— Ефрейтор…
Сержант Таран больше ничего не сказал, просто протянул Граббе руку. Тот кивнул — «спасибо, рад стараться» — и ответил рукопожатием.
— Ты, док, тоже силен, не струхнул. — Сержант обвел взглядом остальных. — Все молодцы! Вторая атака, и опять минимальные потери, я вами горжусь! С таким ополчением воевать не страшно и не зазорно.
— Особенно с Петровичевым, — хмыкнул кто-то из солдат.
Послышались беззлобные смешки.
— Ты бы попробовал попасть, когда такая махина на тебя надвигается. — Петровичев обиженно шмыгнул носом.
— Вот, уже есть что обсудить, — удовлетворенно заметил сержант, обращаясь к Граббе. — Сутки повоюют и вообще привыкнут, а через двое в ритм войдут, и тогда только держись.
— Они уже не меньше чем ветераны. — Граббе улыбнулся, обнажив крупные, крепко сжатые зубы.
Олегу эта улыбка напомнила оскал черепа, но неприятной не показалась. И вообще чем дальше, тем больше ему нравились эти простые и надежные люди. Они не лицемерили, не искали легкой наживы или персональной выгоды. Они жили и умирали. И то и другое они делали достойно. И больше им ничего не было нужно ни от жизни, ни от смерти, только сохранить собственное достоинство.
Да и «ополченцы» уже не выглядели перепуганными обывателями, которые невесть как попали в жуткую переделку. Несколько часов жестокой борьбы изменили их до неузнаваемости. Причем, как ни странно, в лучшую сторону. По крайней мере Олег чувствовал себя именно так. Он будто очистился от чего-то наносного, ненужного…
Сполохов уже привычно сел рядом с Тараном. Потихоньку внутри взвода начал формироваться «офицерский костяк». Командир, его заместитель Граббе и доктор. Плюс Петровичев в роли взводного старшины. Люди, без которых взводу не быть боеспособным подразделением.
— Господин сержант… — начал было Олег, но Таран поморщился и махнул рукой. Смысл жеста был понятен: «формальности в сторону». Сполохов кивнул. — Вокруг летающих роботов было силовое поле?
— Похоже, что так. — Сержант потер подбородок. — Только не спрашивай, велись ли в армии такие разработки и чем стреляли эти самолеты, я такого никогда не видел и ни о чем подобном даже не слыхал.
— Ладно, но почему они нам помогли?
— Может, Дэвис постарался? — наконец-то разжал зубы Граббе.
— Я на связи! — тут же откликнулся марсианин. — Нет, летающие роботы в моем арсенале не значились. Я думаю, они просто проходят параллельные испытания. Торопится почему-то командование…
Мысль была интересной. Трое «офицеров» переглянулись.
— Что-то они на связь не выходят. Штаб-то мы захватили. Пора уже новую вводную нам давать.
— Отдохнуть дают, — предположил Сполохов. — Кстати сказать, я бы попил и перекусил.
— Да, не мешало бы, — согласился Граббе.
— Если найдем что-то. — Сержант указал на двери вспомогательных помещений. — Петровичев! Назначаю тебя дежурным по кухне. Пошарь там, в кладовых…
— Вам следует продолжать наступление, — неожиданно проскрипел комп-координатор в непривычной тональности.
Олег насторожился. Остальные воины тоже замерли, прислушиваясь.
— Командование, — одними губами шепнул Таран, затем кашлянул и добавил с нормальной громкостью: — Штабной бункер взят, и теперь у нас привал. Имеем мы право немного отдохнуть?
— Нет. Продолжайте наступление. Цель — главный управляющий компьютер робопехоты и авиации. Задача — найти его и нарушить взаимодействие робопехотных подразделений.
— Чтобы друг в друга стреляли, как та авиация? — уточнил сержант.
— Только дезорганизовать. Приступайте.
— Экономите, — усмехнулся Таран, — это правильно. Не ровен час наши прилетят, задницы вам надрать, так нечем ответить будет.
Командование оставило реплику сержанта без комментариев, а вот Олега она заинтересовала.
— Думаешь, все-таки не наши тут распоряжаются?
— Думаю, нет. Слишком непонятно они себя ведут, не по-военному и вообще не по-людски… Или тут всем компы распоряжаются, или нелюди какие-нибудь.
— Пришельцы, что ли? — Сполохов недоверчиво усмехнулся. — Ты серьезно?
— Ну. — Таран загадочно покосился на ефрейтора Граббе.
Олег был готов поклясться, что на секунду их лица приобрели особое выражение, как у людей, посвященных в некую профессиональную тайну. Обычно такие гримасы означали, что человек глубоко верит в нечто недоказуемое и потому настолько же глубоко заблуждается.
Впрочем, чем Галактика не шутит? Особенно если присмотреться к ней повнимательнее…
Экстренное совещание Колоний затягивалось. Представители пятнадцати планет, двадцати двух крупных поселений на планетарных спутниках, девяти космических городов и множества станций заседали в Народной Палате планеты Юнкер уже пять часов, но до сих пор не смогли сформулировать главную мысль постановления. Она должна была выразить негативное отношение Колоний к инертности Наций, но в то же время звучать достаточно корректно. Чтобы у центральной власти не было повода обвинить Колонии в сепаратизме. Впрочем, если говорить откровенно, вряд ли Стокгольм как-то отреагирует даже на самый жесткий вариант постановления. Собрание не имело официального статуса, поскольку проходило не в Совете Наций на Земле, а в Народной Палате Юнкера и на нем не присутствовали официальные лица. Никого из верховного правительства и даже просто с Земли или Марса. Только колонисты.
И все-таки, хотя совещание не имело высокого статуса, депутаты здесь собрались достаточно представительные. Были колониальные чиновники, крупные бизнесмены, представители силовых структур и даже сам президент Юнкера. Он и председательствовал. И вопрос обсуждался важный — положение в Галактике. Скандал на Земле, волнения на Марсе и кризис на Тритоне были слишком серьезными потрясениями, чтобы не обращать на них внимания. Так что, возможно, мероприятие было вовсе не таким бесполезным, как его пытались представить репортеры центральных инфоканалов. Правда, Колонии и раньше практиковали совещания, подобные сегодняшнему, если требовалось выработать единую позицию в споре с метрополией или со всеми центральными планетами. И никогда из этого не выходило ничего путного. Это понимали и заседающие, и наблюдатели, но всех их будто кто-то загипнотизировал.
Они рассуждали, увязали в дискуссиях, принимали и отвергали поправки к постановлению и снова начинали странную, тягучую полемику. Представители планет Пояса Освоения сопротивлялись какой-то там резкой фразе в тексте коммюнике, а депутаты Юнкера, Марты и Деа на формулировке настаивали. Затем они незаметно менялись ролями, находили еще какой-то спорный момент и заходили на новый круг дебатов. Так и спорили с пеной у рта уже пятый час подряд, и казалось, что совещание будет тянуться до скончания времен…
