Все это пролетело в его голове за мгновение. В следующее он уже нажал на спуск. Панорама дернулась, задралась вверх, потом вновь вернулась обратно. Слишком поспешно все произошло, и он держал оружие недостаточно твердо. Поэтому самого попадания в цель он не увидел. Но то, что попал, – никаких сомнений. Вон она, трава с кровавой отметиной. Так что об этом бойце можно больше не волноваться.
Наконец убедившись в том, что противников вроде как уже не наблюдается, Валковский вскочил на ноги и побежал к «Уралу». Нет, не для того, чтобы попытаться его остановить. Тот как раз скользнул в овраг. Но вот наличие только что убитого бойца его сильно обескуражило и, чего уж там, напугало. Поди справься с этими волками.
То, что ему удалось убить троих, ни о чем не говорит. Он охотник, и стрелять дичь из заседок ему не привыкать. Но если остался жив хотя бы один из этих, то с ним придется уже воевать. А вот с этим-то у Владимира имелся пробел в образовании. Он все-таки не солдат.
Поэтому он бежал, оставив на месте громоздкую винтовку, против чего восставала вся успевшая сложиться натура охотника. Нельзя в степи без серьезного ствола. Маузер – это нечто среднее, ни вашим ни нашим. В этом он как-то раз уже убедился. Но в то же время сейчас проблему составляли не звери, а люди. А против такого противника куда эффективнее не калибр, а маневренность и скорострельность.
Шагах в пятидесяти от оврага Владимир вспомнил о гранатах и, остановившись, выпустил из рук повисший на ремне маузер. Вот и заготовочка с разжатыми усиками пригодилась, не придется терять на это время. Сначала одна граната, следом вторая. Ну и сам бегом. Чтобы, так сказать, сквозь дым и пламя. Бог весть отчего ему на ум пришло именно это выражение. Наверное, сыграли роль героическая литература и фильмы его детства.
Два глухих, но внушительных хлопка. Человеческий крик. И в этот момент Валковский выбежал на край оврага. Да, это была еще та картина…
Уткнувшийся мордой в дно оврага и накренившийся на левую сторону «Урал». Пытающийся ползти и хрипящий раненый зажимал рукой хлещущую из шеи кровь. Не иначе как осколком перебило сонную артерию.
В этот момент из двери кунга появился еще один из бандитов. Вернее, даже не появился, а выпрыгнул, причем рыбкой, сделал кувырок и сразу ушел в перекат. Ловко очень ушел, да еще и грамотно выбрал позицию. Да сколько же вас?! Кобура-приклад уже прижата к плечу, ствол в направлении противника, поэтому только слегка довернуть и нажать на спуск…
И снова его выручила благоприобретенная охотничья сноровка. Спасибо Семенычу, посоветовавшему поохотиться на уток, причем не с дробовиком, а с СВТ и маузером. Ну еще и стрельба по тарелочкам. Очень это способствует отработке реакции. Правда, поначалу он все больше мазал, расстреляв целую уйму патронов, но потом ничего, приноровился, стало выходить не так плохо.
Вот и сейчас, цель сродни утке или тарелочке. Из-за земляного валуна видна только небольшая часть тела. Какая, не понять, просто кусок камуфляжа. Грамотный гад, чего уж там. Выстрел! В ответ раздался крик боли, бандит начал кататься по земле. Но весь он не показался, только ноги и голова. Выстрел! Мечущийся раненый отклонился, и пуля прошла мимо, выбив из земли фонтанчик. Выстрел! На этот раз сыграла свою роль поспешность, и неточно пущенная пуля выбила комья земли из валуна. Выстрел! Черноволосая голова резко мотнулась назад, выдав кровавый фонтанчик. Дистанция в тридцать метров для маузера, да еще и с тэтэшными патронами – это так, плюнуть и растереть, так что пуля прошла навылет.
Еще одним выстрелом добил раненого. Тот хотя и собрался помирать, тем не менее схватился за пистолет. Не-э-эт, не простые это ребята. Ох, не простые. А коли так, то пошло все к лешему. Сбегая к машине вниз по склону, Валковский достал очередную гранату, поспешно разжал усики и забросил ее в открытую дверь накренившегося кунга.
Прижался к одному из задних колес и единым взглядом охватил представшую картину. Ну что сказать, это он удачно здесь отметился. Ребятки, по всему видать, серьезные. Однозначно бойцы – либо андреевские, либо нефедовские. Экипированы дай бог: автоматы, броники, разгрузки.
Кстати, судя по кровавой отметине, тому, за валуном, Владимир угодил в ягодицу. И скорее всего, повредил тазобедренную кость, от ранения в мягкие ткани он так не ерзал бы. Что и говорить, повезло ему, в смысле Валковскому конечно же. Просто так сложилось, что парни не успели воспользоваться своими способностями. Такое случается. Как гласит старинная поговорка, и на старуху бывает проруха.
Сколько же можно успеть заметить за какую-то пару-тройку секунд? Оказывается, очень много. И событий за это время тоже может пройти предостаточно. Вот, например, из кунга послышался женский, а скорее даже девичий крик. Кто-то не просто кричал, но звал мамочку. И голос этот Владимиру показался очень знакомым. Он едва удержался, чтобы сразу не кинуться в кунг.
Глухо рвануло, выметнув наружу облачко дыма и пыли. Он думал, что и стекла окон выбьет, но ничего подобного. Впрочем, помещение хотя и закрытое, но все же не настолько: открытыми оказались дверь и одно боковое окно, плюс подняты два люка, – словом, взрывной волне достаточно проходов, чтобы не создавать внутри избыточное давление. И потом, РГ-42 – это обычная ручная осколочная наступательная граната, а не голливудская мини атомная бомба…
Голова гудела так, что казалось, тронь ее, и она непременно расколется, как перезрелый арбуз. А еще лучше бы не шуметь. Потому что, оказывается, даже лишние звуки способны доставить просто дикую головную боль.
– Мм…
– Дашуня, ты как?
– О-о-ой, дядя Володя, не кричите.
– Да я и не кричу. Тебя контузило. Ничего, главное, что ты слышишь, а в остальном поправишься.
– Дядя Володя?! – Даша распахнула глаза и тут же вновь застонала. Свет оказался ослепительно-ярким и болезненным. Ей настолько стало плохо, что она тут же поспешила отвернуться, чтобы ее не стошнило прямо на себя. Но даже это движение отозвалось болью. Ее мутило, но все ограничилось пустыми позывами: никакой рвоты, а только совсем немного желчи.
– Тихо, тихо, не спеши, – вновь послышался заботливый голос Валковского.
Только на этот раз он звучал куда тише и не вызывал болезненных ощущений. Не суть важно, потому что ей все равно плохо. Ей очень плохо. Что это? Ей хотят сделать укол? Очень на то похоже.
– Н-не-э н-на-адо, – стараясь сфокусировать взгляд на Валковском, простонала девушка.
Но тот продолжал делать свое дело, все время бормоча что-то успокаивающее. То ли его бормотание ее убаюкало, то ли подействовал поставленный укол. Как бы то ни было, но вскоре она провалилась в спасительное забытье. А может, даже и сон. Ну конечно же сон, красочный цветной сон.
