Тоже место, тридцать минут спустя.
Вытащив все, что не унесла вода, они разбили лагерь в километре ниже водопада. Его страшный рев почти не был слышен здесь, и можно было спокойно разговаривать, не напрягая голоса. Развесив одежду над костром для просушки, молодые люди негромко обсуждали приключение, едва не стоившее им жизни, и подсчитывали потери. Удар об берег, разломавший плот на куски, сбросил с него несколько пакетов с концентратами и пакет с запасными обоймами для вейеров. Пройдясь по берегу под водопадом и едва не оглохнув от грохота, Жанна нашла три обоймы, одну из которых раздавило при ударе об скалы, а остальные две еще могли пригодиться; там же она отыскала остатки своего вейера. Похоже, что при падении разгерметизировалась магнитная камера, после чего плазмоизлучатель просто разорвало взрывом на куски. Джеймс же перебрался на противоположный берег, где из груды песка вытащил коробку с лекарственными препаратами. Один угол контейнера смяло в гармошку, но почти все содержимое оказалось целым.
— Так ты против попытки пройти дальше по реке? — продолжая разговор, Джеймс подбрасывал в костер очередную охапку веток. Жанна, сидя у огня, следила за кипящей в котелке водой и ответила не сразу.
— Один раз мы чудом уцелели, — достав из рюкзака карту, она отыскала на ней реку. — Видишь, после водопада река продолжает течь практически без уклона. А разница высот здесь и около базы семнадцать — почти семьсот метров. Что отсюда следует?
— Что очень скоро будет еще одно «чудо природы», — буркнул Джеймс. — Сколько еще до семнадцатой базы?
— Если напрямик — около тридцати километров, — быстро сосчитала в уме Жанна. — Но напрямик мы не можем идти: в десяти-пятнадцати километрах по течению должен быть пост килрачей. Нам придется обогнуть его, что удлинит путь еще на пять километров.
— То есть тридцать с лишним — сорок километров по лесу?
— А ты предпочитаешь попасть к ним в лапы? К слову сказать, вот тебе еще одна причина, по которой нам лучше идти дальше по лесу: ближе к посту на реке будет полным полно детекторов и патрулей. А до окончания эвакуации еще свыше пятидесяти часов, так что времени мы имеем достаточно.
Тяжело кивнув, Джеймс согласился с ней, тем более что и сам пришел к подобному выводу. Река, даже без природных ловушек — это слишком удобный путь, чтобы килрачи оставили его без присмотра. Но оставалось еще кое-что…
— Жанна, — подхватив за конец ветки, служащей перекладиной для котелка, Джеймс помог снять его. — Ты когда-то видела такое? — он сделал неопределенный жест в сторону водопада.
— Да, видела, — не оборачиваясь, ответила девушка. — На Второй Альфе.
— На Альфе… — автоматически повторил Джеймс, но, не успев договорить, уже вспомнил: — «Дитя Грома»?
— Да, «Дитя Грома», — странно вздохнула Жанна.
«Дитя Грома» был чудом природы. Вторая планета Альфы Центавра — жаркий мир, покрытый на семьдесят процентов каменистыми пустынями и сухими степями. Единственное на всю планету море, в которое впадало три крупных реки и с десяток мелких, занимало несколько сот квадратных километров в северном полушарии на двадцать градусов севернее экватора. Одной из мелких (мелких по сравнению с другими реками планеты — на Земле любая из них по ширине и длине спокойно превзошла бы Днепр) речушек была Амазония, которая скорее всего так и осталась малоизвестной, если бы не то, что в десяти километрах от устья гремел водопад, прозванный «Дитя Грома»: на протяжении двух тысяч метров под углом в тридцать градусов вода неслась к пятикилометровой пропасти, дно которой невозможно было разглядеть даже с самым хорошим биноклем; невообразимый грохот вечно стоял над этими местами.
«Дитя Грома» за полтора века истории планетарной семьи Альфы успел снискать себе дурную славу: слишком много людей нашли свое вечное упокоение в его пасти. Стоило войти в смертоносную зоны радиусом полтора километра от водопада — и никакие двигатели, сверхпрочные цепи или воздушные подушки не смогли выйти победителем в борьбе с ним; из попавших в его объятия не выжил никто. Последняя трагедия случилась четыре года назад, когда Джеймс еще учился в Академии: группа исследователей намеривалась подобраться как можно ближе к водопаду и изучить его геологическое строение. Но, как впоследствии оказалось, они подошли слишком близко, и «Дитя Грома» уже не выпустил их обратно. Три часа продолжалась отчаянная борьба с водопадом, в течение которой их метр за метром сносило к обрыву. Эти три часа стали сущим адом для собравшихся на сигнал тревоги спасателей: они видели все почти до конца, люди гибли на их глазах в нескольких сотнях метров от берега, но все попытки добраться до них потерпели неудачу. Через три часа отказали моторы, не выдержав дьявольских нагрузок, и катер навсегда исчез в «Кипящем Котле», как иногда называли подножие водопада. Ни катера, ни тел людей так и не нашли, хотя на поиски потратили почти два месяца: как и раньше «Дитя Грома» стал одновременно палачом и могильщиком для дерзнувших бросить ему вызов.
— Эта трагедия, четыре года назад… — Джеймсу показалось, что он понял, почему у Жанны был такой странный голос при упоминании «Дитя Грома». — Ты как-то рассказала мне, что твой двоюродный брат погиб несколько лет назад на одной из планет Альфы. Он был там, среди этих ученых?
— Он был командиром группы, — тихо ответила девушка. Джеймс не видел ее лица, но видел напряженную спину и резкие порывистые движения рук, так не похожие на обычные четкие и уверенные действия Жанны. — Он был одним из лучших специалистов по водопадам и замечательным геологом. До сих пор его книги по исследованию Фурсана считаются выдающимися трудами по геологии, — оставив в покое кружки с кофе, она посмотрела на Джеймса; в уголках глаз блестели слезы. — Он с детства мечтал побывать на Альфе и вблизи увидеть «Дитя Грома». В конце концов, он исполнил свою мечту и заплатил за это жизнью.
— Почему же ты назвала этот, — Джеймсу как никогда понимал чувства Жанны: как и ему, ей не кого было винить в смерти близких, кроме разве что судьбы: ее отец и мать были среди тех, кто погиб после катастрофы «Звезды»; кузена поглотило бездушное творение природы, — «прекрасным»?
— Ты не видел «Дитя Грома», Джеймс, — долив немного вина к кофе, Жанна спрятала припасы в мешок. — И не можешь представить его, даже отдаленно. Это настолько прекрасно, что ты можешь смотреть на него часами, не в силах оторвать взгляд. Но он убил моего двоюродного брата, и я ненавижу все водопады, которые есть на свете. Ненавижу, потому что они напоминают мне про его смерть. Ненавижу, потому что один из них оставил троих детей без отца.
