Едва раздался щелчок, и лифт остановился, как на экране таймера побежали цифры уходящего времени. На подготовку отводилось тридцать секунд, которые были заполнены быстрыми и скупыми движениями – щелкали опускаемые забрала шлемов, с сытым металлическим звуком входили магазины в оружие, гудел в ушах зуммер настройки тактической сети, отсекая нас от внешнего мира.
Пронзительный корабельный ревун, по традиции знаменующий начало финального раунда, активными наушниками был приглушен. И это меня порадовало – никогда не любил громких звуков, даже ожидаемых.
Перехватив винтовку, я – едва исчезла преграждающая красная завеса, рванулся вперед. Как и все остальные. Только вот если Эльвира и Надежда разбежались по сторонам, покинув через пробоину в борту буксир и занимая позиции на высотах, то мы с Валерой ринулись вперед практически по прямой.
Интуитивно, даже без подсказки метки в визоре ощущал рядом его присутствие – принц забрал правее, заскакивая по ледяной стене сплющенных глыб. Перескочив через частокол высоких ледяных торосов, мы прямо по чистому полю устремились вперед, к занесенному снегом зданию. Ради скорости задействовали энергоресурс брони, прибегнув к помощи экзоскелета, чтобы не поднимать высоко и неуклюже ноги, преодолевая глубокий снег. Так что я сейчас не прыгал по сугробам, а рассекал их даже не замечая – как не замечает ледокол Ямал слой льда толщиной меньше метра.
Подставились, не без этого – но расчет был на то, что подобной наглости от нас не ожидают. Вернее, может и ожидают, но не сразу вся команда противника собралась в местах прострелов через локацию. Те же, кто откроет по нам огонь, обозначат позиции и в свою очередь окажутся на прицеле Эльвиры и, самое главное, вооруженной снайперской винтовкой Надежды.
Еще расчет был на то, что один из нас до заброшенного главного корпуса здания полярной станции наверняка добежит, занимая выгодную позицию. И уже оттуда можно будет прикрывать своих партнеров по команде, а также держать под контролем возможные пути перемещения соперника в течении часа – до того момента, как запретная зона не сузится до размеров небольшого пятачка в центре локации.
Нашего самоубийственного рывка действительно не ожидали – и в первые секунды после обнаружения стрелять начали всего двое бойцов из команды соперника. Прямо передо мной вспыхнули серо-стальные отблески сработавшего щита, и я рванулся резко вправо, после влево – стараясь уйти с траектории прицеливания. Чуть погодя прилетело сразу несколько попаданий; вспухли перед глазами уже активные голубые всполохи щитов, замелькали красные аварийные отсветы визора – указывающие направление стрельбы со стороны обнаруживших себя противников.
Вокруг загремело и заискрилось – я уже мчался через свалку пустых и ржавых бочек, которые сейчас прошивались очередями противников. Меня они из виду на время потеряли, но стреляли по последним меткам, стараясь достать и добить. И грохота от пробиваемых пулями бочек, всполохов щитов и визга рикошетирующих пуль стало вдруг очень вокруг много.
Все происходило весьма быстро, и я даже не успел разочароваться – понимая, что пойман в фокус и именно мне предстоит сейчас сыграть роль сакральной жертвы во имя интересов команды, и полежать час на снегу в темноте. Но пока все еще бежал на пределе сил – уже выскочив из-за простреливаемого загромождения бочек. Причем плотность огня сначала снизилась, а после вовсе линии трассеров практически исчезли из вида.
Не успел порадоваться, как мигом позже сильным ударом меня притормозило и сбило с ног, отбросив в сторону – но подкатился я под занесенную снегом стену здания, прямо в сугроб, зарывшись в него с головой. Надо же, живой – всерьез удивился я, глянув на просевшие далеко вниз показания щитов. Три процента всего осталось.
«Эх, пронесло – сказал Василий Иванович после близкого накрытия. – Меня тоже, – добавил чуть погодя Петька».
