Со Светланой мы встретились вечером в городском парке. Я не опоздал, но, когда подходил к назначенному месту, увидел, что мой наводчик уже сидит на скамейке, крошит хлеб и кормит голубей.
– Идиллическая картина.
– Люблю животных, – улыбнулась она. – И птиц. Могу наблюдать за ними часами. Привет.
– Привет. Говорить здесь будем или пойдем в какое-нибудь кафе?
Она огляделась. Народу в парке было немного, скамейки рядом пустовали.
– Можно и здесь.
– Тогда я слушаю. Рассказывай.
И она рассказала. По словам Светы, пару недель назад на нее вышел человек по имени Аркадий и предложил встретиться, чтобы обсудить некий деловой вопрос. Он намекнул, что дело касается возможности очень хорошо заработать при помощи танковых боев, и Светлана согласилась.
– Я думала, он предложит поучаствовать в черном тотализаторе. Слышал, наверное?
Я молча кивнул.
– И удивилась, – продолжила она, – почему он обратился ко мне, более чем рядовому игроку. Но выяснилось, что дело в другом. Это не черный тотализатор. Он предлагает поучаствовать в настоящем бою.
– В каком смысле? – спросил я. – У нас и так бои настоящие.
– Ты не понял, – покачала головой мой наводчик. – Я тоже сначала не поняла. Настоящий бой – это совсем настоящий бой. По всем параметрам. Не в аватарах, а… как бы это сказать… в собственных телах. И на танках – полных копиях времен Второй мировой. Сделанных по тем же технологиям и из тех же материалов. И с тем же оружием и боеприпасами.
Я присвистнул.
– Ты хочешь сказать, что они собираются устроить нечто вроде гладиаторских боев, только на самых настоящих танках Второй мировой?
– Да. Команды и экипажи будут составлены из тех, кто сражается на Полигонах. При самом неудачном раскладе, танкист получает сорок тысяч энерго. При удачном – сто тысяч или даже больше. Все, как там у нас. Плюс страховка на случай гибели и отдельная на восстановление после ранения.
– Аванс?
– Да. Двадцать процентов.
– Я хочу половину.
– Я тоже. Но они дают только двадцать процентов от минимума. Это восемь тысяч. Наличными.
Восемь тысяч. Вполне хватит, чтобы начать лечение. А потом… Как говорил Наполеон, ввяжемся в бой, а там посмотрим. Или не говорил. Но мысль правильная.
– А почему этот Аркадий обратился к тебе, интересно?
– Хрен его знает, – сказала Светлана. – Но понимаешь… Мне кажется, он специально искал тех игроков, кому позарез нужны бабки. Таких, как я. Вот и нашел.
«И вы решили, что бабки нужны и мне, – подумал я. – И угадали. Что ж, в сущности, сейчас важно только одно: соглашусь я на предложение или нет. Пожалуй, не надо рассказывать, каков был мой выбор».
Солнце плавило мозги и броню. Хорошо, что ночью устроили дождь, который прекратился лишь пару часов назад. Теперь хоть пыль до неба глотать не будем. И в грязи не утонем – иссушенная земля впитала влагу до последней капли. Сорок на солнце по Цельсию. И это девять часов утра. Что же будет в полдень? Страшное дело, даже представлять не хочется. Если на солнце сорок, значит, в танке все пятьдесят. Главное, чтобы вентилятор не сдох. Ну и все остальное тоже. Все-таки неделя на тренировки и отладку – это слишком мало. Едва-едва к особенностям машины приспособились и уже в бой. А они, особенности, имели место быть. Настоящая «Пантера» заметно отличалась от того игрового танка из композиниума и с современным движком на топливных элементах, к которому мы привыкли. И одно из отличий – отнюдь не идеальная вентиляция. Особенно при стрельбе. А с учетом условий полупустыни, в которые нас загнали, нахождение внутри танка с закрытыми люками превращалось в чистый экстрим, без дураков.
Впрочем, никто не говорил, что будет легко, и любой из нас более или менее представлял себе, что его ожидает. Подкованные люди, как-никак. Знаем, что собой представляет танк середины двадцатого века. Только раньше, как быстро выяснилось, знали больше в теории. Зато теперь не просто узнали, а осознали. Всей, можно сказать, шкурой. И хотите верьте, хотите нет, а мне, скорее, понравилось. Было в этих железных неуклюжих, но чертовски опасных монстрах что-то настоящее, истинное, не выдуманное. Впрочем, очень может быть, что здесь во мне говорила любовь к машинам и механизмам вообще и военным ретромашинам под названием «танки» в частности. Наверняка большинству они показались бы отвратительными и даже смешными. Правда, уверен, что последнее – до тех пор, пока это самое большинство не увидело бы своими глазами, на что способен фугасный снаряд, выпущенный в толстую кирпичную стену дома из танковой пушки калибром семьдесят пять миллиметров с расстояния в километр. Или по любой другой цели. А если чуть-чуть задействовать воображение и представить внутри или рядом с вышеупомянутой целью живого человека (себя, к примеру), то смех застревает в горле надолго.
Катьке я доложил чистую правду – уехал, мол, деньги зарабатывать. Нет, пока ничего конкретного рассказать не могу, лучше и не спрашивай. Вот аванс, восемь тысяч энерго. Этого достаточно, чтобы начать лечение. А я вернусь через девять дней (разговор происходил за день до отъезда) с деньгами, которых хватит на все остальное. Может, даже еще и останется. Ну что ты, родная, не надо плакать. Все будет хорошо, обещаю. Вернусь живой и здоровый. Я очень люблю тебя и Вовку. Очень. Считай, что это командировка. Нет, звонить оттуда я тебе не смогу, это запрещено контрактом. Мало того, я даже не имею права рассказывать об этом до конца жизни кому бы то ни было. Командировка – и все. Понимаю твой страх. Но давай так. Ради сына – ни единого словечка. Ты меня хорошо поняла? Ни подружкам, ни моей маме – никому. Иначе денег не будет, и Вовка умрет. Вот так, родная, такие условия. Да, опасность есть, врать не буду. Иначе такие деньги не платили бы. Но я справлюсь, потому что умею это делать и умею хорошо. Все, Катюш, ни слова больше, не тяни из меня жилы, прошу. Лучше собери командировочную сумку. Из расчета на восемь дней плюс пару дней запаса…
…Оглядываю экипаж, одного за другим.
Мехвод Сашка – такой же чернявый и коренастый, как его аватар Ганс. Надежный, исполнительный, умеет и пошутить, и посмеяться шутке.
Радист Миша – склонный к полноте лысоватый парень, совершенно не похож на своего аватара Марка внешне, но поворчать тоже любит. За эти десять дней он сбросил не менее десяти-двенадцати кг, что, по-моему, здорово пошло ему на пользу.
Заряжающий Костя. Сильный, широкоплечий, немногословный. Настоящий заряжающий. Масса каждого бронебойного трассирующего выстрела (снаряд вместе с гильзой) PzGr 39/42 – четырнадцать килограмм триста грамм. Фугасный чуть полегче – одиннадцать кило с лишним. Боекомплект – восемьдесят один выстрел. Попробуй-ка в бою поворочай. Раз зарядил, два зарядил, а на пятнадцатом-двадцатом выстреле сдох. Но только не Костя.
