Ну что ж, проверим, действительно ли мы с Эканом настолько хорошие профессионалы, как о нас говорят.
Крадусь между деревьями, подбираясь к поместью, пересекаю обширные ухоженные земли, по которым протекают узкие потоки, обхожу рощицы светящихся микор. Пирамиды Света — маленькие фигурные строения, внутри которых спрятаны светящиеся камни, — озаряют покрытые лишайником лужайки. Вдалеке стремительно проносится какое-то длинноногое, поджарое животное. Силуэт его чётко вырисовывается на фоне Пирамиды Света. Видно, это ручной травоядный зверь, но мне это существо сразу напоминает о ша-раках, быстрых, как молния, питомцах Детей Солнца.
С тех пор как я ушла с поверхности, о Фейне почти не вспоминаю. Вернее, стараюсь не вспоминать. Потому что знаю — если начну о нём думать, сразу захочу вернуться, но нельзя — мне предстоит дело.
Поместье состоит из круглых строений, напоминающих россыпь застывших керамических пузырей разных размеров. Округлые окна неровной формы беспорядочно раскиданы по тёмным стенам, из них струится жёлтый свет. Подъездная дорожка тянется от парадного входа до ворот. Двое охранников стоят по струнке, оба в красно-чёрных ливреях клана Каракасса. Выставлены скорее для солидности, чем для защиты. С ними разберусь позже.
Скрываясь под деревьями, выслеживаю первого охранника с абрисом. Вот он шагает по открытой местности, зверь бежит рядом с таким видом, что сразу ясно — дождаться не может, когда ему дадут кого-нибудь растерзать. Мне уже приходилось иметь дело с абрисами, терпеть не могу этих злобных тварей. Они с ног до головы покрыты шипастыми щитками, поэтому достать абриса трудно. Силы — как у трёх мужчин, когти и зубы мгновенно достают до костей жертвы. Лучший способ разделаться с абрисом — прикончить его прежде, чем он тебя заметит.
Использую ещё одно зелье Экана. Отравленный порошок с острым запахом. Щедро рассыпаю его по траве. Вскоре абрис чует что-то новое и тянет хозяина в ту сторону. Тот осторожно следует за зверем в рощицу и вытаскивает из ножен меч.
— Что там? — спрашивает он у абриса.
Абрис с энтузиазмом нюхает, втягивая смертельный порошок через мягкое рыльце. Вдруг замирает, взвизгивает, покачивается и падает. В этот момент набрасываю гарроту на шею охранника и плотно затягиваю. Охранник умирает не сразу, но главное — без единого звука.
Со вторым так просто не получается, но тоже обходится без неприятностей. Прячусь, пока он не подходит поближе, потом выпускаю стрелу и попадаю абрису в шею. Выстрел сложный, между щитков попасть нелегко, но бью точно в цель. Пока охранник не успел среагировать, хватаю вторую стрелу и выпускаю, на этот раз в него. Попадаю в лёгкое, поэтому закричать он не смог.
С оставшимися двумя справляюсь ещё быстрее. Сначала с одним, потом со вторым. Нападения они не ждали. Задача — пара пустяков.
Спрятав тела, подбираюсь поближе к поместью и жду. Я как раз вовремя. Вижу, как по подъездной дорожке катится карета, запряжённая всего одним крайлом, чтобы не привлекать лишнего внимания. Вылезают три человека в плащах с капюшонами, лица скрыты масками, на руках перчатки. Кто это такие — не поймёшь.
При виде их на меня накатывает прилив ярости. Вот это наглость! Пригласить гурта в самое сердце нашей столицы! Но если всё организовал Ледо, путешествовать по Эскарану легче лёгкого. Никто не осмелится задавать вопросов или устраивать разбирательство. Так даже безопаснее, чем встречаться тайно на нейтральной территории. Если Ледо по непонятной причине уедет из города, всем это покажется подозрительным. А так всё нормально. Обычная тайная встреча, у Плутархов таких по десять за оборот бывает.
Стискиваю зубы. С тех пор как Рейта рассказала мне, что произошло, так и вижу перед глазами картину — мой сын лежит мёртвый на полу барака, сжимая в руке пустую склянку из-под яда. Глаза закрыты, лицо застывшее и неподвижное. Заставляю себя не думать об этом. Горевать и печалиться буду позже. А сейчас время мести.
Вновь прибывшие заходят внутрь, охранники возвращаются на свои посты. Выжидаю, потом беру трубочку и выстреливаю им в шеи отравленными дротиками. Плюс этого оружия в том, что противник не сразу понимает, что произошло. Нескольких секунд мне вполне достаточно, чтобы расправиться с обоими.
Можно было пробраться в дом, обойдя охранников. Но этого я себе позволить не могу. Не собираюсь рисковать. А то как бы они не ворвались внутрь и не застали меня врасплох. К тому же свидетели мне не нужны.
Это разумное, рациональное объяснение моих действий. Но на самом деле иррациональная тяга сильнее. Я хочу убить их. Просто за то, что они служат клану Каракасса и Ледо, а значит, в том, что произошло с моей семьёй, есть и их вина. Из-за того, что мой хозяин заключил сделку с гурта, погибли близкие мне люди. Вспоминаю гибель родителей и брата. Договариваясь с врагом, Ледо даёт понять — то, что произошло с мирными, ни в чём не виноватыми людьми, для него — в порядке вещей. Ледо делает труд всей моей жизни бессмысленным. Получается, вместо того чтобы способствовать разгрому врага, я находилась под началом человека, думающего только о своей выгоде.
Знаю, что бы я ни делала, эта ярость никуда не уйдёт. Но попробовать-то можно…
Приоткрываю дверь и заглядываю внутрь. Холл отделан корневым деревом и костью, всё безупречно и предсказуемо. Выложенные камнями винтовые лестницы с двух сторон ведут к балконам, а ещё одна, широкая, постепенно сужаясь, поднимается к двойным дверям. Поблизости никого. Этого я и ожидала, иначе обошла бы здание и проникла внутрь сбоку, через окно. Но я знаю, сколько в доме было народу и кто из них когда ушёл. Сейчас осталось лишь семь человек. Трое гурта, трое сотрудников Кадрового состава и Ледо. Если кто-то увидит гостей Ледо без масок, вся затея пропала. Рисковать он не намерен.
Поднимаюсь по винтовой лестнице на балкон и крадучись иду вперёд. На стенах изысканные росписи, но не обращаю на них внимания — мне сейчас не до того, чтобы любоваться красотой. Всё равно она меня не трогает. Теперь для меня в жизни нет никакой радости. Всё это самообман. Сейчас жизнь кажется мне страшным монстром, который пережёвывает нас своими огромными челюстями. Счастье — ненадолго, а потом приходит боль. Не понимаю, как раньше могла считать по-другому.
Все мои близкие мертвы. Я тоже мертва. Единственное, что мной движет, — это ненависть.
В глубине балкона обнаруживаю дверь, ведущую в коридор. Прокрадываться в поместья, где все спят, я привыкла, но, когда в таком огромном доме так мало народу, ощущение совсем другое. Заброшенности, что ли. Это старинный, величественный дом, историческое место. Но я сюда пришла не любоваться древностями.
