— Разве я погиб, живой стою перед вами.
Конев забурчал что-то не внятное, не объяснишь, что ты их будущего и знаешь заранее трагическую судьбу адмирала.
Когда, наконец, воды вокруг эскадры и по створу ее движения были протралены, Макаров отдал приказ флоту сняться с якоря и рвануть вперед. Корабли скоро вышли на чистую воду.
Было уже около полудня. Слегка штормило. Броненосцы шли в кильватерной колонне, крейсера расположились по четырем сторонам, в пределах видимости сигналов, примерно на расстоянии пяти миль, миноносцы брели, сопровождая армаду по обе стороны могучих судов.
— Ну что идут они более-менее вот только миноносцы словно заводные. — Отметил Владимир.
— Мм-да! Это вечная головная боль нашего флота. Вот посмотри!
Миноносец "Ударный" вследствие повреждения в машинах начал сначала отставать, а затем и вовсе застопорил.
— Да этот на буксир, командира следует выпороть. — Отдал распоряжение Владимир.
Через минут те же проблемы возникли у "Удальца".
— Вот сволочь, вышел с неисправной материальной частью. Тысячу плетей ему, прогнать сквозь строй матросов. Макаров заметил.
— С минным флотом положение у нас совсем плохое, как в техническом отношении, как и в походной тренировке командиров эскадры. Необходимо в ближайшие дни собрать ко мне инженер-механиков со всех кораблей и потолковать об мерах улучшения нашей техники.
— Большинство наших командиров очень слабо знакомо с современной техникой, особенно машинной. — Заметил Владимир.
— Заставим познакомиться! Здесь есть и ваш недосмотр.
— Я больше занимался сухопутной армией и не успел. Но тех кто не захочет разбираться в технике буду пороть и сажать на гауптвахту.
— Это правильно! В современной войне техника решает многое! Даже храбрость не всегда помогает.
Флот маневрировал. Эскадра тренировалась в самых разнообразных перестроениях, поворотах последовательно "все вдруг" на восемь, шестнадцать румбов вправо и влево. Адмирал зорко следил за выполнением сигналов и после каждого из них тот или другой корабль получал замечания за допущенные ошибки. Особенно часто ошибался крейсер "Горный" за что командир и получил выговор.
— Видно и его придется пороть. — Отметил Владимир.
Вскоре поводов для битья стало больше. Уже на обратном пути к Артуру во время перестроений "Горный" слишком сблизился с "Полтавой". Создалась опасность таранного удара. Капитан "Полтавы" Бородищ, оценив угрозу, поспешил застопорить машины, затем дал задний ход. Избегая таранного удара, он переложил руль. А вот Чернышев от страха заметно прибавил ходу и накатился на "Пересвет". От удара согнулся винт, треснула корма. Отсеки наполнились водой, и корабль сильно накренился.
— Вот черт чуть не потопили броненосец. — Ругнулся Владимир.
Над кораблем взвился сигнал — "Не могу управляться".
Макаров сделал заброс и виду образовавшейся течи взял "Пересвет" на буксир. Уже около пяти часов к началу подъема воды, эскадра начала втягиваться во внутренний рейд.
Первым вошел "Петропавловск", но Макаров продолжал оставаться на мостике, наблюдая, как корабли входят в бухту и становятся на якорь. Владимир грозил кулаком.
— Во всем виноват Чернышев, я спущу с него шкуру.
— Может, сначала перекусим, а затем разберем детали.
— А что тут разбирать мы все видели. Хороший командир должен быть скор на расправу!
— Посмотрим, что они скажут друг о друге. — С хитринкой внес предложение Макаров.
Чернышев дрожал от страха и всю вину валил на командира "Пересвета" Подколзина.
— Он совершенно растерялся, не прибавил хода, не повернул в бок, вел себя словно самоубийца, нарочно подвел броненосец под монастырь.
Подколзин тяжело дышал и соглашался.
— Конечно, я поступил плохо. Надо было дать вовремя полный вперед.
Владимир перебил.
— А куда смотрел Чернышев. Он и во время учений был тормозом. Надо было выполнять указание об уменьшении числа оборотов, и дать задний ход. А Чернышеву будет наказание — прогнать его сквозь строй матросов — пусть врежут палками.
— Бить офицера? — Удивился Макаров.
— У меня есть такое право данное царем-батюшкой. Здесь телесные наказания и для дворян законны.
— Что же так, пожалуй, справедливее, а то матроса дерут как сидровую козу, а офицер в баньке прохлаждается.
— Подколзин получит выговор, но бить его пока не будем. — Отрезал Конев.
Наместник справился о величине течи, затем вместе с адмиралом принялся указывать на ошибки, размахивая кулаками и угрожая, что если урок не пойдет в прок, то будет им суровая порка.
Те робко кивали и обещали исправиться.
Было около двух часов ночи, когда командиры судов после двадцати пяти часового трудового дня отправились по своим местам. Два "железных наркома" продолжали работать, диктуя начальникам своего штаба и флаг-офицерам свои распоряжения, а затем обратился к Владимиру.
— Вы можете посодействовать изданию моего труда под название "Рассуждения по вопросам морской тактики"?
— Это как сражаться в море? Не кажется ли вам что такой труд надо засекретить?
— Наши люди в первую очередь должны учиться ведению войны. Это должно быть известно не только здесь, но и на Балтике и на Черном море. При отправке сюда второй эскадры все офицеры смогут по пути ознакомиться с моими взглядами и требованиями в бою. И не придется никого переучивать. — Макаров приподнялся и принялся расхаживать по каюте. — Все ясно!
— Как дважды два! Но я ведь тоже не лыком шит, возможно, смогу дополнить вашу книгу.
— Рас так буду очень рад! А пока поря на покой, уже больше суток как я на ногах.
— А я уже привык спать не больше двух часов в сутки, а иногда и меньше.
— Вы еще так молоды, нужно беречь себя!
— Спасибо, но служение Родине требует величайшего самоотречения!
С тех пор эскадра выходила в море почти ежедневно, проводила стрельбища и маневры.
В свою очередь Владимир обучал все прибывающие и прибывающие из России войска. Солдат активно натаскивали, заставляли преодолевать полосу препятствий, стрелять, колоть штыком, совершать обходные маневры. Постепенно необученные зеленые стрелки превращались в опытных ассов полей. К работе по повышению грамотности военных состава присоединились и учителя. Под строгим полицейским надзором они читали лекции матросам и солдатам. Особые споры вызвала теория происхождения вселенной. Владимир приказал использовать только выпущенную книгу "Существует ли заботливый творец?", где простым и доступным языком излагалась теория происхождения видов и тайна сотворения мира. Наука доказывала подлинность религии и веры во Христа.
