падать так глубоко в пропасть блаженства, где он пребывал всю прошлую ночь.
Между тем в движениях Мэнди и даже в ее голосе появились какие-то заметные изменения, какая-то нечеловеческая первобытная мощь. В один из последних аккордов Майк выгнулся дугой, но вместо того чтобы исторгнуть стон, неожиданно для самого себя сказал громко и отчетливо:
— Мэнди, тебе нужно лечиться…
— О да-а, милый, мы будем лечиться — ты и я.
— Я говорю серьезно, Мэнди, ты не должна больше колоть себе эту дрянь.
— Это не дрянь, Майк, — прошептала Мэнди, нежно водя пальчиками по его груди. — Это мое лекарство… И ты знаешь, я должна принять еще, а то мне сегодня плохо летается. Или это ты стал тяжелым, как Дюк?
Мэнди захихикала и поднялась, чтобы взять еще одну ампулу.
Майк же отвернулся к стене и решил во что бы то ни стало заснуть. У него с утра было намечено много дел, а эта наркоманка пусть колется, сколько ей вздумается. И вспоминает всяких там дюков.
