— Отлично.
— А вас как зовут?
— Слушай, ты доставщик, верно?
— Допустим.
— А правила доставщиков ты знаешь? Посылки не трогать, это первое и самое главное.
— Да я и не трогаю, просто человека впервые перевожу.
— Вот и перевози, молча, — разведчик отвернулся, давая понять, что разговор окончен.
Ему сейчас совсем не хотелось болтать с каким-то парнишкой, после такого напряжённого дня, хотелось спасть, наконец, отдохнуть, но на таких ухабах это было крайне нелегко.
— Да, просто дорога дальняя, скучная.
— Артём. Артём Грачёв. Называй меня так, — нехотя представился разведчик, понимая, что доставщик не отвяжется.
— Круто. А вы военный?
— Можем и на «ты» перейти, — что бы уйти от темы, предложил Артём.
— Отлично. Так военный?
— С чего ты взял?
— Ну, ты с оружием, и серьёзный такой.
— Ты тоже с оружием, — Артём обратил взгляд на кобуру, в которой покоился ПМ.
— Так доставщику положено, посылки защищать, или просто отбиваться от бандитов, дороги то неспокойные.
Артёму вдруг вспомнилось нападение бесов на караван Спичкова. Взрывы, крики, боевой клич, выстрелы, стоны раненых, приказы Александра… Сердце больно защемило, он ведь тогда предал друга своего отца.
— Да, военный.
— А зачем в Новгород едешь?
— Секретная информация.
— Да ладно, серьёзно?
— Куда уж серьёзнее, — Артём сам не заметил, как болтливый доставщик начал ему нравится, такой добродушный наивный паренёк.
— Круто! — с восхищением воскликнул Паша, — А я домой еду, к маме.
— А тут по работе?
— Ну, да. Я на Красный крест иногда работаю, доставщиком, а так обычно в шахте.
Артём на мгновение улыбнулся, оказалось, что с этим болтливым парнем у него много общего. С новой силой нахлынули воспоминания о доме.
— Денег совсем не хватает, и мама больная дома, работать не может, вот и приходится крутиться.
— Понимаю. Я тоже в своё время в шахте горбатился.
— Ты? В шахте? — неподдельно удивился Паша.
— Да, а что, не похоже?
— Впервые виду вояку, который работал.
— Хех, не всё же сразу с неба падает. До вояки ещё доработаться надо.
— Ну, это если по-честному, а обычно со связями все пролазят.
— Не без этого, но есть и такие как я, которые и к земле были близки, и до погон добрались.
— Я тоже раньше хотел военным быть, да вот только по состоянию здоровья не взяли.
— А сейчас? У наших на фронте дела неважные, Республика прёт, по-моему, всех сейчас в армию загребают.
— Да, вот только не с моими болячками. Да и сам я уже не спешу, мама больная, дома сидит, даже на улицу выйти не может.
— Повезло ей с сыном.
— Ну что ты, — Садко засмущался, — я тот ещё!
— Главное, что о матери думаешь, стараешься, уже молодец.
Паша примолк, то ли дорога началась трудная, что приходилось вилять от ям, то ли задумался он о словах Артёма. Пока водитель боролся с управлением, пассажиру представилась возможность полюбоваться пейзажами, которые надо признать завораживали, и очаровывали своей красотой. Густые дремучие леса, где возможно даже не ступала нога человека, тянулись по разные стороны. Деревья ещё не потеряли своих осенних нарядов, и привлекали яркостью красок жадные взгляды путников. Каких только не было здесь цветов, будто какой-то художник, со своим, только ему одному понятным мировоззрением, смешал все краски, и, делая неаккуратные мазки кистью, создавал эти красоты. Впервые за долгие годы, Артём посмотрел на мир, не как на утопическую картину постапокалиптических пустошей, а на мир, где царит жизнь. Нет угрюмого дождя, который так часто сопровождает наш мир последние века, нет серых красок, и свинцовых облаков. Только яркое солнышко, которое греет не только тело, но и непосредственно душу. Белоснежные облака, быстро плывут по голубому, ясному небу. И на душе у Артёма стало так легко и хорошо, что невероятно сильно захотелось жить!
— Как прекрасен мир! — с восторгом описал чувства пассажира Паша, когда выехали на более менее ровную дорогу.
Грачёв не ответил, он просто любовался природой, красотой, которая стала такой редкостью. Он смотрел на все пейзажи с такой жадностью, пытался отпечатать эти воспоминания в голове надолго, будто вот-вот эту красоту у него отберут.
— На привале остановимся? — спросил Паша.
— Нет, — этот ответ дался Артёму с трудом, он и сам желал насладиться дарами природы, но стоило спешить, группа обогнала его надолго.
— Тогда на ночь пораньше остановимся, я соберу грибов, суп сварю, такой вкусный! У-у-у! Пальчики оближешь!
— Паша, я спешу, ясно тебе? Нужно в Новгороде как можно раньше оказаться.
— Так я и без того гоню, но поесть это святое.
— Никто не спорит, только на ночь не остановимся.
— Как? — Садко отвлёкся от руля, и сразу же влетел в большую яму, от чего мотоцикл нещадно качнуло.
— Если устал, то я тебя подменю.
— А ты умеешь водить? — с подозрением спросил доставщик.
— Обижаешь, я, и танк водить умею.
— Серьёзно?
— Конечно! — заверил Артём, про то, что эти знания ограничиваются теорией, полученной на базе «Синица», он предпочёл умолчать.
— Ну, я даже не знаю… — засомневался парень, — Техника — то не моя, на ней маячок стоит, если что случиться, с меня спросят.
— Да что случиться то? Нам обоим в Новгород надо, в чём проблема?
— Ночью ехать опасно, ям не видно, дороги тоже, а аккумулятор разряжать фонарём — грех.
— Ой, какие мы ответственные.
— Да двигатель перегреется скоро, отдыхать старушке надо, — и в подтверждение слов водителя, мотоцикл жалобно зажужжал, надрывно тарахтя.
— Ладно, поедим твоего супа, у меня, если что, есть небольшой запас еды в тесёмке.
— Я суп хорошо готовлю, мама учила, она много чего умеет с грибами делать, и пирожки, и картошку жарит, и салаты, а вкуснотища, то какая!
Паша продолжал восхвалять кулинарные таланты своей матери, но Артём его уже не слушал, но погрузился в собственные думы.
День пролетел быстро, и путники остановились на привал.
— Хорош агрегат, — Паша с одобрением похлопал свой мотоцикл.
— Удивительно, что он дожил до наших дней.
— Так ведь, «Урал», он вечен, — и ухмыльнувшись, доставщик принялся складывать свою куртку, как сумку, что бы набрать в неё грибов.
— Ты не заблудишься?
— Не, я в любом лесу как дома. Ты пока костёр разведи, хорошо?
— Давай, иди уже, пока совсем не стемнело.
Набрав сухого хвороста и крупных брёвнышек, Артём принялся разводить костёр. Место было выбрано красивое, рядом с речкой, на полянке. Комаров было немного, всё-таки уже не сезон, зато мошкара слетелась на огонь. Расслабившись, вытянув затёкшие в пути ноги, Грачёв разомлел от тепла. Ярко горел костёр, потрескивая, играло пламя, отбрасывая причудливые тени на траву. Разведчик достал из тесёмки свой дневник, огрызок карандаша, и принялся записывать.
