— Я все сделаю, как ты сказал.
Они еще постояли у хвоста, остывая и приходя в себя.
— Ну и как там тебе живется? — спросил Джекоб, когда успокоился. Этот вопрос показался Рику странным после минувшей перепалки.
— Нормально. Кормят хорошо, дают выпить. Даже медсестра одна понравилась…
— Хорошенькая? — оживился Джекоб.
— Не то слово.
— Ну и чего ты?
— А чего я? Они там такие… доброжелательные… Даже неловко тему заводить…
— А чего там заводить? Скажи просто — сестра, мне нужна ваша консультация.
— И все?
— А что еще? Если что не так, спишешь на диагноз. Ты же у нас штатный придурок, тебе все можно…
— Кстати, чего вы про меня такое наговорили, что даже охрана шарахается, да и этот капитан чуть в обморок не упал, когда я к нему обратился?
По тому, как мерзко заулыбался Джекоб, Рик понял, что отрекомендовали его будь здоров.
— Ну давай, колись…
— Терри Джонсон — бешеный фермер, — сказал Джекоб, сдерживая смех.
— Ну и в чем его бешенство?
— Он мучил своих животных, Рикки…
— Как мучил?
— А ты не догадываешься?! — едва справляясь с собой, спросил Джекоб и, отойдя в сторону, расхохотался, прикрывая рот форменной кепи.
— Уроды… Мерзкие уроды, — произнес Рик, вспоминая перекошенные от напряжения физиономии охранников и бледное лицо капитана. — «Бешеный фермер…» Ну придумают же…
Джекоб наконец перестал смеяться и вернулся из- под крыла к Рику.
— Когда мы встретимся в следующий раз? — спросил тот.
— Через два дня.
— А если завтра?
— Какой смысл? Мы ничего не успеем достать или украсть…
— Ну хорошо, через два дня. А когда у нас вылет?
— Через шесть дней переброска на временную площадку.
— Кто будет перегонять?
— Ты. Больше некому.
— Ну хорошо, пусть так.
Это был всего лишь сон, Рику это было понятно. Он шел по бесконечному тесному коридору, протискивался на поворотах мимо острых углов, открывал двери и шел дальше, пока не оказался в небольшой, обставленной старинной мебелью спальне, где пахло пылью.
Однажды он видел такую комнату в фильме про какого-то короля. Кажется, про Карла… Или Генриха? Впрочем, в школе история не была его любимым предметом, ему больше нравились физкультура и астрономия.
Во сне Рик натолкнулся на огромный глобус неизвестной планеты, стоявший на массивной мраморной подставке.
Расшитые золотом тяжелые гардины покачивались от легкого сквозняка, хрустальные цветы на люстре позванивали. Огонь оплывающей свечи, вставленной в серебряный подсвечник, нервно подрагивал, заставляя тени прыгать по стенам, а золоченые статуэтки — разбрасывать крохотные солнечные зайчики.
Рик знал, что у него здесь свидание с властной женщиной, отказать которой он был не в силах. Он привык подчиняться ей во всем и прислушиваться к каждому ее слову.
«Приляг!» — прозвучал ее голос где-то совсем рядом.
«Хорошо…» — ответил Рик и присел на шелковое покрывало. Затем поднырнул под свисавшие кисти балдахина и оказался в объятиях нежных пуховых подушек.
Она должна была скоро появиться, и Рик немного волновался. Где-то хлопнула дверь, потянуло медовым дурманящим запахом, и он почувствовал в спальне ее присутствие.
«Ты уже здесь?» — спросил Рик.
«Тихо…» — сказала она.
Послышался шелест накрахмаленных юбок, затем отодвинулась занавеска балдахина и он увидел ее силуэт и блеснувшие на свету брильянты. Много брильянтов.
«По числу поклонников», — обычно шутила она.
«Все, как в кино…» — сказал он, а она села рядом и положила руку ему на плечо.
«Мы ведь давно друг друга знаем, Рик…»
«Да, это так».
«И ты научился доверять мне, ведь я тебя никогда не подводила, даже на восьмом „барбосе“…»
«Не подводила…»
Она погладила его по волосам и улыбнулась, но глаз ее он не видел.
«Ты уже давно не молодеешь, Рик, поэтому прими мой совет…»
«Какой?»
«Не полагайся на интуицию, она забирает у тебя слишком много сил».
«Я ею почти не пользуюсь».
«Ну так откажись от нее совсем! Эта тварь меня не любит!»
«Нет…»
«Что нет?»
«Я не могу от нее отказаться, тогда у меня совсем ничего не останется…»
«Но у тебя есть я, разве этого недостаточно?»
Рик почувствовал, как ее пальцы сдавили ему плечо.
«Для меня недостаточно… И пожалуйста, отпусти плечо, ты делаешь мне больно…»
«Ах, тебе больно? — произнесла она со злой усмешкой и стиснула плечо сильнее. — Но это еще не больно, мой мальчик… Вот сейчас будет больно…»
Сказав это, благопристойная дама из старого кино вдруг превратилась в безобразную старуху с крючковатым носом, горящими глазами и лязгающими зубами. Оставив плечо Рика в покое, она стала его душить.
Он заметался, пытаясь разжать ее хватку, однако тягаться с этой старухой ему было не по силам. Она лишь громко расхохоталась и сдавила его горло так, что хрустнули шейные позвонки.
Шутки кончились, теперь Рик спасал свою жизнь. О том, чтобы проснуться, не могло быть и речи, ведь до спасительной двери у ломберного столика было слишком далеко, а на скользком шелковом покрывале он оставался совершенно беспомощен.
Но тут появилась Интуиция! Она на мгновение показалась в дальнем углу, тоненькая девушка лет семнадцати, и тотчас исчезла, зато теперь Рик знал, что ему делать. Он начал вращаться на шелковом покрывале, словно веретено, сплетая длинные руки старухи и заставляя ее ругаться.
«Лежи шмирна, удушу!» — шамкала она, но Рик уже сумел подобраться к краю широкой кровати, крутанулся еще раз и вместо со старухой рухнул вниз, да так, что от падения захватило дух, как после восьмого «барбоса».
Ударившись об пол, Рик проснулся и обнаружил, что лежит на спине рядом с кроватью, а спутанные одеяло и простыня так спеленали его, что с трудом удалось высвободиться.
Было еще темно, электронные часы на столе показывали без четверти три.
— Ну, гадина, я тебе устрою, — со злостью пробормотал Рик и поднялся. Он помнил сон во всех подробностях.
— Я тебе устрою… — повторил он. Подойдя к полке, он выдернул спрятанную между книг ополовиненную фляжку с сахеллой, встряхнул и, мстительно улыбнувшись, понес в ванную с таким видом, словно волок на плаху разоблаченного преступника.
— Ты думала, можешь все, да? Нет, я еще в состоянии постоять за себя!
Включив в ванной свет, Рик подошел к раковине и, секунду помедлив, поднял над ней фляжку, однако державшая ее рука стала быстро неметь — сахелла сопротивлялась.
