– Про Шкуродёровы самонаводящиеся ракеты забыл? – напомнил Самбор. – Мне одна и то под конец села на хвост, даром что нарочно летел в трёх саженях от земли.
– Ну и что, Вамба ж её сбил, – сказал пестун.
– Таких стрелков, как наш астроном, в земном круге и двух дюжин не наберётся, – возразил Воемил кузнец. – А теперь представь, что в твой аэронаос таких ракет летит три дюжины…
Сам астроном был совершенно безучастен к похвале. Он отложил распечатку и принялся строчить на бумаге что-то пугающее – тригонометрический ряд?
Кузнец перешёл в риторическое наступление:
– Потом, что это за дурь – конунг всего Гардара? Как ему всем Гардаром управлять? Если он в Альдейгье сидит, с какой стати Остров его слово послушает?
– Почему дурь? Как гегемон в багряной гегемонии! От одного его слова, больше трёх тём лет твердь сотрясалась!
– Ну, из дурной головы одного такого гегемона южные гардарцы сработали собачью миску, – напомнил Самбор. – Города-государства победили неспроста. Это высшая форма общественного устройства.
– Какая ж высшая? С оравой вонючих дикарей на лысых коровах справиться не можем! – не унимался пестун.
Вратислав тоже вступил в спор:
– Вот о чём подумай. Город с поветом достаточно велик, чтобы поддерживать мистерионы, цеха, и братства. Город достаточно мал, чтобы управляться вечем, где всяк, кому дело до дела есть, может слово сказать. Город и на подъём лёгок, может бронепоезд в два дня снарядить. А представь, что было бы, если б твоего гардарского гегемона пришлось о подмоге просить? У него, поди, на столе одних телеграмм непрочитанных валялось бы недели на три!
– Но колошенская владычица как-то справляется! Обратно же, как в Ралланде конунг завёлся, все острова с колен поднял!
– Все острова? Все те острова как раз в Невозере между Альдейгьей и Лещином поместятся! Гардар с Ралландом сравнивать, как уд с пальцем! – съехидничал один из молодых пеплинских воинов, возможно, Ратимир.
– Смотри мне, – сурово начал пестун.
– Не буду я тебе смотреть, сам себе смотри!
Раздались смешки, Вратислав же задумался. Доводы Деяна монархиста и впрямь легко было поднять на смех, но «орава на лысых коровах» действительно добралась с земель на юго-востоке от Белухи-горы до западного берега Риназа и оставила за собой полосу разорения длиной в половину материка, так и не встретив должного отпора. По отдельности, было понятно, например, как они незамеченными вышли к Бунгурборгу – использовали Тенктерский лес для прикрытия, или как пересекли Дикое Поле – туча пыли от войска Мудрила на спутниковых фотографиях оказалась принята за степную бурю. Но, рассуждая по чести, всё это было за Вончегорьем, а девятиреченцы никогда не должны были дойти даже до него.
– Кстати, в Лимене хризоавгиты тоже хотят гегемона, только настоящего, на порфировом троне, – поделился новостью Самбор.
– И как их успехи? – преувеличенно сочувственно осведомился Ратимир.
– Пока, их бьют атакситы.
– А это кто?
– Атакситы? Они величают себя учениками Курума Алностовича, оролога, – объяснил Мествинов сын, самую малость повеселев.
– Так какое дело орологам до хризо… монархистов? – удивился Вратислав.
– Кабы они были орологами… Атакситы вообще против любого государства!
– Не может в Лимене быть нового гегемона. Лимен – четвёртая вежа, что пала, фафыга не в Лимене, а в Альдейгье! – возвестил Деян.
– Четыре вежи стояли, пятая да воздвигнется! – истово произнёс Стрига.
– Гегемон, вежи, фафыга, – перечислил тот же молодой путеец, что спрашивал Вратислава про Калинов мост (его звали Фалько, сын Добруты). – Ещё теперь про Йожа нам вверни.
Пока возмущённый Деян собирался с ответом, ватажники помоложе успели злорадно похихикать. Наконец, пестун отставил кружку и начал:
– Йож…
– Один из девятиреченских вожаков его именем как раз и божился, – перебил Самбор.
– Врёшь! – выпалил Деян.
Все глаза уставились на него. Самбор замечательно зловеще крутанул ус. Отменный вырос мальчонка, Мествин был бы горд.
– Сорвалось, не в обиду, не в обиду! – пробормотал пестун.
Мествинов сынишка ещё раз покрутил ус и оценивающе оглядел отставного йомса, точно прикидывая размер для домовины.
– Что ж, не в обиду, так не в обиду, – наконец сказал Самбор. – Этот вожак скакал к нам на чёрном яке, за спиной два копья с отрубленными головами, Мельдун криптограф его прикончил ракетным молотом, а Агенор рапсод уже начал складывать про то песнь.
Нараспев, Самбор воспроизвёл:
– «Так заповедовал вождь кровожадный несчётных чолдонцев:
“О Йож-Всётот, призываю тебя, какодемон”!
Гневно его перервав, воскричал благородный криптограф»…
К облегчению воеводы, сребристо-глубокотекущие волны эпической поэзии нашли на камень: загудело устройство громкой связи, и Далегор сказал:
– Подлесье на связи, помощи просят!
– Неужто девятиреченцы теперь на судавов[272] пошли? – голос Гудима дрогнул. – Оттуда ж до моей деревни…
– Всё проще! – ни к селу, ни к городу объявил Вамба, скомкав тригонометрический ряд. – С поправкой на планетарные эпициклы, период три дня, четыре часа! Это Трёск!
– Телёнок Аудумлы? – Самбор не на шутку оживился. – Что ж ты раньше не догадался?
– Потому что здесь это выглядит, как два куска – один в дюжину четыре часа, другой в дюжину восемь и четыре пятых! Время плывёт из-за относительного движения эпициклов, но между ними – дырка в час и пятую! Она-то меня на мысль и навела!
Вамба хлопнул обеими руками по столу и торжествующе обвёл взглядом ничего не понимающих товарищей:
– Это время, которое Трёск прячется за диском Аудумлы! Значит, источник – на его светлой стороне!
– А какое эта астрономия отношение имеет к Подлесью? – попытался выяснить Вратислав. – Деток детишки…
Воевода вздохнул. Вроде бы и его самого ещё рано было окончательно причислять к старым козлам, но способность так искренне загореться чем-то, к семижильному двухпядевому прискорбию блохастой оплофоровой мотни, не то чтоб совсем сдулась, но заметно прискукожилась.
– Никакого! – по-прежнему торжествующе объявил гутан. – Сейчас объясню! Здесь!
Он повернул распечатку предположительно нижней стороной к воеводе. На бумаге виднелись ряды столбиков неравной высоты, кое-где разделённых пробелами.
– Погоди. Не то, чтоб я особенно волновался, только давайте сперва вот что узнаем, – воевода встал из-за стола, перешагнул через кого-то, спавшего прямо на полу, и нажал кнопку ответа на переговорном устройстве: – Здесь Вратислав. Что Подлесью-то надо?
