Может быть, он просто умнее меня и вынес из «Вознесения» больше полезных уроков.
— Я смотрю ты мрачнеешь с каждым днем, — заметил Роберт за завтраком в субботу 27-го августа, в последний уик-енд, предшествующий моему возвращению в пенаты «Вознесения».
— Я не могу вернуться туда, — вяло ковырнув вилкой яичницу, упрямо пробормотал я. — Разве что с автоматом и полной обоймой патронов. Я же рассказывал тебе, Роберт, что они там с нами делают!
— Рассказывал. А я обещал, что мы еще обязательно вернемся к этой теме, — кивнул Роберт, с аппетитом поедая свой бекон. — И вот настало время к ней вернуться.
Мои глаза поползли на лоб. Я был уверен, что Роберт к этой теме возвращаться не собирался.
— Я хочу сделать тебе небольшой сюрприз, Димитрис, — хитро усмехнулся Роберт. — Для этого тебе предстоит кое-куда со мной съездить этим вечером. Выезжаем в 20:00. Уверен, тебе понравится. Только не расспрашивай меня ни о чем. Сюрприз — он на то и сюрприз.
— Хм, — удивленно нахмурился я, гадая, что же он задумал.
— А если на день у тебя нет никаких планов — буду рад, если ты присоединишься к нам с Руби и Дэвидом в аквапарке. Водные аттракционы, огромный бассейн с морскими волнами, серфинг, коктейли в аквабаре, девчонки в открытых купальниках…
— Мне, по идее, надо бы заняться учебой. Кито сожрет меня заживо, если я вернусь неготовым к новому учебному году.
— Не беспокойся по этому поводу, — махнул рукой Роберт, подмигнув мне с загадочным выражением лица.
В аквапарке действительно было все, чтобы расслабиться. Пока Ленцы повели Дэвида на водные аттракционы, я проплыл двадцать бассейнов брассом, после чего два часа наслаждался отдыхом в SPA-зоне, где огромные ванны-джакузи с голографическими экранами, показывающими температуру и состав воды, соседствовали с аквариумами с «массажными» рыбками в обрамлении массажных салонов, всех известных человечеству видов саун, баров и ресторанов. Несмотря на атмосферу релакса, мысли то и дело возвращались к загадочной затее, намеченной Робертом на восемь вечера. Помня о его просьбе ни о чем не расспрашивать, я стойко держался, но мысленно перебрал уже с добрый десяток версий. За домашним ужином, который последовал после посещения аквапарка, я то и дело поглядывал на часы, пока Роберт наконец не кивнул мне и не начал вставать из-за стола. Руби не спрашивала, куда мы и надолго ли — значит, уже предупреждена.
— Захвати с собой банные принадлежности, — сказал Ленц, когда мы вышли с кухни.
— Я думал, мы сегодня уже достаточно помокли, — неуверенно пробормотал я, но, конечно, сделал как он велел.
Едва машина Роберт отъехала от дома, я начал внимательно следить за маршрутом, сверяя его с навигатором. И через минут пятнадцать начал беспокоиться.
— Роберт, мы же едем не в..?!
— Нет-нет, не в твой интернат, — успокоил он меня. — Хоть ты мыслишь и в правильном направлении.
— Это как-то связано с интернатом?
Ленц лишь едва заметно усмехнулся. Поначалу наш путь действительно лежал подозрительно близко к Уоттл-Ридж, где находился интернат «Вознесения». Но на одном из последних перекрестков, недалеко от станции метро «Уилсон Драйв», он свернул в другую сторону и устремился в загородном направлении, откуда доносился мерный гул озоногенераторов. Движение в эту сторону было не столь уж интенсивным.
— Приближаемся к Социальной линии, — несколько минут назад нарушил молчание я, вопросительно уставившись на Ленца.
— И пересечем ее, — беззаботно отозвался Роберт. — Наконец-то ты сможешь воочию поглядеть на «серую» и «желтую» зоны, о которых так много слышал. Говорят — «лучше один раз увидеть…».
— Я думал выезжать туда считается небезопасным.
— Считается. Но немало людей совершают такие поездки каждый день: кто по нужде, а кто по собственному желанию. Сам видишь — не одни мы движемся в ту сторону.
— Что же они там ищут? — глядя на едущие рядом машины, спросил я.
