Теперь, когда целью атаки стали сами фрегаты, это существенно снижало их огневую мощь на первом, самом важном этапе. Истребители аспайров подходили широким фронтом, но угол стрельбы зенитных орудий пока позволял обстреливать только фланги вражеского построения.
– Ларсон, – обратился Анри к старшему. – Может быть, попросить чуть повернуть фрегаты? Это позволит задействовать больше орудий на первом этапе.
– Нет, – отказал Ларсон, – мы должны продолжать огонь по танкеру.
Поморщившись, Анри выделил рамкой группу истребителей на левом фланге. И вздохнул, увидев, что огонь по ним смогут вести только пятнадцать башен. Правда, чем ближе подойдут истребители, тем больше станут угловые размеры их строя и тем больше орудий смогут стрелять. А в те несколько секунд, пока аспайры будут пролетать мимо эскадры, по ним ударят все пятьдесят шесть спаренных башен на каждом из трех фрегатов. Плюс оборонительные турели такшипов.
– Внимание службам РЭБ! – хрипло скомандовал Перри. – Активировать широкополосные помехи в момент открытия зенитного огня!
– Десять секунд до открытия огня! – предупредил Ларсон.
Цели, выбранные «Виконтом» и «Котлином», окаймили сияющие рамки.
– Концентрируем огонь на одиночных истребителях!
Анри переключился на индивидуальное управление башнями, указывая им летевший впереди АКИ. Он касался кончиком пальца башни на схеме фрегата и тянул воображаемую линию к выделенному истребителю. Повинуясь этому движению, башни приходили в движение, шевеля длинными толстыми стволами, чуть доворачивая в указанном направлении – совсем немного, на десятые доли градуса.
– Не перегрейте пушки! – успел предупредить Ларсон.
А потом истребители пересекли невидимую черту.
В башнях стояли шестимегаваттные лазеры непрерывного действия. На предельной дальности огня диаметр их луча увеличивался до пяти сантиметров и за секунду мог прожечь около четверти метра титановой брони. К несчастью, из-за вибрации корабля и маневрирования цели лазер в лучшем случае чиркал по врагу, пропахивая в броне неглубокие длинные борозды.
На схеме фрегата вспыхнули задействованные башни. Стиснув зубы, Анри впился взглядом в радар. Три секунды – ничего, ни единой потухшей отметки. Мегаватты когерентного излучения уносились в пустоту, а истребители продолжали лететь так, будто ничего не случилось.
– Твою мать, они что, неуязвимые? – прошептал Клайнен.
– Тихо! – рявкнул Ларсон. – «Церам», перенеси на него…
Тот истребитель, по которому стрелял «Виконт», пропал с экрана радара.
– Есть! – взвыл Клайнен. – Твою мать, есть!
– Минус один, – подтвердил Ларсон. – Продолжаем!
Анри как завороженный смотрел на «свой» истребитель. Ушло все, осталась только эта крошечная багровая метка, маленький треугольник, что полз по экрану. И вдруг он потух.
С такого расстояния было трудно отследить попадания. Даже сканирующий радар не обладал достаточной разрешающей способностью, чтобы заметить, как режет броню лазерный луч. Он мог разглядеть разве что отрезанное крыло или разломленный пополам истребитель. Поэтому уничтоженным считался корабль, прекративший маневрирование, перешедший в дрейф с выключенными двигателями.
Следуя заданной программе, лазеры тут же переключились на следующего. А секундой позже в зону поражения вошел и правый фланг. Теперь по АКИ стреляли все носовые башни разом.
– Минус три, – азартно сосчитал Клайнен и тут же поправился: – Нет, уже четыре!
На радаре Анри видел, как, сохраняя построение, истребители стали хаотично менять траектории. Это мешало системам наведения удерживать цель в луче, не давая времени прожечь броню. Но лазеры продолжали полосовать их, выводя из строя один за другим. И чем ближе подлетали истребители, тем разрушительнее становилось действие лазеров.
На радаре потухла восемнадцатая отметка, когда Ларсон заметил неладное.
– «Виконт», снизь темп огня!
– Все под контролем! – азартно ответил Клайнен. – Нагрев семьдесят от максимума!
– Они сейчас пустят ракеты! Перегреешь лазеры, нечем будет…
Экран зарябил множеством мелких отметок. Ларсон крякнул и, повысив голос, отдал команду:
– Сбить ракеты!
– Двести восемьдесят четыре отметки! – зачастил Маркос. – Ускорение сто семьдесят три грава, время до контакта сорок семь секунд!
– Шустрые, гады! – выругался Перри. – Сбить их! Попов, рассредоточь своих!
– Уже, – мрачно процедил комдив. – Прикройте нас.
Анри торопливо выделил приближающиеся ракеты, переключив турели на автоматическое наведение. Сейчас было не до выборочного отстрела вырывающихся вперед машин, лишним стало и концентрирование огня на текущей мишени. У ракет тонкая обшивка, никто не станет бронировать легкую ракету ближнего боя. А значит, лазеру достаточно лишь чиркнуть по ней. Но с этим-то и были проблемы.
Он видел, как ракеты бросает из стороны в сторону, – ненамного, на пару десятков метров, но вполне достаточно, чтобы большая часть лучей проходила мимо. Турели, переключенные на постоянный луч, полосовали пространство перед собой, но факелы подлетавших ракет гасли чересчур редко. Слишком редко! Зенитные лазеры не успевали сбить все ракеты!
– Нужно было вывести такшипы Попова вперед, – тихо произнес Манн.
Замерший перед консолью Анри почти не обратил внимания на его слова. Ракеты ускорялись, все ближе подходя к эскадре. Они гасли одна за другой, но их все равно оставалось слишком много. А фрегату хватит и одного попадания. Господи, только бы сразу! Он не хотел мучиться.
– Ракеты нацелены на такшипы! – Маркос говорил с заметным облегчением, словно смертник на электрическом стуле, которому объявили о помиловании за миг до того, как палач включил рубильник.
– Попов, они идут на вас! – предупреждающе закричал Перри. Вот теперь проняло и его!
– Вижу, – коротко бросил комдив. – Попляшем! Дивизион, «брызги»!
Такшипы, что группировались позади фрегатов, еще пару минут назад разошлись на несколько километров друг от друга. Сейчас же, повинуясь приказу командира, тяжелые машины дали полную тягу, разлетаясь в разные стороны подобно брызгам воды. Или скорее как стая макрели, атакуемая барракудой.
– Двадцать секунд до контакта! – сообщил Маркос.
Оборонительные турели такшипов работали на две тысячи километров. Существенно уступая зенитным лазерам фрегатов в мощности и дальности, лазеры такшипов все-таки начали вносить свою долю в плотность огня.
– Вышибаем, вышибаем! – невпопад закричал Клайнен.
Да, чем ближе подлетали ракеты, тем чаще лучи перечеркивали тонкие, хищные силуэты ракет. В оптическом диапазоне попадание означало высвободившуюся из оков магнитного поля термоядерную реакцию, на краткий миг вспыхивающую и тут же гасшую. Вспышки эти усеяли поле зрения, но ракет все равно оставалось слишком много. Успевшие разогнаться до ста километров в секунду ракеты стремительно приближались, нащупывая будущие жертвы радарами. Зону действия оборонительных турелей такшипов ракеты преодолели за двадцать секунд.
