«Какой молодец! Елки-моталки! В самую суть! Ни слова не слыхал: ни о психологии, ни о педагогике, ни об управлении, но чувствует гармонию не только в музыке, но и в человеческих отношениях! Вы-то, сэр, от Кузьки-технаря чего-то путного ждали, а про Артюху-гуманитария и не думали. Непростительный промах, позвольте вам заметить. Он ведь мог и промолчать — постесняться, не найти нужных слов.
Припомните-ка шестидесятые годы — спор „физиков“ и „лириков“: „Что-то физики в почете, что-то лирики в загоне!“ Казалось, тогда победили физики: ученых-технарей чуть ли не богами представляли, конкурсы в технические ВУЗы бешеными были. „Физика поставила человечество на грань гибели, она же его и спасет!“.
Но как „лирики“ отыгрались четверть века спустя! Державу развалили, сами в „дерьмократов“ и „либерастов“ превратились, считай, и себя, и всю страну на алтарь положили, надеясь доказать на деле весь ужас бездуховности и тупиковость возведенной в абсолют централизации. Но получилось-то „с точностью до наоборот“: массовое сознание ухнуло в такое болото бездуховности и безнравственности, что хоть „караул“ кричи. Ребята в Чечне поднимались в атаку с криком: „За ВДВ!“, потому что больше не за что было! Уж лучше: „За Родину, за Сталина“, как бы „тоталитарно“ это ни звучало.
Артюха тысячу раз прав: у ребят должно быть что-то, за что стоит подниматься в атаку. Лорд Корней, кстати, об этом тоже толковал. Это „что-то“ должны дать им мы, иначе даст кто-нибудь другой. Да Нинея, наверно, уже и дала. Значит, наше воздействие должно быть сильнее… Что именно? „Во славу божью!“ для них не катит. Может быть семья, дом? Ладно, потом разберемся, сейчас Артюху поддержать надо… Тпру, сэр! Четырнадцатилетний подросток на такие речи адекватно реагировать не может! Для этого вы сами старейшину „изготовили“, вот он пускай и поддерживает».
— Илья Фомич!
Илья, вместе с остальными, ввергнутый монологом Артемия в изумленное молчание, не сразу отреагировал на мишкино обращение. Пришлось повторить:
— Илья Фомич! Правильно ли я понял, что Артемий Исидорыч говорит не только об обучении, но и о воспитании отроков?
— Вас самих еще воспитывать и воспитывать. — Недовольно пробурчал «начальник тыла». Кажется, речи Артемия настроили его на лирический лад, а Мишкино обращение вызвало раздражение.
— С этим не спорю, — покладисто согласился Мишка, — но прав ли господин Советник Академии Артемий Исидорыч?
— Прав, чего там, прав, конечно.
— А можно ли правильно воспитать отроков, — продолжил Мишка — если вокруг них только те же отроки, несколько взрослых мужей и больше никого? Если живут они в казарме, и кроме учебы ничего не видят?
— А то ты сам не понимаешь? — Илья сделал вид, что сердится. — Раз спрашиваешь, значит, понимаешь! Да только где ж им всем мамку-то возьмешь? Одних девок-то мало будет.
— Это потом. Придумаем что-нибудь. Сейчас надо решить вопрос, который поставил Матвей Корнеич — гнать девок или, наоборот, еще призвать? Кто еще считает, что девок из Академии надо гнать?
Мишка выдержал приличествующую паузу, оглядел сидящих за столом и констатировал:
— Больше никто. — Обернулся к Матвею и развел руками. — Извини, господин советник, решение не принято.
Матвей слегка поморщился, но особого огорчения не выказал, и Мишка счел возможным продолжить:
— Напоминаю, господа Совет: мы сейчас обсуждаем то, что надо сделать, чтобы наша Академия стала делом…
— Стала делом стоящим. — Перебил Демка. — Чего каждый раз повторять-то?
— Хорошо, — не стал обижаться Мишка, — тогда слово господину Советнику Демьяну Лавровичу.
— А чего мне-то?
— Все, по очереди, высказываются: Матвей Корнеич предложил девок изгнать, Совет не согласился, Артемий Исидорыч предложил воспитанием отроков заняться, Совет, как я понимаю, не возражает, но дело тут серьезное, и я считаю, что всем надо над этим подумать и посвятить этому вопросу специальное собрание Совета. Теперь твоя очередь высказываться.
— Не знаю я… подумать надо. — Демка, по всему было видно, действительно не был готов озвучить какую-то серьезную проблему. — Сказал бы раньше, я бы подумал.
«Угу, критиковать, конечно, легче. Подумайте любезнейший кузен, подумайте».
— Ладно, в следующий раз. Кто следующий?
— Я, наверно. — Вызвался Кузька. — Людей надо в мастерские прибавить, не справляемся.
— Э-э нет, так дело не пойдет! — «тормознул» Кузьму Мишка. — Каких людей? Для чего? Сколько? С чем не справляешься? Забыл, о чем договаривались? Что есть, что хотелось бы, что для этого надо?
— Что есть? Сам знаешь: лесопилка, кузница, мастерская для самострелов, мастерская с ножными станками, яма для обжига кирпичей и черепицы. Людей не хватает везде, но я понимаю, что взять их неоткуда. Полевые и огородные работы закончатся, тогда будем народец к делу в мастерских приставлять, а вот двоих нинеиных ребят ты мне прямо сейчас отдай.
— Ты меня, как будто, не слышал, Кузьма Лаврович! — недовольно заметил Мишка. — Еще раз напоминаю: что имеем, что хотелось бы иметь, что для этого надо? Давай-ка повнимательнее, братец.
— Непонятливый ты какой, Минь, я же говорю…
— Михайла Фролыч! — с напором поправил Мишка. — Здесь Совет Академии, а не посиделки с девками! Изволь разговаривать вежливо!
Кузьма удивленно поморгал глазами, а потом повторил тем же тоном:
— Непонятливый ты какой, Михайла Фролыч, я же говорю: хотелось бы еще многого, но пока мы не справляемся и с тем, что есть. Что сделать, чтобы справляться? Ждать, пока закончится работа на полях и огородах. Чего непонятного-то? Можно, правда и не ждать, а вести Академию в поход, холопов добывать. Только, вот, пупок не надорвать бы.
— Много тебе пользы будет, когда работы на земле закончатся? — влез Демка. — Людям надо будет жилье к зиме обустраивать, в лес по грибы-ягоды ходить, коптить-солить-квасить запасы на зиму. Так, прямо, все в твои мастерские и побегут! До снега никого не получишь, и не думай.
— А я и не думаю! — легко согласился Кузьма. — После снега, так после снега. Только Минь… Михайла Фролыч, двоих — Киприана и Назария — ты мне дай.
— Почему именно их? Для чего? — поинтересовался Мишка, хотя уже догадывался о причинах Кузькиного выбора.
— У них голова хорошо работает, не то, что у некоторых! — Кузька покосился на брата и тут же заработал тычок локтем в бок. — Их недавно наказали — назначили по сотне ведер воды на кухню притащить. Таскать-то далеко, больше сорока шагов, сами знаете. Да достать из колодца, да на кухне в бочки разлить.
