Рупин направился на охоту не один, а с двумя жителями. Им удалось подстрелить большую лань. Привязав её к палке и взвалив на плечи, воины двинулись домой. Рупин чувствовал тяжесть убитого животного и радовался, что накормит целую деревню мясом. Сегодня вечером они устроят пир.
Охотники добрались до селения, но пошли не к большим воротам, а к малоприметному потайному входу, которым жители пользовались в последнее время.
Они шли по пустынным улицам, и это уже не казалось Рупину странным. Вдруг из-за дома прямо перед ними выскочил парзиец и прокричал:
– В степи неспокойно!
Рупин удивился: как неспокойно? Разум его ещё не охватил значения этой роковой фразы, как рядом, он уже увидел Китару. В руке у неё был меч.
– Скорее! Кочевники! Рупин, как хорошо, что ты здесь!
Рука лучника разжалась, и туша лани грохнулась на дорогу.
– Быстрее, быстрее! – раздались крики.
Появился Валум. Метнув обеспокоенный взгляд на стоящих героев, он исчез за забором. Вслед за ним пробежала группа парзийцев.
Рупин уже сориентировался и помчался с Китарой на противоположную окраину поселения к большим воротам. Герой увидел сваленные в стороне снопы травы и быстро забрался на них. Оттуда было видно, что происходит снаружи.
По степи неслись всадники. Их было около пятидесяти, и лучник с досадой заметил, что сил у защитников маловато. В то же время он подумал, что если Китара уничтожила с Байданом большой отряд кочевников, то почему она не может сделать этого в паре с ним? Лучник перекинул лук с плеча, достал стрелу, положил её на тетиву.
Кочевники мчались во весь опор. Их не смущали закрытые ворота, видно, они привыкли побеждать без потерь. Рассчитывали и на этот раз взять наскоком. Впереди скакал высокий человек в одеждах более богатых, чем у остальных. Обличив в нем предводителя, Рупин выбрал себе мишень и стал целиться. В это время парзийцы выстрелили, но не причинили всадникам никакого вреда. В ответ в частокол с глухим, дребезжащим стуком воткнулись несколько неприятельских стрел.
Когда до деревни оставалось не более ста шагов, один из кочевников привстал в стременах. Рупин видел, как светящийся шар сорвался с его рук, описав дугу, ударился в ворота и, вырвав всполохи пламени, обгоревшие доски створок и осколки разлетевшихся петель, погас. Колдун! Лучник быстро перевел лук с предводителя на него и выстрелил. Колдун рухнул вниз, скрывшись в траве. Главарь на секунду придержал коня, как будто догадавшись, что встретился с достойным противником, но потом преодолел сомнение и устремил своего породистого скакуна к деревне. Парзийцы вновь выстрелили. Два всадника упали, и один конь перекувырнулся, подмяв седока.
Кочевники выпустили горящие стрелы. Соломенные крыши занялись. Рупин уложил ближайшего к нему кочевника и тут услышал, что внизу кто-то кричит. Герой оглянулся – кочевничья стрела угодила одному жителю в руку. Всадники были совсем рядом. У обороняющихся осталось всего лишь несколько секунд. Потеряв пятерых, кочевники вихрем ворвались в деревню. Обозленные до предела, они обрушились на стрелков и стали давить их конями. Рупин прицелился в хладнокровного предводителя, но тут взгляд его упал на молодого обессиленного парзийца. Ухмыляющийся кочевник замахнулся на него саблей. Герой выстрелил – кочевник, изумленно вскрикнув, не меняя позы, завалился назад. Молодой парзиец даже не успел понять, как ему повезло.
Появилась Китара. Она стремительно напрыгнула на коренастого, похожего на пень степняка и, выдрав его из седла, повергла наземь.
Предводитель был совсем рядом. Рупин уловил это краем глаза, но уже выпустил стрелу по другому кочевнику. Герой понял, что главарь скачет к нему, и тогда он откинул ставший бесполезным лук и схватился за меч. Однако прямой клинок уже вошел в него. Рупин зажмурился от резкой боли и скатился с кучи соломы вниз. Предводитель развернулся, ища себе нового противника. Китара была уже рядом, и, прежде чем он успел ударить её, пронзила ему руку. Кочевник вскрикнул, маска спокойствия слетела с его лица, и в его взгляде отразилась уже настоящая ненависть. Он хотел истребить стоящую перед ним женщину, заколоть её, но дорогой клинок выскользнул из его ослабевшей кисти. Теперь предводитель понял, что надо было оставить деревню в покое, что смерть колдуна была ему предостережением. Но было уже поздно – меч воительницы вошел ему в грудь…
***
Бой закончился быстро, безжалостно раскидав людей и уничтожив огнем половину домов в деревне. Кочевники, потеряв главаря и большую часть отряда отошли в степи, и оставалось надеяться, что они не вернуться с подмогой. После схватки сил у парзийцев не осталось.
Рупина осторожно усадили, прислонив к мягкой соломе. Кровь шла у него не переставая, и он заметно ослабел. Он сделался бледным, как будто не родился под солнечным небом Парзи. Китара сидела возле него и меняла быстро пропитывавшиеся кровью повязки. Рядом стояли ещё три парзийца. Остальные были заняты другими ранеными. Четверо жителей с великими почестями пронесли павшего в бою Валума.
Китара дала Рупину воды:
– Выпей, тебе должно стать полегче.
– Какая разница? Отпущенный мне срок закончен, – через силу улыбнулся лучник.
– Выпей, я приказываю. Я лучше знаю.
Рупин снисходительно отхлебнул воды.
– Сейчас мы перенесем тебя в дом.
– Не надо, так я умру, по крайней мере, под небом. Правда, оно сегодня неважное.
Он замолчал.
Китара всматривалась в лицо Рупина, словно пытаясь найти в нем ответ на мучивший её вопрос, а лучник чувствовал, как уходят из него силы. В глазах начало темнеть, как будто на землю опустилась глубокая ночь. Потом побежали светлые круги. Он хотел избавиться от них, открыть глаза и проснуться, но не мог.
– Ты знаешь, а Хамрак все-таки оказался прав не совсем. Он предсказал мою смерть, но сказал, что я погибну от антимагюрского оружия, а это не так… – Голос героя сошел на нет.
Китара прислушалась – Рупин сделал ещё несколько вдохов. Воительница сравнила их с шелестом ветра в листве. Но ветер пролетел, листья осыпались с дерева жизни – герой Рупин умер.
Китара закрыла ему глаза, поднялась и ещё некоторое время смотрела на товарища. Она не стала говорить ему о том, что на оружии убитого ею предводителя стояло клеймо: "Мастер Ла Муйер, Антимагюр, Фгер, 148 год". Это была не сабля, но шпага, подаренная главарю кочевников графом Роксуфом.
Залив манил своей глубиной, притягивал к себе доверчивые солнечные лучи и, наслаждаясь их теплом, сверкал через листву растущих по берегам деревьев. Равнины, чередуясь с мелкими перелесками, тянулись вдоль воды. К северу деревьев становилось все больше, пока они не переходили в настоящий лес. Однако он был очень далеко, вне досягаемости даже острого гхалхалтарского глаза, и на севере Гамар видел только уходящую вдаль блестящую полосу залива, степь и чистое голубое небо.