Валеру, кстати, также потрепали неплохо – понял я, выдернув взглядом с поля периферийного зрения телеметрию сохранности щитов союзников. Риск нашего самоубийственного рывка все же оказался более серьезный чем предполагалось – каждая команда по мере соревнования явно улучшала свои возможности, учась от противников. Тем более что красногорцы свои предыдущие матчи выиграли – и сейчас мы прошли по краю, на тоненького.
Риск был, но он оправдался. Даже более чем. Несмотря на разноцветный калейдоскоп всполохов вокруг – от работающих щитов, показаний дополненной реальности и мелькающих рядом трассеров, отслеживать логи боя периферийным зрением я успевал. И еще на бегу, даже на лету – когда кувыркался под стену, готовясь выключиться в любой момент, увидел по сухой статистике что происходит и сильно удивился.
Торопливо выбравшись из сугроба, спеша окончательно уйти с линии огня – вдруг с фланга уже кто зашел, я вломился в здание вместе с изъеденной ржавчиной когда-то голубой дверью с круглым иллюминатором (явно медведей смотреть перед выходом). И только оказавшись под крышей не смог удержаться от изумленного комментария.
– Как? Как она это делает? – вслух обратился я одновременно и к напарникам и к мирозданию.
Неподалеку раздался грохот – это Валера, пути с которым у нас с момента старта разошлись по сторонам, а теперь сошлись, вошел в задние проигнорировав уже открытую мною дверь, оставив в панели стены рваный проем. И не лень ему идти на таран со стеной бодаясь – лишние десять метров в сторону было не забрать.
Прикрывая друг друга, мы миновали заброшенный корпус полярной станции насквозь – необходимо было занять выгодные, ключевые позиции, с которых простреливалось большинство мест той части локации, которая вскоре – по мере уменьшения доступной к пребыванию территории, должна была стать эпицентром событий.
И еще нам нужно прикрыть перемещение Эльвиры и Надежды, которым уже пора менять позиции – они находились в зоне, которая уже через несколько минут станет запретной, сначала понемногу, а потом все быстрее и быстрее снимая мощности щитов брони.
Когда оказались на спланированных позициях, я занял одно из помещений верхнего этажа, соорудив себе укрытие из старой мебели. Внешняя стена здесь была полностью остеклена, многие секции зияли прорехами – и внутренний двор исследовательской базы я наблюдал отлично.
Стрельба, кстати, уже прекратилась, активные цели исчезли, и я смог более внимательно посмотреть на следы статистики произошедшего во время нашего маневра.
Преимущества красноводчан пять в четыре превратилось в преимущество нашей команды – причем уже в соотношении четыре в два. Мы с Валерой выжили оба, пусть и потеряв во время самоубийственного рывка практически полностью мощности щитов, а вот трое соперников из игры выбыли насовсем.
Из замеченных и открывших по нам огонь противников один сумел скрыться, двое были уничтожены. А вот третий «убитый» на карте отсутствовал. Но он точно был, об этом говорили записи в логе:
«Надежда Кудашова >>> †Хаджар Алиев»
«Надежда Кудашова >>> † Виктория Козлова»
«Надежда Кудашова >>> †кн. Олег Гордеев»
Выбитые из игры Хаджар Алиев и Виктория Козлова на карте видны. Был еще Арсений Ежов, обнаруженный Валерой и получивший от Эльвиры пару попаданий. Он оставил неактивную метку в месте, где был замечен и где пропал из зоны видимости. А вот метка «убитого» князя Олега Гордеева на карте даже не проявилась.
– Надежда Геннадиевна? – вопросительно произнес я, воспользовавшись переговорным устройством.
– В преддверии матча я изучила возможные пути выхода соперника на позиции, а также максимально удобные места для раскидки гранат. Наугад простреливая подобные места, я удачно вывела из состава команды одного из противников, – ровным голосом сообщила Наденька.
– Это вообще законно? – невольно вырвалось у меня.
– Она вообще человек? – одновременно со мной, решив тоже попробовать в шутку юмора, мысленно произнес Валера.