— По-разному. У кого-то там живут родные и близкие, не сумевшие получить вид на жительство в Сиднее. Есть волонтеры, которые там работают. Но в основном, конечно, люди устремляются туда в погоне за острыми ощущениями и дешевыми анонимными развлечениями, — объяснил Роберт.
— А мы что там забыли?
— Это ведь сюрприз, разве не помнишь?
Я подозрительно покосился на опекуна, но решил, что он не похож на человека, который мог приготовить мне «сюрприз» в виде нигерийской проститутки и порции кокаина. Но тогда что же он задумал? И какое все это может иметь отношение к моей учебе в «Вознесении»?
На подъездах к Социальной линии пришлось постоять в небольшой пробке: здесь был блокпост сиднейской полиции. Впрочем, машины, выезжающие из Сиднея, особо тщательно не проверяли, в отличие от тех, что пытались въехать в город. Казалось, что эта остановка на пути к «желтой зоне» предназначалась исключительно для того, чтобы беспечные горожане еще раз подумали, прежде чем соваться в небезопасный район.
— Уважаемые граждане! — неожиданно раздался голос из нашего бортового компьютера. — Через сто метров вы покинете безопасную зону проживания! Городские власти настоятельно не рекомендуют вам совершать путешествия за пределы безопасной зоны проживания без крайней необходимости. Напоминаем вам, что городские власти не смогут гарантировать там вашу безопасность. Пожалуйста, соблюдайте осторожность, следите за вашими вещами, по возможности не покидайте ваш автомобиль и не оставляйте его без присмотра. В случае какой-либо опасности воспользуйтесь возможностью вызова службы спасения…
— Такое впечатление, что мы въезжаем прямиком в ад, — выслушав эти предостережения, хмыкнул я.
— А в твоем родном селении разве не делали таких предостережений при выходе на НЖТ?
— Все и так знали, на что они идут. Никто не совался туда без крайней необходимости. Но ведь одно дело — дикие пустоши, а другое — простая «желтая зона»…
— «Желтые зоны» — это те же пустоши. Разница только в том, что там компактно проживает огромное количество людей. Но от этого там не становится намного безопаснее.
Когда мы приблизились к полицейскому блокпосту, я выглянул из окна и мои глаза расширились. Вместо обыкновенной черной городской униформы здешние полисмены носили тяжелую защитную экипировку из блестящих черных композитных материалов, в которой походили на роботов: бронированные жилеты с воротниками, налокотники, наколенники, щитки, наспинные бронированные панцири с белой надписью “SPD”, круглые бронированные шлемы с затемненным забралом, в руках — короткоствольные автоматы со складывающимися прикладами…
Но больше всего меня поразили не они.
— Это еще что за хрень?! — спросил я пораженно.
— Новая разработка. Только в этом году начали принимать на вооружение.
Я несколько раз мигнул глазами, но картина так и не исчезла. Прямо за стеклом автомобиля находился робот, отдаленно напоминающий очертаниями человеческий силуэт — металлическая громадина высотой намного выше двух метров. Ее корпус медленно вращался по сторонам. Сканирующее устройство, находящееся, видимо, там, где у человека были бы глаза, мигало красным цветом.
— Это что, боевой робот?! — отвисла у меня челюсть.
— Не совсем боевой. На нем нет смертельного вооружения. Машина предназначена для подавления беспорядков и задержания правонарушителей. Смотрится впечатляюще, правда?
— Не то слово, — кивнул я. — При задержании еще никто не погиб?
— Разработчики утверждают, что вероятность нанесения необоснованных увечий роботом в десять раз меньше, чем человеком. Компьютер не испытывает ни ярости, ни страха, ни возбуждения — делает ровно то, что написано в программе.
Я лишь с сомнением покачал головой.
Вскоре нас пропустили через блокпост и автомобиль быстро разогнался до максимальных разрешенных 60 миль в час, проезжая по скоростной эстакаде, возвышающейся над окружающими ее пейзажами городской периферии. Где-то так я и представлял себе «серую зону»: заводские трубы, цистерны, бетонные ангары, металлические контейнеры… но доминирующее место здесь занимали, конечно же, озоногенераторы. Это было впечатляющее зрелище: десятки полупрозрачных голубых лучей, устремляющихся в небо и растворяющихся в плотном озоновом куполе. Грохот был слышен даже сквозь плотно закрытые окна автомобиля, которые порой слегка подрагивали. Роберт, усмехнувшись, сделал музыку громче, но даже это не помогло.
