– Что ж, – сказал Книжник Славе. – По крайней мере, теперь вы не привязаны к этой пещере. И не нужно каждый день идти сюда под страхом смерти.
– Не нужно… – странным голосом повторил Слава. В глазах его была растерянность. – Но что же тогда? В чем смысл?
Он запнулся, пронзительно поглядел в глаза Книжнику.
Это был хороший вопрос.
В чем смысл, если цель своей жизни ты видел в спасении мира, но мир больше не нуждается в тебе?
Вопрос, ответу на который можно посвятить оставшуюся жизнь.
Главное, не уставать помнить, что она у тебя есть – твоя единственная и неповторимая.
Твоя жизнь.
Надстройка крейсера высилась из воды, как черный обелиск. Будто могучий корабль, ставший памятником самому себе, хотел донести до людей будущего нечто очень важное. Книжнику казалось, он знает, что это. И он ощущал себя посредником между древними защитниками города и теми, кто обитал в нем сегодня.
Казалось бы, что может знать он, чужак, явившийся сюда с далекого севера? Но как бы не так – он не чувствовал себя здесь чужаком. Всей кожей, всем своим существом он чувствовал сопричастность этим людям. Чем отличались жители тех же Камышей от обитателей Кремля? Да ничем. Они были такими же и так же любили жизнь. Как и воины двух враждующих крепостей – тех, чей боевой дух был сродни духу кремлевских ратников.
Наверное, поэтому он решился вновь прийти на этот мол перед мрачным монолитом. Друзья рисковали: Тридцать Третий ждал их в бронепоезде, брошенном на поверхности «призраками», и неизвестно, когда хозяева сообразят, что их план сорвался и конец света вновь отложен. Редкий шанс вернуться домой был под угрозой.
Но Книжник не мог поступить иначе.
Харон медленно выплывал из тумана. Единственный пассажир стоял на носу лодки, прямой и гордый, как и все воины его Ордена. Суровое лицо, как и доспехи, казалось, отливало бронзой. Ступив на твердую землю, он подошел к семинаристу, остановился, молча глядя в глаза.
– Спасибо, что пришел на встречу, Никос, – сказал Книжник.
– Я пришел потому, что твой друг спас мне жизнь, – сказал воин. – Говори скорее – Харон не будет долго ждать.
– Мой друг спас тебя, а я хочу сохранить еще больше жизней. Мне ты можешь не поверить, но есть тот, к кому стоит прислушаться.
Книжник протянул воину тетрадь.
– Что это?
– Можешь считать, что зов предков, – Книжник неловко улыбнулся. – И не только твоих – но и твоих теперешних врагов.
– Что ты хочешь этим сказать?
– Вы были единым народом, но забыли об этом. Ваша вражда – фикция, какой-то нелепый сбой. Каждый из вас считает, что только за ним правда. Но это иллюзия. Единственная правда в том, что вы – братья. Если у вас хватит сил признать это – вы станете силой. Если нет…
Книжник пожал плечами.
Воин ничего не ответил. Но тетрадь взял.
– Перевозчик ждет, – словно оправдываясь, сказал он.
Книжник кивнул.
Лодка растаяла в тумане.
Что-то заставило Книжника улыбнуться. Наверное, предчувствие. Хорошее предчувствие, редкое в эти суровые времена.
У них получится. И придет мир. Потому что каждая война рано или поздно завершается миром, хотя этот мир бывает и на пепелище.
Но только не в этот раз и не в этом городе.
Книжник неподвижно смотрел на темные волны Севастопольской бухты и вдруг услышал протяжные крики над головой. Поглядел в небо. Там кружили невиданные прежде птицы.
Это были белые чайки.
