«Что же им про меня наговорили?» — снова подумал Рик.
— Слушай меня, инженер! Вот сюда, в бомбовые отсеки нужно поставить навесные баки на двадцать тысяч литров. Понял?
— Понял, сэр, но…
Капитан посторонился, пропуская кинувшегося к Рику майора Брауна.
— Что за херню ты несешь, Рикки? Какие тебе навесные баки?
— Такие, Джекоб. Я не хочу, чтобы топливо рвануло от удара шрапнели, понял меня? Мы идем на большое дело, и возможны разные ошибки. Ты хоть знаешь, сколько труда нужно затратить, что свести амплитуды четырех кодировочных станций? Это очень сложное занятие, приятель, поэтому мы должны быть готовы к тому, что получим пару ракет в пузо этого красавца еще до того, как он увидит цель!
Для наглядности Рик постучал кулаком по обшивке бомбардировщика, и завороженный этими звуками, Джекоб замолчал.
— Поэтому, друг мой, мы уберем топливо из крыльев и спрячем его в подвесные баки, которые разместим в бомбовом отсеке…
— Но как же тогда быть с загрузкой, ты же не возьмешь полный комплект! — воскликнул майор Браун.
— Об этом — позже… А сейчас, где мой инженер?
— Я здесь, сэр! — снова подскочил к нему бледный капитан-инженер.
— Слушай сюда, инженер! Подвесные баки поставишь на место второй и четвертой галереи, понял меня?
— Так точно, сэр!
— Разумеется, баки должны быть настоящие, с гофрой, с губкой и все такое прочее, чтобы, если уж хлестнет по ним шрапнель из боеголовки, так топливо чтобы не вытекало, понял меня?
— Так точно, сэр, понял! У нас есть подвесные баки к «турштвейну»!
— Двадцать второму?
— Двадцать четвертому!
Рик задумался, вспоминая, чем «двадцать второй» отличается от «двадцать четвертого», а потом кивнул соглашаясь.
— Хорошо, это нам годится. И еще одно — топливо для бомбера нужно азотировать, поэтому будьте добры, джентльмены, установить азотирующий редуктор!
— Да ты с ума сошел, Рик! Где мы тебе достанем этот редуктор?! — завопил Джекоб, подскакивая к Рику и становясь между ним и капитаном.
— Это тебе инженер подскажет. Он знает, откуда снять и куда поставить, правильно инженер?
— Ну… — капитан пожал плечами, но под строгим взглядом Рика согласился.
— Да, сэр. Редуктор я сниму с «би-лансера»…
— Молодец. Вот люблю я капитанов. А майоры, они другие…
Рик прошелся вдоль длинного крыла «меченосца» и похлопал по обтекателям двигателей.
— Скажи мне, капитан, что будет, если ракета ударит в этот двигатель, ну или в другой? Что будет с крылом?
— Двигатель вырвет, сэр…
— Правильно. А крыло — переломится… Одна вшивая ракета, и весь этот воздушный корабль, — Рик поднял над головой руки, демонстрируя величие воздушного суда, — вся эта красота сорвется в штопор, да так, что даже экипаж выскочить не успеет.
— К чему это ты, сукин сын, клонишь? — завопил Джекоб, снова бросаясь между Риком и инженером.
— Я клоню к тому, Джекоб, что если в крыло ударит ракета, это не должно означать безусловную гибель бомбардировщика. Он должен лететь дальше на трех движках и смешать с дерьмом тех, кто там, на земле, пытается вставлять нам палки в колеса!
— Ты пьян, Рик!
— Я в порядке. А вот ты…
— Ну и что ты предлагаешь, безумец?! Отослать «меченосец» на завод-изготовитель и потребовать волшебные крылья?
— Отнюдь, голубчик. Достаточно поставить титанитовые лонжероны. Или хотя бы накладки на обычные лонжероны…
— Да какой во всем этом смысл?!
Рик порывисто схватил Джекоба за локоть и поволок в сторону хвоста.
— Слушай сюда, придурок, — зашептал он, дыша на майора свежим перегаром. — Я на сто процентов уверен, что твоим ублюдкам не удастся закрыть частоты наведения полностью. А значит, из десяти пущенных ракет одна меня достанет наверняка, понимаешь это?
— Но, Рик… Ты же требуешь невозможного!
— Ничего невозможного тут нет! Твой инженер и бровью не повел, он понимает, что, где и как достать, снять, украсть и все такое прочее… Он правильный парень, а ты штабной прихвостень, постоянно думающий о том, как бы твою задницу не поджарили!
— Ну хорошо, — согласился наконец Джекоб. Он чувствовал себя так, будто это он, а не Рик, выпил двести пятьдесят граммов черной сахеллы.
— Хорошо, баки внутрь бомбового отсека, к ним узел азотирования, лонжероны крыльев прошить титанитом… Надеюсь, это все?! — закричал он. Его правая бровь задергалась.
— Прекрати эту истерику и не надейся на послабления. Мы сидим в одной лодке, стоимостью в пятьдесят тысяч песо…
Рик вдруг громко чихнул и высморкался в полу больничной куртки. По дальней полосе стал разбегаться топливный заправщик «геркулес», и Рик на мгновение отвлекся от спора, любуясь красотой и мощью этой машины.
«Вот так и я, — подумал он, — оторвусь от полосы и пойду неведомо куда…»
— Слушай сюда, майор, — сказал Рик, возвращаясь к Джекобу. — Помимо того, что я перечислил, потребуется десять тонн титанитовой дроби, фасованной в фунтовые пакеты…
— Ты их жрать, что ли, будешь? — со злобой выкрикнул Джекоб.
— Нет, ты их будешь клеить на борта и днище — изнутри, разумеется. На синтетический клей. Механики скажут, какой лучше.
— Это все?
— Рад, что ты не задаешь идиотских вопросов — «зачем это нужно?»
— Это все?!! — завопил Джекоб.
— Нет. Есть последнее пожелание.
— Какое?!
— Бомбы…
— Что «бомбы»?
— Какие ты собирался грузить в «меченосец»?
— «БТ-18», восемьдесят штук! Но теперь, полагаю, войдет только сорок!
— Не ори, ты меня раздражаешь, — сказал Рик, осматриваясь и отмечая на поле заправщики, микроавтобусы обслуживающих бригад, а также выруливающие на старт суда.
Наблюдать за всем этим было приятно, Рик уже забыл, когда в последний раз видел настоящую аэродромную работу. Давно. Очень давно.
— Никаких сорок штук, Джекоб. Ты загрузишь двадцать пять штук «БТМ-18». С двухкомпонентной взрывчаткой…
— Но почему?!
— Потому, приятель, что как бы ни пострадал «меченосец», он должен продолжать идти к цели. А с твоими «БТ-18» он превратится в пыль после первой же ракеты…
— Для этого мне придется идти на служебное преступление, Рик!
— Да ладно тебе. Мы же для хорошего дела стараемся, правильно?
— Теперь, надеюсь, все?
— Да. Добавь только стримпланер.
— А парашют?
— Можно и парашют, но стримпланер должен быть обязательно. Договорились?
— Ладно. Постараемся.
— Никаких «постараемся». В противном случае ты угробишь меня и не получишь никакой доли…
— Я все сделаю, как ты сказал.
