— И не напоминай. Часов шесть без передышки: о превосходстве, недооценённом потенциале и исторической роли новой расы в самом близёхоньком будущем…
Страдальчески морщась, она вкратце пересказала содержание пафосного монолога, пытку которым ей пришлось перенести.
— Е-бул-дыц-кий ша-пок-ляк… — выговорил Книжник, пытаясь вернуть квадратным глазам первоначальную форму. — Без комментариев.
— Аналогично, — сказал Алмаз. — В паре с нашим книгочеем они могли бы открыть новые горизонты фантастического романа. Мечты, мечты…
— Я-то, дурочка небитая, начала всерьёз прикидывать, что означало скрытое «ха-ха» в голосе Сфинкса, когда он сказал «разъяснят». Но никак не предполагала, что это обернётся целой ночью жуткого, напыщенного трепа…
Снова лязгнул засов. В помещение какой-то странной походкой вошёл Шатун. Троица озадаченно наблюдала за телодвижениями громилы. Тот добрался до ближайшего незанятого посадочного места и сел с блаженной гримасой.
— Ты, это… в порядке? — Стеклорез, не вставая, помахал ему рукой. — Шату-ун…
— Пожрать дайте, — лаконично изрёк громила. — Жрать хочу.
— Все хотят. — Лихо продолжила утреннюю трапезу. — Но не все требуют в постель.
— Да ладно вам… Ноги не держат. Книжник, сделай доброе дело, принеси чего-нибудь…
Очкарик взял почти опустевшую плошку с мясом, добавил туда понемногу из всего, что имелось в наличии, и принёс Шатуну.
— А что тебя ноги не держат? — спросила Лихо. — Ты что, со всеми желающими наперегонки всю ночь носился? Скольких победил-то?
— Лучше бы наперегонки… Всю ночь под крылом амура проторчал. — Громила меланхолично принялся жевать. — А крыло было внушительным, взмахивало активно и очень величественно…
— Бедный наш Шатун, — Лихо понимающе покивала головой. — Ушатали тебя близняшки…
— Да уж, без передыху. — Шатун тяжело вздохнул, но по его лицу проскочило что-то вроде краткого умиления. — То одна, то вторая. То сразу обе. Такие маленькие и такие — эх…
— Только не говори, что тебе не понравилось, — скептически хмыкнула блондинка. — По размякшей мордашке вижу, что словил свой контейнер приятностей… Разве что не заметила я, чего же в них такого неправильного. Ладно бы у них по четыре сиськи было: две спереди и две позади. Нормальные мамзели. Не поведаешь, в чём секрет-то?
— Да всё просто. Они, когда отходят друг от друга дальше, чем на три метра, становятся сущими фуриями. Переклинивает их наглухо: агрессия через край перехлёстывает. А когда рядом — вылитые ангелы. Только вот в койке вытворяют такое, чего ангелам знать, и тем более — уметь, ну никак не полагается…
— Боги, ангелы. — Лихо взяла новый кусок. — Если закрыть глаза и обходиться только ушами, то можно решить, что мы в раю…
Плотно перекусив, блондинка с громилой отправились на боковую.
Выспались до лёгкого отупения и начавшейся по пробуждению икоты. Которая, впрочем, довольно быстро сошла «на нет».
— Тишина? — Громила икнул в последний раз и потянулся с яростным хрустом. — Ни новостей, ни даже плана идеального побега… Чем вы тут занимались, охламоны?
— Спорили, насколько непроходимую ересь ты выдашь при пробуждении. — Алмаз, лежащий на боку, насмешливо покосился на Шатуна. — Книжник настаивал на твоём здравомыслии, но я-то знаю тебя как облупленного. Причём досконально и дважды.
— Треплоид, — вздохнул Шатун. — Корифей сверхплоского юмора. Пожрать есть чего?
— А как же! — Стеклорез широко развел руками. — Шведский стол. Что характерно — на халяву. Хоть обожритесь.
— Друзья познаются в еде. — Блондинка зевнула, рискуя вывихнуть челюсть. — Был бы ты, Алмаз, настоящим другом, изловчился бы и сварганил нам с Шатунчиком какую-нибудь фуа-гру или порцайку пролетарского гуляша. Из своих носков. Так, чтобы мы слопали за милую душу и добавки попросили…
— Как обычно, зарятся на самое калорийное. — Алмаз подмигнул Книжнику. — Профессионалы.
— Мы такие…
Еду принесли где-то через полчаса после начавшегося обсуждения кулинарных пристрастий четвёрки. Мясо, овощи, какой-то безалкогольный напиток.
— На убой нас кормить не собираются, — пробубнил Шатун с набитым ртом. — С одной стороны — это радует, с другой — удручает. И когда же я буду доволен этим миром?
— Конкурс на лучшую шутку, совмещённую с философским высказыванием, можно не проводить. — Книжник потянулся за последним куском мяса. — У нас есть неоспоримый лидер.
Следующие два часа прошли в тягостном ожидании. За дверью не раздавалось ни шороха: Книжник специально бегал, выслушивал. И это было странно.
«Когда там этой долбаный аттракцион начнётся, — печально подумала блондинка. — Быстрей бы уж: только нервы зазря переводят».
За дверью послышались шаги. Лязг засова.
— К стене! Сука — пошла!
Красноярский Колизей казался если не огромным, то, как минимум — впечатляющим своими размерами. Собственно, никаким Колизеем он изначально не был — просто центральный стадион, располагающийся на острове Отдыха и доведённый Сдвигом до непотребного состояния средней степени. Сохранность трибун составляла процентов тридцать, остальная часть выглядела так, будто на ней было соревнование под названием «Гонки на асфальтоукладочных катках».
Футбольное поле пострадало гораздо сильнее. От него уцелела одна треть, находящаяся в районе ворот, которые были со стороны центральной части города. Другие две трети представляли собой ямину глубиной метров пятнадцать. Самих ворот не водилось и в помине, зато имелся приличных размеров загон прямоугольной формы, сооружённый из полутора дюжин врытых в землю металлических свай, опутанных колючей проволокой, заканчивающейся на высоте около трёх метров. Проволока была натянута не совсем часто, чтобы всё происходящее внутри загона без особого напряжения просматривалось с трибун.
— Не нравится мне всё это. — Шатун высказал своё мнение первым, стоя под прицелом трёх стволов. — На что это похоже? Есть соображения?
Стволы, конечно, если рассматривать обыденную ситуацию, были сущей насмешкой. Шатун просквозил бы разделяющее их расстояние ещё до того, как в мозгах вертухаев начала бы созревать мысль о том, что подопечный ведёт себя как-то в корне неверно… Но на нынешнем временном отрезке ситуация была напрочь незаурядная.
Они стояли на коленях, на расстоянии пары шагов друг от друга, небольшой шеренгой. Лихо, Шатун, Книжник, Алмаз. Сцепив руки на затылке и ожидая чего-то непонятного.
